Мисс Пиклвуд, имевшая большой опыт светских разговоров, с улыбкой ответила:
— Я просто взяла небольшую передышку, прежде чем вернуться к своей подруге. Я очень люблю Хартс-Фолли, а вы, милорд, миледи?
— О, разумеется… — зачирикала леди Ноукс, но, взглянув на мужа, замолчала.
— Но разве герцог сегодня вечером не сопровождает вас? — поинтересовался лорд Ноукс.
— У нас нет недостатка в сопровождающих. — Мисс Пиклвуд указала на лорда Гриффина и других джентльменов, теперь уже присоединившихся к ним со своими леди. — К сожалению, сегодня вечером герцог должен заняться другими делами.
— Надеюсь, он не собирается преследовать привидения, — сказал лорд Ноукс с какой-то странной улыбкой.
Артемис бросила на него пристальней взгляд. Неужели он намекал на Призрака? Но не мог же он знать тайну Максимуса?
— Прошу извинить нас, леди, но мы должны идти в свою ложу. — Лорд Ноукс поклонился и увел жену.
— Что за странное высказывание?.. — пробормотала мисс Пиклвуд, наморщив лоб. — Как вы думаете, что он имел в виду под «преследованием привидений»?
— Понятия не имею, — ответила Артемис.
— О-о, вот, наконец, и леди Пенелопа, — насмешливо протянула Изабел Мейкпис. — Невежливо заставлять нас всех ждать.
Пенелопа появилась, как всегда, эффектно — в платье из тончайшей золотой ткани и в сопровождении герцога Скарборо. Войдя в театр, она тотчас раскрыла веер и стала осматриваться.
Артемис почувствовала прилив нежности к кузине. Конечно, она была самовлюбленной и тщеславной, но в глубине души была очень доброй, а она, Артемис, так ужасно обошлась с ней, пусть даже Пенелопа об этом и не догадывалась. Что ж, теперь ей оставалось лишь молиться о том, чтобы Пенелопа никогда не узнала правду.
Когда же Пенелопа направилась к ней, Артемис улыбнулась и протянула к кузине руки, ведь они не виделись уже несколько дней.
Приподняв юбки, Пенелопа ускорила шаг, — а потом вдруг влепила Артемис пощечину.
— Шлюха! — выкрикнула она, и ее голос разнесся по театральному фойе.
Артемис, задохнувшись, отшатнулась, и леди Геро с Изабел Мейкпис поддержали ее, а мисс Пиклвуд храбро встала между ней и Пенелопой. Но в этом не было необходимости — герцог Скарборо проворно подскочил к Пенелопе и, схватив за локоть, оттащил в сторону.
— В чем дело? — спросил он, нахмурившись.
— Ты знаешь, что мне нужен Уэйкфилд, — заговорила Пенелопа, буравя кузину взглядом, — но все равно раздвинула для него ноги, точно самая обычная проститутка.
Артемис смотрела на нее, прижав руку к щеке, и какое-то ледяное оцепенение охватывало все ее тело.
— Ты не имела права! — кричала Пенелопа со слезами в глазах. — Никакого права! Он никогда не женится на тебе, тем более что твой брат Аполло сумасшедший. Тебя вышвырнут на улицу, и я буду рада! Рада, говорю тебе, потому что…
Эту злобную речь прервал Скарборо, взявший Пенелопу за плечи и с силой встряхнувший ее. Пока она кричала, его лицо было совершенно белым, а сейчас побагровело.
— Прекратите! Немедленно прекратите! — рявкнул Скарборо.
— Но… — Пенелопа взглянула на него, разинув рот.
— Какой бы оскорбленной вы себя ни считали, нельзя кричать об этом в общественном месте, как торговка на рынке. И нельзя бить свою беззащитную кузину! Это было очень некрасиво, леди Пенелопа. Да, очень некрасиво. — Герцог повернулся к Артемис и с поклоном проговорил: — Мисс Грейвс, надеюсь, вы не пострадали. Если вы извините меня, я отвезу ее милость домой.
Артемис смогла только моргнуть и коротко кивнуть.
— Но Роберт… — Глаза у Пенелопы сделались огромными, и в них сверкнули слезы.
— Нет! — Герцог непреклонно покачал головой. — У меня много терпения, дорогая, и думаю, что я не раз демонстрировал свою симпатию к вам, но у меня есть и гордость. Меня не устраивает, что вы так кричите из-за другого мужчины. К сожалению, мне, возможно, придется пересмотреть свое решение ухаживать за вами.
— О-о!.. — тихонько воскликнула Пенелопа, и в этот момент Артемис даже посочувствовала ей.
— Пойдемте же. — Скарборо взял Пенелопу под руку и вывел из театра.
На несколько мгновений в фойе театра воцарилась абсолютная тишина.
Артемис же почувствовала, что ее сердце болезненно сжалось. «Что же теперь делать?» — спрашивала она себя в отчаянии.
Когда Иллингзуорт причалил к Хартс-Фолли, Максимус испытал разочарование — весь день следить за человеком только для того, чтобы вечером оказаться вместе с ним у театра. По-видимому, он зря потратил время. И тут Максимус вдруг понял, что если бы отказался от этого преследования, то мог бы провести вечер с Артемис и сестрами. Они, вероятно, уже заняли свои места в театре. И быть может, Артемис даже позволила бы поговорить с ней.
В этот момент Иллингзуорт что-то тихо сказал одному из ярко одетых слуг и только после того, как слуга ответил, вышел на берег.
— Что хотел мистер Иллингзуорт? — спросил Максимус у того же слуги, сунув ему в руку монету.
— Он спросил, здесь ли сегодня лорд Ноукс, — последовал ответ.
— А он здесь?
— Да, ваша светлость. Сегодня здесь и лорд, и леди Ноукс. Они уже в театре, как я и сказал мистеру Иллингзуорту.
Максимус взглянул на слугу — это был смышленый молодой человек — и достал еще одну монету, на сей раз золотую.
— Вы знаете лорда Ноукса?
— О да, ваша светлость. — Слуга смотрел на золотую монету. — Он и его племянник часто посещают театр.
— Его племянник?
— Разве вы не знаете, ваша светлость?.. — Слуга с удивлением взглянул на герцога. — Мистер Иллингзуорт — племянник лорда Ноукса.
Нет, этого он не знал — Максимус машинально вложил монету в ладонь юноши, — хотя, конечно же, знал, что когда-то Ноукс был другом его отца. А вот мать его никогда не симпатизировала этому человеку, и однажды Максимус невольно подслушал, как она с отвращением говорила о пристрастии Ноукса к игре. И почему-то Максимус вдруг вспомнил, что на похоронах его родителей Ноукс был в новом костюме.
Максимус повернулся и пошел вверх по дорожке, ведущей в прогулочный сад и к театру. До этого момента он подозревал в основном Скарборо, но и Ноукс, и Скарборо были уже в возрасте. И оба они — теперь, Максимус понял это — были примерно одного телосложения; оба среднего роста, почти без живота и крепкие для своих лет. И того же телосложения был Сатана. Хотя, разумеется…
Внезапно раздался чей-то крик. Максимус тотчас остановился и прислушался. Вдалеке играла музыка и звучал смех. В этом парке было бесчисленное множество дорожек, искусно освещенных так, чтобы оставались затененные места для романтических свиданий, так что здесь можно было и заблудиться.
