— Быстро, однако, — пробормотал Финниан. Взяв меч обеими руками, он добил барона.
Рэрдов тотчас же рухнул на пол, на губах у него появились красные пузыри, и послышалось бульканье. Перед тем как испустить дух, он с удивлением посмотрел себе на живот, из которого торчала рукоятка кинжала.
Взглянув на Финниана — тот молча смотрел на Рэрдова, — Сенна медленно опустилась на колени. Все свечи уже погасли, и в комнате было совсем темно, но видны были сверкавшие глаза ирландца — точно так же, как тогда, в тюрьме, когда она только познакомилась с ним.
Но вскоре кровожадный блеск в его глазах погас, и он взглянул на Сенну. Затем опустился на одно колено и в темноте протянул к ней руку. Она ухватилась за нее и, кивнув на выбитую дверь, пробормотала:
— Что ж, ты, конечно, спас меня, но у тебя все вышло слишком уж шумно. Я могла бы придумать что-нибудь получше.
Финниан заключил ее в объятия и прошептал ей в ухо:
— Знаю, милая. Ты все делаешь лучше.
С этими словами он поднял Сенну на ноги и, поцеловав в губы, повел подальше от мертвых тел и крови.
Они медленно пробирались по темному замку. Когда же откуда-нибудь доносились голоса или стук тяжелых сапог, Финниан дергал Сенну за руку, и оба, останавливаясь, прижимались к стене, где и стояли какое-то время, затаив дыхание. И вскоре стало ясно: их разыскивали. Все чаще раздавался топот бегущих ног, и теперь постоянно слышались крики, разносившиеся по всему замку, — крики эти сводили Сенну с ума.
Когда они в очередной раз свернули за угол, Финниан поднял голову — и замер. В конце коридора стоял Балф в доспехах и с мечом в руке. И он смотрел прямо на них. На шее у капитана пульсировали вены, а его меч и пряжка на ремне тускло поблескивали в свете факела в другой его руке.
Сенне вдруг почудилось, что время остановилось, а все цвета вдруг стали на удивление яркими — и красный свет факела, и доспехи Балфа, и даже его черные изношенные сапоги.
Все трое молчали, и казалось, что этому жуткому молчанию не будет конца и оно будет длиться целую вечность.
Но тут на винтовой лестнице позади капитана послышался шум.
— Эй, Балф! — окликнули его хриплым голосом.
— Я здесь! — отрывисто бросил он, не оборачиваясь.
— Балф, есть что-нибудь?
Глаза капитана смотрели прямо в глаза ирландца.
— Нет ничего! — крикнул Балф. — Обыщите конюшни!
Финниан коротко кивнул и, развернувшись, повел Сенну к другой лестнице.
— Моя сестра, — тихо сказал Балф.
Оглянувшись, Финниан снова кивнул:
— Да, хорошо.
Теперь и Балф кивнул.
Финниан повел Сенну дальше, а капитан остался стоять в коридоре с мечом в одной руке и с факелом в другой. Какое-то время он смотрел вслед беглецам, потом отвернулся.
А за стенами замка вся трава превратилась в кровавое покрывало, на котором лежали мертвые.
Брайан О’Коналай, схватившийся в смертельной схватке с английским солдатом, нанес очередной удар, и его противник рухнул на землю, издав последний крик, перешедший в глухой стон. Брайан же, вытаскивая меч из тела убитого, краем глаза заметил, как взвившаяся в воздух булава несется прямо на него. Он с криком бросился на тело поверженного врага и тут же обнаружил, что смотрит в невидящие глаза другого мертвеца, лежавшего рядом. А за ним лежал еще один и еще…
Брайан перекатился по траве, вскочил на ноги — и увидел другой железный шар, приближавшийся к его голове. На сей раз он не смог уклониться, но что-то вдруг изменило стремительное движение смертоносного шара, и булава пролетела мимо, в дюйме от его носа; англичанин же, державший ее, рухнул на землю с криком удивления.
И тотчас же к Брайану шагнул Алан с окровавленным мечом в руке.
— Господи Иисусе, я твой должник, — пробормотал Брайан.
Алан с усмешкой пожал плечами:
— Не стоит беспокоиться. Держись рядом, и ты довольно скоро оплатишь его.
И оба тотчас же повернулись к бушевавшему вокруг сражению. А кровавое побоище, казалось, растянулось на несколько миль, и ноги при каждом шаге ступали по пропитанной кровью земле.
Сражаясь рядом с Аланом, Брайан чувствовал, как его руки и ноги становились все тяжелее, словно наливались свинцом. Но он не мог не поднимать меч, не мог не убивать, потому что тогда убили бы его.
Внезапно мимо пронеслась лошадь, чуть задевшая его, и Брайан, не удержавшись, припал на одно колено.
— Это всего лишь де Валери, — раздался сзади голос Атана.
— А-а… — отозвался Брайан, выпрямляясь. Ему ужасно хотелось пить, и казалось, что каждый его выдох походил на горячий ветер, дующий над ожогом. — Значит, у нас численное превосходство?
— Да, похоже на то, — согласился Алан. — Пошли. — Он начал спускаться с небольшого холма.
Изнемогая от усталости, Брайан последовал за ним, но оказалось, что Алан просто подошел к небольшой группе ирландцев, стоявших там, где уже не сражались. Увидев, как рыцарь де Валери гонит свою лошадь прямо к штандарту верховного судьи, Брайан пробормотал:
— Но ведь его сейчас убьют…
Однако все промолчали.
На вершине дальнего холма появился отряд всадников, во главе которого в поисках Уогана скакал Уилл, промчавшийся сквозь бойню.
— Сэр, а это самое разумное, что можно сделать? — оглядевшись, обратился к нему его одноглазый помощник.
— Возможно, — ответил Уилл и снова пришпорил свою лошадь.
А на вершине холма стража верховного судьи уже обнажила мечи, и несколько воинов в цветах Рэрдова подняли свои большие луки и нацелили стрелы в сторону Уильяма.
Но тут верховный судья взмахнул рукой, что-то крикнул, и луки почти тотчас же опустились.
— Уоган! — крикнул Уилл, подъезжая к наместнику.
— Кто вы такой и что вам нужно? — потребовал ответа верховный судья.
Уилл спрыгнул с лошади, не обращая внимания на мечи, приставленные к его шее.
— Милорд, мне нужно кое-что сообщить вам.
Когда Финниан с Сенной вышли из замка Рэрдов, Уоган, королевский наместник, стоял на вершине холма под развевавшимися на ветру штандартами, а рядом с ним стояли Лайам, брат Сенны, и О’Фейл. И они о чем-то беседовали. Причем никто не сражался, и вокруг царила тишина.
Финниан остановился и внимательно посмотрел на мужчин, разговаривающих на холме. Потом, держа Сенну за руку, опустился на землю — там, где стоял. Сенна села рядом с ним, но прошло довольно много времени, прежде чем их заметили.
Сенна тянула Финниана в палатку Уогана не столько потому, что хотела, чтобы он встретился с наместником, сколько потому, что сама желала поговорить с верховным судьей. Но оказалось, что и Финниан не прочь встретиться с королевским наместником.
