– Спасибо, что позаботились о сквайре, – поблагодарила ее Лорен. – Я надеюсь, что с вами все будет в порядке, сэр.
– О, я слишком стар и прочен, со мной так просто не расправишься. – Ее свекор кивнул и тут же поморщился, пожалев, что пошевельнулся. – Как вы думаете, милорд, вы остановили этих негодяев?
– Боюсь, только на время. Они появятся снова в другом прибрежном городке, когда решат, что шум уже затих. Пока существуют глупцы, покупающие опиум, они будут заниматься этим, а что касается содействия им, мы должны заставить парламент вмешаться. – Маркус покачал головой. – Подозреваю, что мы положили конец деятельности англичанина, участвовавшего в контрабанде, и это уже что-то. А самое главное, конечно, наши оба пропавших благополучно вернулись домой.
– Да, – признался Картер. – Мне не хотелось бы превратиться в рыбий корм!
Лорен почувствовала, что дрожит, а Маркус сердито посмотрел на брата.
– Простите меня, я бы с удовольствием избавилась от этого… э-э… костюма, – сказала Лорен. Она направилась к лестнице и попросила горничную поскорее принести горячей воды.
Когда она вошла в спальню, ее удивили чувства, охватившие ее. Почему она чувствует себя в этой комнате как дома? Она пробыла в ней не так уж долго, но она уже кажется ей надежным убежищем. Она сдержала слезы. Здесь она была в безопасности; здесь она была так счастлива.
Она вошла, с содроганием сбросила чужую одежду и начала смывать с себя неприятные запахи, исходившие от нее.
Дверь открылась. Выглянув из-за ширмы, она увидела графа.
– Можно войти? – вежливо спросил он.
– Конечно.
Он начал раздеваться, но остановился, когда надо было снять испачканную кровью рубашку; рана была еще свежей.
– Позвольте, я помогу вам, – предложила она.
Быстро набросила халат и, осторожно подтолкнув Маркуса к стулу, Лорен приподняла его рубашку и через голову сняла ее.
– Подождите. – Подойдя к туалетному столику, она вылила грязную воду в стоявшее под ним ведро, налила из кувшина чистой воды и приготовила мыло и полотенце. – Вот так, садитесь на стул.
С усмешкой он подчинился.
– Я не ребенок.
– Нет, но я все равно поухаживаю за вами, – сказала она и подумала: «Ты ослабел от потери крови и не хочешь в этом признаться». Она осторожно вымыла его, прочищая царапины и порезы, а он, откинувшись на спинку стула, казалось, наслаждался ее нежными прикосновениями. Закончив, она убрала его грязную, в пятнах крови одежду, нашла, свежую ночную рубашку и заставила его лечь в постель.
– Если хотите, я принесу вам бренди, – предложила она. – Или чашку чаю перёд сном.
– Да, чего-нибудь. Но больше всего мне хочется вас, дорогая, рядом со мной в постели.
– Это я вам обещаю, – сказала она. – Всем сердцем и душой. – Это прозвучало как свадебный обет, который они скоро дадут друг другу, и при этой мысли у нее по телу побежали мурашки.
Он протянул здоровую руку, и она прижалась к нему.
– На всю мою жизнь, дорогая Лорен, – сказал он. Подумать только, она никогда не предполагала, что все кончится тем, что она останется здесь. Такая счастливая, такая ублаготворенная.
Маркус заметил сомнение на ее лице и еще крепче прижал к себе.
–. В чем дело?
Лорен и не пыталась что-то скрыть.
– Вы знаете, пойдут сплетни. Кто-нибудь узнает меня. Тогда на вечере в вашем имении меня многие видели…
Он поморщился.
– Этот чертов Картер и его «блестящие» идеи… но это не имеет никакого значения, любовь моя.
Она удивилась.
– Такие вещи всегда имеют значение. Он покачал головой:
– Нет. У вас хватит храбрости смотреть им в глаза, а мы будем вместе. Сплетни, если и появятся, скоро стихнут. Вы будете моей графиней и, что более важно, любовью на всю жизнь. Вот это имеет значение.
Последние сомнения покинули ее. Она положила голову ему на грудь и сказала:
– Я люблю тебя, Маркус.
– Ты впервые говоришь мне это, Лорен. Она слегка ударила его по здоровой руке.
– Ты запретил мне говорить это, негодник. И я тоже не слышала этого от тебя!
– Я люблю тебя, я обожаю тебя, я боготворю тебя. Я всю жизнь буду доказывать, как сильно я люблю тебя. – Он поднял голову и посмотрел на нее. – Как тебе это понравится?
Она улыбнулась, глядя в его темные глаза.
– Для начала неплохо.
Лондон
Две недели спустя
Офелия огляделась и, убедившись, что ее муж, Джайлз, и другие мужчины увлечены разговором, покачала головой.
– Правда, Лорен, я не могу поверить, что ты так тихо вышла замуж, не обратившись за помощью к сестрам!
– Понимаю, но при данных обстоятельствах… – начала Лорен.
– Таких, как медовый месяц до свадьбы? – тихо и насмешливо сказала младшая сестра, поднося ко рту бокал шампанского. – Вот уж никогда не думала, что ты способна на нечто подобное, Лорен. Но теперь, слава Богу, с тобой все в порядке. От таких приключений волосы становятся дыбом, кровь прямо стынет от твоих рассказов! – Офелия всем телом изобразила дрожь и задумчиво добавила: – Нельзя ли мне позаимствовать сюжет для моей следующей пьесы?..
– Даже и не думай! – перебила ее Лорен. – Вот тогда и начнутся сплетни.
Офелия рассмеялась.
– А если серьезно, слышно что-нибудь об этом негодяе?
Лорен вздохнула.
– Как раз перед нашим отъездом в Лондон Маркус узнал, что обнаружили тело, выброшенное на берег где-то южнее. Его трудно было опознать, но в кармане найден кожаный бумажник с инициалами Твида, так что думают, это был он.
– О-о! – На этот раз Офелия непритворно вздрогнула. – Он сделал это сам, или его убили кровожадные сообщники, ты как думаешь?
– Этого мы никогда не узнаем. – Лорен понизила голос, когда горничная внесла еще один поднос с аппетитными деликатесами.
Они устроили экспромтом праздник в большом лондонском доме графа. Как только они вернулись в Лондон, Лорен, не теряя времени, разослала записки всем членам семьи.
– В любом случае, – сказала Офелия, быстро меняя тему разговора, – я так счастлива за тебя, Лорен. Я давно желала, сразу же после окончания траура, чтобы ты кого-то нашла, хотя я не ожидала, что твой роман будет таким драматичным.
Лорен состроила гримаску. Она привыкла довольно часто поучать своих младших сестер и не могла позволить им упрекать ее в нарушении приличий.
– А ты хорошо понимаешь, в чем суть драматичного в нашей повседневной жизни, поскольку пишешь об этом в своих пьесах.
– Да, правда, – произнесла довольная Офелия.
– Я тоже понимаю, – сказала ее сестра-двойняшка Корделия. – Но мы должны устроить для тебя здесь большой прием, а ты можешь устроить другой в Йоркшире, там могут присутствовать отец и остальные члены семьи, а мы приедем и отпразднуем еще раз. Я так рада за тебя! Граф действительно кажется очень приятным человеком.
