Ее обвинения и гневный тон, которым они были брошены, совершенно ошеломили Рейфа. Он побледнел, после чего его лицо сделалось твердым как гранит:
– Вы спите в отдельной комнате, миледи, потому что мы с вами еще не женаты.
– Этого никогда не случится, пока ты делишь ложе с Сэди Галлет.
Справедливо или нет, но она высказала вслух то, что думала. Адель пыталась смахнуть с глаз слезы ярости, но не могла, так как Рейф крепко держал ее за руки. Всхлипнув, она подняла на него сердитый взгляд. Выражение его лица оставалось строгим и непреклонным, без малейшего проблеска смущения.
Ветер немного ослаб, и теперь вокруг них в угасающем сером свете дня кружилось в хороводе множество снежинок.
– Ты подумала, будто мы… О Господи, Адель, неужели ты так мало мне доверяешь?
– Сэди Галлет сама сказала мне о том, что когда-то мечтала стать твоей женой.
– И когда же вы с ней успели встретиться? Ах да, она, должно быть, пришла в ту ночь вместе со старой ведьмой. Я прав?
– Да. Почему ты никогда не рассказывал мне о ней?
– Потому, что тут не о чем рассказывать.
– Только не надо принимать меня за дурочку! Такая красавица сходит с ума по тебе, а ты хочешь меня уверить, будто тут не о чем говорить?
Рейф встряхнул ее за плечи с такой силой, что хлопья снега с волос упали ей на лицо.
– Послушай меня, Адель. Я никогда ее не любил. Понимаешь? Я не любил и не люблю Сэди Галлет. И что бы ты там ни думала, я не сплю с нею.
– Но вы были близки.
– Когда такая красивая девушка, как она, предлагает себя мужчине, не требуя от него при этом никаких обязательств, только глупец может ее отвергнуть. О любви тут не было и речи. Кроме того, с тех пор прошло уже много лет. Если взглянуть на дело с другой стороны, именно по этой причине ее мать выставили из замка.
– Что ты имеешь в виду? – Адель слизнула с губ талый снег.
– Я спас миссис Галлет от толпы деревенских парней, которые собирались утопить ее в пруду, так как надеялся, что ее познания могут пригодиться при лечении моих людей. Какое-то время мои ожидания оправдывались. Но затем Сэди принялась пичкать меня любовными напитками и тайком срезать волосы, чтобы прилепить их на восковую куклу. Она даже пыталась уговорить свою мать прибегнуть к ворожбе и заставить меня жениться на ней.
– И поэтому ты ее прогнал?
– Отец Пол убедил моих людей в том, что, если ведьма останется в замке, они все попадут в ад. Этим утром Сэди Галлет пришла, чтобы осведомиться о моем здоровье. Кроме того, она хотела знать, здесь ли ты или уже уехала. Это все. Если бы ты шпионила за нами подольше, то сама бы это поняла.
– Я ни за кем не шпионила!
– А как еще это можно назвать?
Они сердито смотрели друг на друга сквозь разделявшую их тонкую пелену снега. Чудь поодаль кони мотали головами, стряхивая снег с ушей; их упряжь тихо позвякивала в наступившей тревожной тишине. Казалось, сама природа ожидала исхода ссоры.
– И что же ты ей ответил? – осведомилась Адель, снова слизывая влагу с губ.
– Что ты останешься в Фордеме до тех пор, пока я жив.
Его слова донеслись до нее как будто издалека, и Адель с трудом перевела дух. Ей так хотелось ему верить! Неужели она и впрямь сделала слишком поспешные выводы из одной случайной встречи? Все ведь и в самом деле могло произойти так, как только что описал Рейф. До сих пор он еще ни разу не давал ей повода сомневаться в своей искренности.
Снег пристал к краям капюшона Рейфа, лежал рыхлыми хлопьями на его широких плечах. Позади них дыхание паром вырывалось из ноздрей животных. В конце концов, не исключено, что она ревновала зря, подумала Адель. Этот человек выехал из замка, несмотря на метель, чтобы найти ее. Всего каких-нибудь полмесяца назад она молила Бога не забирать жизнь Рейфа, и ее просьба не осталась без ответа. И вот теперь она готова была обвинить возлюбленного в измене только потому, что случайно застала его с Сэди Галлет.
Гнев, от которого еще недавно кровь закипала в ее жилах, теперь окончательно остыл. Адель подняла голову и взглянула на Рейфа, едва различая в полумраке чеканные черты. Глаза его показались ей такими же темными, как и припорошенные снегом волосы. Когда он снова надел ей на голову капюшон, Адель не стала его снимать.
Рейф положил ладони ей на спину, удерживая в плену ее руки; в его жесте чувствовалась любовь. Когда он прижал Адель к себе, прилив волнения потряс все ее тело и она приникла к крепкому теплому плечу, находя утешение в его объятиях.
– Поедем домой, дорогая. Отныне больше никакой ревности, никаких сомнений. Обещаешь? – прошептал он над самым ее ухом. Его теплое дыхание приятно обдувало ее замерзшие щеки.
Терзаясь угрызениями совести за свою недавнюю выходку, Адель спрятала лицо у него на груди и чуть слышно прошептала:
– Обещаю.
– Я обязан тебе жизнью и потому люблю тебя больше, чем когда-либо прежде.
Его простые, искренние слова глубоко тронули Адель, и она еще теснее прижалась к нему.
– Ты же знаешь, что я готова сделать для тебя то же самое еще хоть тысячу раз.
Рейф завернул Адель в свой плащ, чтобы она могла немного отогреть закоченевшие руки. Сейчас, когда он держал ее в своих объятиях, она чувствовала себя настолько любимой и защищенной, что охотно осталась бы стоять так целую вечность.
– Не пора ли нам ехать домой, пока нас не засыпало снегом? – шепнул ей на ухо Рейф.
Адель улыбнулась. То, что его любовь к ней осталась прежней, явилось для нее таким облегчением, что она почти забыла о растущих на глазах сугробах.
– Надеюсь, мы сможем найти дорогу обратно? – спросила она не без тревоги, окинув взглядом ставший белым пейзаж.
– Если мы будем долго отсутствовать, на наши поиски вышлют отряд из замка и он встретит нас на половине пути.
Они ехали бок о бок по пустынной равнине, опустив головы, чтобы снег не попадал в глаза. Яростный рев ветра перешел в тихий стон, его порывы сметали снег с кустов чахлого терновника, росшего вдоль дороги. Добравшись до вершины ближайшего холма, они неожиданно заметили на фоне белых сугробов черные точки, в которых при ближайшем рассмотрении распознали шестерых всадников. Рейф окликнул своих солдат, и они ответили ему приветственными возгласами, довольные, что нашли наконец хозяина и его спутницу.
Наступили сумерки, когда они въехали в замок по подъемному мосту. Теперь снег валил крупными хлопьями, скрывая тропинки и межевые знаки, превращая все кругом в один бескрайний белый океан. От радости Адель так ослабела, что едва держалась в седле. Теперь-то она понимала, какой опасности подвергалась, находясь в одиночестве посреди вересковой пустоши.
Тусклый свет, отражавшийся от поверхности снега, бросал дрожащие тени на каменную кладку башни, когда всадники спешивались во внутреннем дворе.
