— Почему?.. Все очень просто. Когда мы закончим разговор, я займусь с тобой любовью.
Столь откровенные слова выбили у нее почву из-под ног. Сердце же загрохотало в груди так громко, что она не сомневалась: Темпл тоже слышал этот грохот.
— Да?.. — пискнула Мара.
Он кивнул с серьезнейшим видом:
— Да.
Боже милостивый! И как прикажете женщине соображать, после того как она услышала такое?
А герцог между тем продолжал:
— А потом я намерен на тебе жениться.
Нет, она определенно не ослышалась.
— Но вы не можете…
Это невозможно! Она обесчещена, а он герцог! Герцоги не женятся на героинях скандальных историй.
— Могу.
Мара шумно выдохнула.
— Но почему?..
— Потому что хочу — Он подошел к камину, чтобы разжечь огонь. — И потому что знаю: ты тоже этого хочешь.
Он сошел с ума!
Тут Темпл присел на корточки около камина, и оранжевое пламя высветило его силуэт. Прометей, прокравшийся на Олимп, чтобы украсть у богов огонь. Он был сейчас великолепен!
Выпрямившись, герцог высвободил больную руку из перевязи, сел в огромное кресло и протянул Маре здоровую руку:
— Иди сюда.
Эти слова вроде бы обозначали приказание, но прозвучали как просьба.
Она могла и отказаться, но поняла, что отказываться не хочет.
Мара подошла к креслу, заваленному книгами, собираясь убрать их и освободить место для себя. Но Темпл перехватил ее руку.
— Не туда. Сюда.
Он имеет в виду — сесть в его кресло? Сесть к нему на колени?
— Я не могу… — пробормотала Мара.
В отсветах пламени ослепительно блеснули его зубы.
— Я никому не расскажу.
Ей отчаянно хотелось присоединиться к нему, но Мара не смела, потому что понимала: оказавшись у него на коленях, прикоснувшись к нему, она уже не сможет устоять.
Она замерла в растерянности.
— Я думала, вы на меня рассердились…
— О да. Весьма. Даже очень.
— Но почему? Я сделала то, чего вы хотели. Возвратила вам ваше доброе имя.
Он долго смотрел на нее. И казалось, его черные глаза видели ее насквозь.
— Послушай-ка, Мара… — Он повернул ее руку ладонью кверху, провел пальцами по шелку перчатки, и Мару обдало жаром; ей показалось, что на ней вообще нет одежды и что оба они — обнаженные. — Мара, а что, если бы на нас не падали тени прошлого? Что, если бы мы не были герцогом-убийцей и Марой Лоув?
— Не называйте себя так! — вспылила она.
Он привлек ее поближе к себе.
— Полагаю, теперь у меня нет на это права. Ты уничтожила мою репутацию.
Мара замерла.
— Я думала, вы хотите ее уничтожить. Репутацию герцога-убийцы…
Темпл раздвинул колени, поставив Мару между ними. И посмотрел на нее снизу вверх серьезными черными глазами, обещавшими, казалось, все, о чем она когда-либо мечтала.
— Я раньше тоже так думал.
Ее охватило замешательство.
— Так чего же вы хотите?
Он обнял ее здоровой рукой и уткнулся лицом в ее юбки. Затем провел ладонями по ее ногам, сразу запылавшим от его прикосновений. Мара не удержалась и запустила пальцы ему в волосы, злясь на перчатки, мешавшие ей прикоснуться к нему по-настоящему. А он обнял ее за бедра и прошептал:
— Ты отказалась от многого. Слишком многого лишилась.
Мара покачала головой:
— Нет, я просто восстановила справедливость. На вас не было вины.
Он засмеялся в шелк ее платья. И от его теплого дыхания вверх побежали искорки наслаждения.
— Мара, меня нельзя назвать невиновным. То, что я вытворял…
— Вы все это вытворяли из-за того, что я сделала с вами, — перебила она, наслаждаясь его прикосновениями.
— Ошибаешься, — заявил Темпл. — И вообще хватит врать. Я все это время врал за нас обоих. Но теперь — довольно! Однако ты должна знать, что на моей совести множество грехов.
Она решительно покачала головой:
— Нет-нет, просто вы были…
— Я был титулованным самонадеянным ослом. Той ночью, когда мы встретились в первый раз.
Мара вспомнила его в ту ночь. Свежее юное лицо, лукавая улыбка…
— Но почему?..
— Потому что я пошел за тобой в твою спальню. Уверяю тебя, мне даже в голову не приходило, что это может закончиться любовью.
Мара улыбнулась:
— Уверяю вас, ваша светлость, что я тоже ни о чем таком не думала.
— Я был с тобой груб?
Она покачала головой:
— Нет.
Не глядя ей в глаза, он спросил:
— А ты сказала бы мне, поведи я себя грубо?
Она провела ладонями по его щекам и приподняла его лицо к себе.
— Мне кажется, мало кто из мужчин обеспокоился бы такими вещами. — Мара тихо вздохнула. — Да, мало кого это заботило бы. К тому же в ту ночь вы не только потеряли сознание, но вас еще и обвинили в убийстве, которого вы не совершали. В убийстве, которого не было.
Герцог какое-то время молчал, словно обдумывая сказанное Марой. Наконец произнес:
— Я счастлив, что убийства не было.
Он снова потянул ее на себя, и она плюхнулась к нему на колени, прямо в его объятия. Ей следовало бы запротестовать, но, кажется, они оба потеряли голову, и Мара внезапно поняла, что ей все равно. Его руки обнимали ее, и у нее невольно вырвалось:
— Я все же не понимаю… Почему вы отказались от мести?
Одна его рука скользнула к ее волосам. Пальцы начали неторопливо вытаскивать шпильки из прически; густейшая масса волос словно стремилась вырваться из оков.
— А я не понимаю, почему ты все-таки пошла на этот шаг.
Его рука так восхитительно скользила в ее волосах… А от его пальцев во все стороны расходились волны наслаждения. Распущенные волосы наконец упали ей на плечи.
Возможно, именно эти его ласки подтолкнули Мару сказать правду:
— Вы освободили меня, но это не было настоящей свободой.
Его рука замерла. Темпл обдумывал ее слова. Затем возобновил поглаживания.
— Настоящая свобода? Что это значит?
Мара закрыла глаза, полностью отдаваясь ласкам. И на сей раз сказала полуправду:
— Я оставалась скованной своими поступками. Тем, что сделала с вами. — Она замолчала, но он продолжал ее ласкать, словно выманивая продолжение. — И не только двенадцать лет назад, но еще и в ту ночь, когда Кит напал на вас на ринге. И сегодня… — Она выдохнула, внутренне съежившись от чувства вины за то, что натворила сегодня вечером. — Ведь сегодня вечером я вас предала, а вы… вы меня отпустили.
«И я люблю тебя. Я могла дать тебе то единственное, чего ты по-настоящему хотел».
Этого Мара вслух не сказала. Не смогла. Боялась того, что за этим последует.
Испугалась, что он засмеется.
Испугалась, что не засмеется.
