— Но если ты объяснишь, он конечно…
— Что объясню? Что здесь мой дом, так же как и его замок? Дорогая Дэлис, от нас не ждут сантиментов. Мы слуги, рожденные подчиняться. Ты не знала?
— Но это глупо, Жан-Пьер.
— Увы. У меня приказ.
— Иди к нему… скажи… Я уверена, он прислушается.
Жан-Пьер усмехнулся.
— Ты не знаешь, почему он хочет, чтобы я уехал? Не догадываешься? Потому что ему не нравится наша дружба.
— Какое ему до нее дело? — Я надеялась, что Жан-Пьер не заметил взволнованной нотки в моем голосе.
— Большое. Он сам заинтересован в тебе… на свой манер.
— Какая чушь!
— Вовсе не чушь, и тебе это известно. У него всегда были женщины, но ты не похожа ни на одну из них. Он хочет добиться твоего расположения — на время.
— Откуда ты знаешь?
— Откуда? Да просто я знаю, что он из себя представляет. Я прожил здесь всю жизнь, и он, несмотря на свои частые отлучки, тоже. В Гайаре он позволяет себе то, что не может позволить в Париже. Он наш господин. Время тут остановилось, и его это устраивает.
— Ты ненавидишь графа, Жан-Пьер.
— Когда-то народ Франции восстал против таких, как он.
— Он помог Габриелле и Жаку.
Жан-Пьер горько рассмеялся.
— Габриелла, как и все женщины, питает к нему слабость.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что не верю в его доброту. Граф ничего не делает просто так. Он не считает нас людьми, имеющими право распоряжаться своей жизнью. Для него все мы рабы. Если он желает женщину, он получает ее, и не дай Бог встать на его пути. А когда она больше не нужна, что ж… Всем известно, что случилось с графиней.
— Не смей так говорить.
— Дэлис, что с тобой?
— Я хочу знать, что ты делал в оружейной галерее замка.
— Я?
— Ты. Я нашла там садовые ножницы, и госпожа Бастид сказала, что они принадлежат тебе… Что ты их потерял.
Он слегка смутился.
— Я был в замке по делам. Как раз перед отъездом графа.
— И дела привели тебя в оружейную галерею?
— Нет.
— Но именно там я нашла ножницы.
— Графа не оказалось дома, и я решил осмотреть замок. Не удивляйся. Это довольно любопытное место. Я не смог отказать себе в удовольствии побывать там. Как тебе известно, в оружейной галерее один мой предок в последний раз видел свет дня.
— Жан-Пьер, все равно граф не заслуживает такой ненависти.
— Но почему все должно принадлежать графу? Знаешь, ведь мы с ним кровные родственники. Мой прапрадед приходился братом тогдашнему графу, с той лишь разницей, что его мать не была графиней.
У меня мелькнула в голове ужасная мысль, и я попросила:
— Пожалуйста, не говори так. Я могу подумать, что ты хотел его убить.
Жан-Пьер не ответил, и я добавила:
— В тот день, в роще…
— Это не я стрелял в графа. Я не единственный, кто его ненавидит.
— У тебя нет причин для ненависти. Он не сделал тебе ничего плохого. Ты ненавидишь его просто потому, что он — это он, и тебе хотелось бы иметь все то, что есть у него.
— Подходящая причина для ненависти. — Жан-Пьер неожиданно рассмеялся. — Просто я теперь в бешенстве из-за того, что он отсылает меня. Ты бы тоже ненавидела того, кто оторвал бы тебя от дома и от любимого человека. Я пришел сюда говорить не о ненависти к графу, а о любви к тебе, Дэлис. После праздника урожая я еду в Мермоз и хочу, чтобы ты поехала со мной. Душой ты из наших краев. В конце концов, твоя мать была француженкой. Давай поженимся и посмеемся над графом. Над тобой он не имеет власти.
— Не имеет надо мной власти! Как ты ошибаешься, Жан-Пьер! Ни от кого еще до сих пор не зависели в такой степени мои радость и печаль, и само счастье.
Жан-Пьер схватил меня за руку и притянул к себе. Его глаза сверкали.
— Дэлис, выходи за меня замуж. Подумай, как счастливы мы будем — ты, я, вся моя семья. Ты ведь любишь нас?
— Да, — вымолвила я. — Я люблю вас всех.
— Неужели ты вернешься назад в Англию? Что ты там станешь делать, милая моя Дэлис? Или тебя там ждут друзья? Тогда зачем ты согласилась уехать от них? Тебе ведь тут нравится, правда? Ты чувствуешь, что твое место здесь?
Я не ответила. Передо мной замелькали картины жизни, предложенной Жан-Пьером. Меня захватит кипучая жизнь виноградников. Иногда с мольбертом в руке я буду упражняться в живописи, развивая свой скромный талант. Мы станем навещать Бастидов — теперь уже моих родственников… Хотя нет, мне будет больно видеть замок. Порою я встречу графа. Он посмотрит на меня и вежливо кивнет. А может быть, подумает: «Кто эта женщина? Я ее где-то видел. Ах, да, это та самая мадемуазель Лосон, которая реставрировала картины и вышла замуж за Жан-Пьера Бастида из Мермоза…»
Нет, лучше совсем уехать, использовать шанс, который предлагает Клод. Возможно, ее предложение еще остается в силе.
— Ты колеблешься?
— Нет, я отказываюсь.
— Ты меня не любишь?
— В общем, я тебя совсем не знаю, Жан-Пьер.
Эти слова вырвались у меня невольно, я хотела сказать совсем другое.
— А я думал, мы старые друзья.
— Мы почти ничего не знаем друг о друге.
— Я и не хочу знать ничего, кроме того, что люблю тебя.
Любишь? — подумала я. Но о любви ты говоришь не так страстно, как о ненависти.
Ненависть к графу была в нем сильнее любви ко мне. Я вдруг поняла, что и любовь его порождена ненавистью. Не потому ли Жан-Пьер стремится жениться на мне, что думает, будто я нравлюсь графу? Эти мысли оттолкнули меня от Жан-Пьера. Он уже не казался мне добрым другом, в доме которого я провела столько счастливых часов. Передо мной стоял незнакомый и враждебно настроенный человек.
— Давай, Дэлис, объявим о помолвке, — уговаривал он. — Тогда я пойду к графу и скажу, что беру с собой в Мермоз невесту.
Вот оно что! Он хочет заявиться к графу победителем!
— Извини, Жан-Пьер, — ответила я, — но этого не будет.
— Ты хочешь сказать, что не выйдешь за меня замуж?
— Нет, Жан-Пьер, я не могу выйти за тебя.
Он выпустил мои руки. Его лицо на мгновение исказили злоба и разочарование. Потом он пожал плечами и сказал:
— Но я все же буду надеяться.
Мне хотелось скорее выскочить из подвала. В такой ненависти одного человека к другому было что-то ужасающее, и я, самостоятельная и независимая в прошлом, умевшая когда-то постоять за себя, впервые почувствовала, что такое настоящий страх.
Как я была счастлива вернуться в теплый, солнечный день!
Поднявшись к себе, я задумалась о предложении Жан-Пьера. Он не походил на влюбленного мужчину. Я слышала, с каким жаром он говорил о графе, и знала, насколько глубоки могут быть его чувства. Он был готов жениться на мне, лишь бы уязвить своего врага. Как не была неприятна эта мысль, она меня обрадовала. Значит, Жан-Пьер заметил, что я небезразлична графу. И все-таки после возвращения из Парижа тот ни разу не взглянул на меня.
