«Где же Рорик?» – думала она, осторожно спускаясь по ступеням во внутренний дворик крепости. Она не сомневалась, что он придет за ней, семья настоит на этом. Ей не терпелось увидеть его. Она лелеяла надежду, что Эйнар схватит Рорика, и вот тогда она отведет душу, сдирая кнутом кожу с его спины. Сайра затрепетала при воспоминании о его вероломстве, о том, как он отверг ее, о боли, которую она испытала, стоя у позорного столба.
Мирана стояла у входа в зал, с тревогой глядя на Ивора, тщательно избегавшего ее взгляда. Она нахмурилась, предчувствуя что-то неладное. Вошел Эйнар и, широко улыбаясь, взял ее за руку.
– Прибывает король Ситрик, – сообщил он. – Он уже близко. Советую тебе надеть самый завлекательный наряд, чтобы усладить взор старика и привести его плоть в боевую готовность. Поверь мне, Мирана, все к лучшему.
Мирана открыла было рот, чтобы возразить, но он не дал ей сказать.
– Молю богов, чтобы ты была девственницей и все, что ты тут наплела о себе, оказалось ложью, – я имею в виду твое мнимое замужество с Рориком Харальдссоном. Хотя прежде ты никогда не лгала мне, не так ли? – Эйнар был явно напуган и очень взволнован. – Мне следовало связать тебя прошлой ночью, – продолжал он, – и убедиться в твоей девственности, но меня выбила из колеи схватка Сайры и Леллы. – Эйнар помедлил, глядя на суетившихся воинов, готовящихся к прибытию короля. – Слушай меня, Мирана, – наконец сказал он, – слушай внимательно, я собираюсь дать тебе один превосходный совет. Предположим, ты сказала мне правду и действительно вышла замуж и лишилась девственности, в таком случае советую тебе забыть викинга. Ты никогда больше не увидишь его. Тебе надо спасать свою жизнь. Притворись, что тебе больно, когда король овладеет тобой нынешней ночью. Громко стони, разыгрывай мучение, чтобы у него не было и тени сомнения в твоей непорочности. Увидишь, он щедро отблагодарит тебя за это. Наутро он завалит тебя драгоценностями и прочими знаками своего благоволения. Уж поверь мне на слово. Эйнар снова помолчал.
– Пойдем, – сказал он, – я помогу тебе одеться как подобает. Сайра рылась в твоем сундуке и забрала драгоценности. Я пошлю ее к тебе, и если она взяла что-то подходящее для этого случая, то заставлю ее отдать.
Мирана кивнула. Она вдруг поняла, как ей хочется жить. Пока она жива, у нее есть надежда на спасение. Какой дурочкой она была, пытаясь покончить с собой. Нет, она не намерена расстаться с жизнью по собственной воле, даже если придется лишиться чести. Такая смерть считалась большим грехом, особенно если дело касалось женщин. Она должна выжить, пока не… Она выживет.
– Идем, – сказал Эйнар, – у нас мало времени.
– Иду, – послушно ответила Мирана и, не оглядываясь, пошла вслед за братом.
Ситрик был немощен, дряблая кожа висела на руках и подбородке, но глаза горели от волнения. Слезящиеся, с тяжелыми веками глаза, хранившие печать прожитых лет и тяжелого бремени власти, казались почти черными в тусклом свете зала.
Он улыбнулся и взял Мирану за руку. Его тощие, дряблые руки были покрыты старческими пятнами, на суставах пальцев торчали редкие волосы.
– Мирана, дочь Аудина, – торжественно произнес он. Ситрик сжал тонкую девичью руку, почувствовал, как она холодна, но не придал этому значения, самоуверенно решив, что всему причиной волнение юной особы оттого, что ее удостоил своим вниманием сам король. – Я намерен жениться на тебе, ты станешь королевой и матерью моих сыновей. Меня слышат все? С этого дня обращаться к ней как к королеве и оказывать королевские почести. – Несмотря на то что король говорил очень тихо, его старческий голос долетел до каждого уголка зала.
Мирана перевела взгляд на королевского советника Хормуза. В его черных глазах таилось нечто непостижимое, таинственное, тщательно скрываемое от всех окружающих. Мирана почувствовала панический страх, несмотря на то, что он улыбался ей. В отличие от короля у него были ровные белые зубы. Словно поняв ее мысли, он поспешно склонил голову, скрестив на груди руки.
– Скажи, что ты согласна стать моей, Мирана. Король говорил тихо, но властно, тем же тоном, что и Эйнар. Никто не осмелился бы ослушаться его. Особенно Мирана.
Ей не оставалось ничего другого, кроме как во второй раз в жизни дать клятву верности.
– Я согласна, сир, – сказала она спокойным, ровным голосом, – и уповаю на то, что вы будете счастливы со мной. Я стану вашей женой и матерью ваших сыновей. Я, Мирана, дочь Аудина, клянусь в этом перед богами и людьми.
Ситрик наклонился и запечатлел на ее устах поцелуй. Его губы были холодными и сухими. От него повеяло старческой немощью и плесенью. Казалось, он остался доволен ее смиренностью.
– Мне так нравится твоя необыкновенная застенчивость, – зашептал он ей на ухо. – Ты девственница и не знаешь мужчин, того, что они ждут от тебя. Я научу тебя всему, Мирана, и ты подаришь мне наслаждение. Все поймут, что этот брак удачен, когда у тебя под сердцем забьется мое дитя, мой сын. Сбудется предсказание Хормуза. А завтра утром, когда проснешься, ты увидишь рядом с собой не дряхлого старика, а молодого мужчину, сильного и здорового, как прежде. Уверен, ты останешься очень довольна, поскольку именно ты сделаешь меня таким.
Мирана слушала его, но не понимала, о чем он говорит. Неужели он действительно верит в то, что завтра станет молодым? Просто невероятно! Этого не может быть на земле, пока что боги правят людьми.
– Да, – продолжал Ситрик все тем же вкрадчивым голосом, – именно поэтому ты и стала моей невестой, Мирана. Именно ты. Ты вернешь мне молодость и силу. Ты и еще раз ты. Так предсказал Хормуз, а он никогда не ошибался. Он мистик, жрец чужеземной религии и прибыл к нам из далекой страны, где подобные предсказания в порядке вещей. Хормуз определил наше будущее, и ты должна верить ему так же, как и я.
После столь пылкой тирады Мирана внимательно посмотрела на Хормуза. Ей никогда еще не приходилось видеть людей, столь искусно скрывающих свои чувства. Невозможно было понять, что у него на уме. Мирана знала, что он слышал все, что сказал король. Неужели он не боится давать столь дерзкие по своей смелости обещания? Наверняка сам он не верит в эту чушь. Король останется таким, какой есть. Завтра же обман станет очевиден. Неужели после этого король не убьет Хормуза?
– А теперь мы отпразднуем это событие, – громко провозгласил Эйнар, обращаясь ко всем присутствующим. – Женщины накрыли столы, сир, мы будем веселиться до тех пор, пока вы не соизволите уединиться с моей сестрой в спальных покоях.
– Ты потрудился на славу, – с улыбкой сказал король. – Теперь ты мой брат и получишь все, что я обещал. Как только я вновь обрету былую мощь, мы с тобой сметем с лица земли всех ирландских воителей, держащих в страхе наши земли и мешающих торговле. А теперь я уединюсь с твоей сестрой – моей женой. Мне не хотелось бы напиваться в такой день. По чертежам Хормуза построили лодку, такую, как на его родине. Поистине королевская роскошь. Такие плавают по Нилу. В ней есть великолепная палата, убранная шелками, подушками и дорогими коврами. В ней прекрасно чувствуешь себя и в холодную ночь, и в ненастье. Туда я и поведу свою невесту.
