– Теперь ты будешь жить здесь.
Она не выказала ни удивления, ни обиды.
Комната была очень элегантной, выдержанной в светло-зеленых тонах, однако Алане она показалась тюремной камерой.
Подойдя к окну, выходившему на Потомак, Алана зябко поежилась и подумала, что Лилия, будучи впервые отвергнута Симеоном Беллинджером, должно быть, точно так же страдала от собственного бессилия, как страдает сейчас она.
– Если тебе что-нибудь понадобится, позови Китти, – сказал Николас.
– Ты то, под замком меня будешь держать? – взвилась Алана.
– Я не чудовище, – поджал губы Николас. – Ты просто получаешь по заслугам.
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она.
Он не стал притворяться, будто не понимает, а наоборот, заявил тоном, не терпящим возражений:
– Дело сделано, мадам. Нам с вами больше не о чем говорить.
Алана снова отвернулась к окну, мечтая о том, чтобы муж поскорее ушел. В этом ужасном положении она могла утешаться лишь мыслями о Барнарде и Лилии. Пусть хоть они будут счастливы!
Собственная жизнь казалась Алане сплошной ошибкой. Зачем она вышла замуж за Николаса? Она ведь знала, что он ее не любит и никогда не полюбит! Отец умер, так и не дождавшись от нее настоящего прощения. Сестра Элиза преисполнена к ней лютой ненависти. Что ждет ее впереди?.. Страшно даже подумать…
Китти внесла в комнату поднос с едой и сочувственно посмотрела на молодую хозяйку:
– Мистер Николас велел подать тебе обед сюда. Подкрепись, голубка. Ты, должно быть, проголодалась в дороге.
– Не хочу, Китти. Я ничего не хочу.
Экономка скрестила руки на груди и решительно выставила вперед подбородок:
– А я не уйду, пока ты не поешь. Я же вижу, у вас разлад. А коли так, то тебе тем более необходимо собраться с силами.
– Я не голодна, Китти. Мне вообще на еду смотреть противно.
– Вот как? – Китти внимательно оглядела Алану с головы до пят. – И давно у тебя это началось?
– Не знаю… неделю назад или чуть раньше. Да-да, пожалуй, я уже дней десять как потеряла аппетит.
В проницательных серых глазах засияла радость:
– В таком случае ложись в постель. Я принесу тебе горячего молока, и ты спокойно уснешь.
И, прежде чем Алана успела возразить, Китти покинула комнату.
«Пожалуй, Китти права. Лягу-ка я спать», – решила она и достала ночную сорочку.
А стоило ей переодеться, как ее начало неудержимо клонить ко сну. К приходу Китти она уже задремала.
– На, выпей, – экономка протянула ей чашку. – Нельзя ложиться спать натощак.
– Не могу, я слишком устала, Китти. Ты лучше послушай, что я тебе расскажу!
– Сначала выпей, а потом расскажешь, – не отставала от нее старуха. – Кстати, у меня тоже есть для тебя приятное известие.
Алана сдалась и, залпом осушив чашку, воскликнула:
– Ты никогда не догадаешься, что произошло в Вашингтоне! Представляешь? Я повстречала там Барнарда Сандерсона! Он, оказывается, не умер и сейчас, должно быть, уже соединился с Лилией!
Китти уставилась на нее как на безумную:
– Ты бредишь, голубка?
– Ничуть. Муж Лилии не убил Барнарда Сандерсона, а только ранил. Я не знаю подробностей, но мне известно главное: он любит Лилию, а она – его. Я сказала Барнарду, где ее искать, и он поехал к ней.
– Слава Богу! Господь услышал мои молитвы! – просияла Китти. – Я столько лет просила его даровать моей дорогой Лилии счастье.
– Ну, а какое у тебя приятное известие? – спросила Алана.
– Да это скорее не известие, а подозрение, – Китти пристально посмотрела на хозяйку. – Нужно будет послать за доктором.
– За доктором? – переспросила Алана. – Но почему? Разве ты захворала?
– Нет, я вполне здорова. А доктор нужен тебе, ведь не у меня, а у тебя будет ребенок.
Алана опешила.
– У меня? Ребенок? Да ты что! Хотя… – она побледнела, – пожалуй, ты права… Да, очень может быть… Я была так занята, что не обращала внимания на некоторые обстоятельства… – Лицо ее озарилось улыбкой. – Неужели я стану матерью?
Китти захлопала в ладоши:
– Вот счастье-то, голубка! А Лилия как обрадуется! Она давно мечтает о внуке.
Алана помрачнела:
– Наверное, нужно будет сказать Николасу…
– Да уж, наверное, отец имеет право знать такие вещи.
– Но я не могу, Китти! Не могу, понимаешь?
Добрая старушка обняла Алану и, обнаружив, что та дрожит, переполошилась.
– Да ты, приляг, милая, приляг. Не расстраивайся, ты еще успеешь обрадовать будущего папочку.
Алана схватила ее за руку:
– Умоляю, скажи ему сама!
Китти не знала о причинах, вызвавших разлад между супругами, но догадывалась, что это имеет отношение к полковнику Сандерсону.
– С этим вполне и до утра можно подождать, – пожала она плечами.
– Нет-нет! Ты скажи ему сегодня, хорошо?
Китти со вздохом покачала головой:
– Давай отложим это на потом. Такие новости счастливый отец должен узнавать от своей жены, а не от служанки. Не хочешь говорить ему сейчас – не надо. Подожди немножко. Может, так оно и лучше. Будешь знать наверняка, тогда и сообщишь.
Алана отвернулась к окну и крепко зажмурилась, прогоняя набежавшие слезы. Еще неделю назад она была бы счастлива, узнав, что у нее будет ребенок от Николаса, но теперь эта мысль приносила ей только боль.
Прошло несколько недель, а Алана все еще не отваживалась рассказать Николасу о том, что у них будет ребенок.
Они по-прежнему спали в отдельных комнатах и обедали порознь. А при случайной встрече на лестнице или в коридоре обменивались лишь холодными, вежливыми фразами.
Алане было очень одиноко, ведь, боясь за ребенка, она перестала кататься верхом, и дни ее стали совсем пустыми.
Но однажды теплым солнечным утром Алана все-таки решила сходить в конюшню проведать Рыжую Бетти.
При виде хозяйки старший конюх Гленн почтительно снял шляпу и доложил:
– Лошадка-то вся извелась без вас, миссис Беллинджер. Только на дверь и смотрит, почти ничего не ест. Одним словом, тоскует.
Алана подошла к своей любимице.
– А на луг пастись ее выводили?
– Выводить-то выводили, да все без толку. Смотрите, как исхудала, глупая.
– Ее нужно выгуливать, Гленн, – сказала Алана, ласково поглаживая явно повеселевшую лошадь. – Вы поездите на ней верхом вместо меня, хорошо?
– А почему ты сама не хочешь? – внезапно раздался за ее спиной басистый голос Николаса. – Я же подарил ее тебе, а не Гленну.
– Ты так незаметно вошел! – растерялась Алана.
– А как же острый индейский слух? Или его притупила цивилизация? – усмехнулся Николас.
Алана ничего не ответила и хотела было уйти, но он схватил ее за руку:
