— Моя любимая, — на ухо сказал ей Йен по-шотландски. Он удерживал ее лицо в руках, целуя ей глаза, щеки, волосы. — Ты знаешь, как я люблю тебя?
— Знаю.
Шилес действительно знала. Его глаза светились любовью, в его голосе звучала любовь, его прикосновения полнились любовью. Любовь, как облако, висела вокруг нее, наполняя ее своим теплом. Этот момент, когда он отдал ей свое сердце, стоил того, чтобы так долге ждать. Сам Йен стоил того, чтобы так долго ждать его.
Встретившись с ней глазами, он медленно двинул бедрами. Мешочек с камнем, который она ему подарила, закачался у него на шее, задевая за груди и словно устанавливая прямую связь между их сердцами. Его дыхание стало тяжелым, лицо напряглось.
— Быстрее! Быстрее!
Выгнувшись, Шилес еще теснее прижалась к нему, заставляя глубже и глубже погружаться в себя.
— Моя ласковая… Моя нежная… — шептал Йен на шотландском.
Шилес была слишком переполнена ощущениями, чтобы произнести хоть слово. Потом сил сдерживать эмоции не хватило, и слезы неожиданно заструились по ее щекам. Йен накрыл ее рот губами и принял в себя ее крик, когда их одновременно настигла ослепительная вспышка наслаждения.
Обнимая ее, Йен перекатился на спину, и она оказалась лежащей на нем. Ей было слышно, как у нее под ухом оглушительно колотится его сердце. Он убрал волосы с ее лица.
— Мы теперь с тобой единое целое, — сказал он. — И останемся им навсегда.
Когда она проснулась, серый рассвет смотрел на нее сквозь узкие бойницы окон. Йен лежал рядом. Одной рукой он обнимал ее, второй — держал ее за грудь. Поерзав, она спиной прижалась к нему и почувствовала, как он возбужден. Тогда Шилес повернулась к нему лицом. Йен погладил ее по щеке и поцеловал так нежно, что у нее защемило сердце.
— Теперь мы займемся любовью медленно и не торопясь. — У него в глазах загорелся лукавый огонек. — Ты же не будешь сопротивляться?
— Не буду, — улыбнулась она.
Йен сел и взял ее за руку.
— Но сначала мне нужно кое о чем спросить.
Серьезность, с которой он обратился к ней, заставила ее забеспокоиться. Скрестив ноги, Шилес уселась напротив и натянула одеяло на плечи.
— О чем?
Йен облизнул губы. Ей еще не доводилось видеть его таким взволнованным. Она заволновалась рама.
— Я хотел спросить тебя, согласишься ли ты пройти через это еще раз? — наконец произнес он. — Я имею в виду, что собираюсь устроить свадьбу. С друзьями, с соседями, которые придут с подарками, с праздником, музыкой и танцами.
Шилес онемела от изумления.
— На этот раз я хочу все сделать как полагается, — признался Йен.
У нее глаза наполнились слезами. Голос упал до шепота.
— Ты действительно этого хочешь?
— Да, хочу. — Йен с нежностью смотрел на нее. — Когда я буду клясться тебе перед всеми друзьями и соседями, я хочу, чтобы они знали, что на этот раз я действую так по собственной воле и буду верен своей клятве.
Шилес старалась никогда не подавать вида, что разговоры об их браке ранили ее, но в островном клане, где все знают все про всех, это было трудно. Йен нашел способ восстановить ее чувство собственного достоинства — выказать ей уважение перед лицом всего клана.
— Мердок сказал, что священник, который поженил нас тогда, был не настоящим, — вдруг вспомнила она.
— От моего дяди этого стоило ожидать. На этот раз мы попросим отца Брайана благословить нас. — Йен приподнял ей подбородок. — Я хочу, чтобы ты оделась красивее всех, и пусть каждый мужик смотрит и умирает от зависти, что ты — моя.
Шилес тут же вспомнила о том чудовищном красном платье, которое висело на ней мешком, от которого лицо будто шло пятнами, а волосы казались оранжевыми.
— Тогда я надену синее платье, как раз под цвет глаз. — Она загадочно улыбнулась. — Оно будет таким роскошным, что у женщин не будет другой темы для разговоров несколько недель.
— Значит, ты согласна? — спросил Йен. — Еще раз выйти за меня?
Шилес обняла его за шею.
— Я готова выйти за тебя еще тысячу раз, Йен Макдональд.
Йен крепко обнял и прижал ее к себе.
— Когда я был мальчишкой, Тирлаг напророчила, что я женюсь дважды, — с улыбкой сказал он. — Тирлаг уберегла бы меня от многих глупостей, если бы сказала, что я женюсь дважды на одной и той же женщине.
Шилес посмотрела на него из-под ресниц.
— Так с какой из жен ты собираешься заниматься любовью медленно и не торопясь?
— С тобой и только с тобой, моя любовь. — Йен поцеловал ее за ухом и потянул в кровать. — А потом еще раз с тобой.
Шилес и Бейтрис поприветствовали женщин, которые последними прошли под воротами замка Нок. Женщины тут же раскудахтались над свадебными подарками, которые выкладывались прилюдно.
— Ах, Маргарет, на этой подушке вышивка у тебя получилась просто чудо! — сказала одна из них своей подруге.
— Зато железный котел, который даришь ты, незаменимая вещь. Невеста очень обрадуется, — ответила подруга.
Прошло всего три дня, после того как Коннор стал вождем, и у женщин не хватило времени приготовить свои подарки. Но никто из них не осуждал Шилес за то, что она поторопилась с настоящей свадьбой. Ей и так пришлось долго дожидаться.
Ароматы готовящейся пищи не смогли до конца перебить запах пожарища. И все равно Шилес радовалась, что Йен настоял на том, чтобы устроить свадьбу, не дожидаясь, пока замок приведут в порядок.
Как только женщины рассмотрели подарки и перестали рассыпаться в похвалах друг другу, Бейтрис позвала их:
— А теперь настало время для омовения ног невесте!
Шилес засмеялась, а женщины всем скопом усадили ее на стул, перед которым стояла деревянная лохань — свадебный подарок Айлизы. Потом сняли с нее обувь, чулки и опустили ей ноги в холодную воду.
Шилес выросла среди мужчин и поэтому всегда чувствовала себя в женской компании белой вороной, в особенности в последние годы, когда ее не принимали в свой круг ни девушки на выданье, ни замужние матроны. Многие из них, не задумываясь, терзали ее своими замечаниями по поводу долгого отсутствия Йена. Но сегодня она ощутила себя ровней им, и ей это понравилось.
Шилес увидела, как свекровь стянула с пальца свое обручальное кольцо и кинула его в лохань.
— У тебя самый счастливый брак, какой я только видела. Значит, твое кольцо и мне принесет счастье. — Она взяла Бейтрис за руку и улыбнулась ей. — Это благословение свыше, когда свекровь становится такой же близкой, как родная мать.
Бейтрис захлюпала носом под одобрительные восклицания женщин.
