— Ты, конечно, прав.
— Страх — ужасная вещь, а Годфри больше всего на свете боялся потерять любовь и поддержку родителей.
— И все же, — начала Мерри, но замолчала, потому что Алекс снова заговорил:
— Он попросил меня: «Молю вас, милорд, не говорите родителям, что я натворил». Это были его последние слова. Пойми, Мерри, он был всего лишь несмышленым юнцом, которого сбила с толку и использовала в своих интересах злая и хитрая женщина. Да, парень сделал неправильный выбор, но я не считаю, что он должен нести ту же полноту ответственности, что и Эдда. И мне не хотелось бы, чтобы его родители не только горевали, но и стыдились своего сына.
Мерри кивнула и прижалась к мужу, думая о том, как ей повезло с этим человеком.
— Почему моя жена выглядит такой мрачной и несчастной?
Мерри отвлеклась от своих мыслей и взглянула на Алекса, который сел на кровать рядом с ней. Прошло восемь месяцев после памятной ночи на крыше башни, и все это время она старалась не вспоминать о тех страшных событиях, но сегодня она почему-то никак не могла не думать об Эдде и ее коварстве. Но Алексу она об этом не сказала, а только сухо ответила:
— Даже не знаю. У меня распухли ноги, я стала огромной, как повозка, да еще ребенок то и дело пинается.
Алекс усмехнулся и поцеловал сначала укрытый простыней живот, а потом сухие губы жены. Сделав дело, он поинтересовался:
— Должен ли я как следует отчитать его за то, что он дерется?
— Ты можешь, конечно, попытаться отчитать ее, если хочешь, но сомневаюсь, что она станет слушать. Кстати, а почему ты поцеловал сначала ребенка, а потом меня? Алекс заулыбался:
— Сначала ребенок, потом красавица. А ты считаешь, следует делать наоборот?
Теперь засмеялась Мерри:
— Ты все-таки волшебник, Алекс д'Омсбери. Устоять перед тобой невозможно. Надеюсь, твой сын будет похож на тебя.
Алекс с удивлением выгнул брови:
— Я считал, ты уверена, что у нас будет девочка.
— Я передумала, — ответила Мерри, — хотя, возможно, через пару минут передумаю опять.
Лорд д'Омсбери хихикнул, как мальчишка, и подвинулся к жене. Обняв ее за плечи, он показал ей свиток, который до этого где-то прятал.
— Угадай, что это?
— Весточка от Каллена и Эвелинды. Они сообщают, что едут к нам в гости. Теперь их очередь.
— Да, теперь их очередь, — согласился он, — и они действительно сообщили, что скоро приедут, но это письмо не от них.
Мерри радостно засмеялась. Она была счастлива, что полюбившаяся ей пара скоро приедет в гости.
— Так какая же новость может быть более важной, чем эта? — спросила она.
Алекс открыл рот, чтобы ответить, но сделал паузу, прилег рядом и положил ногу на ее ноги, прежде чем сказать:
— Это письмо от твоего отца. Он сообщает, что Кейд, наконец, уже дома.
Мерри сделала глубокий вдох, потом с шумом выдохнула и попыталась столкнуть с себя ногу Алекса. Иначе она никак не могла вскочить с кровати и немедленно начать собираться.
— Убери ногу, Алекс! — нетерпеливо воскликнула она. — Мне нужно сложить вещи. Мы едем в Стюарт!
— Послушай, Мерри, — строго прервал ее Алекс, — я знаю, что ты очень давно ждешь возвращения Кейда и хочешь его увидеть. Но не забывай, что со дня на день ты должна произвести на свет ребенка. Поэтому тебе нельзя сейчас путешествовать.
— Но, Алекс, это же Кейд, — простонала Мерри со слезами на глазах.
— Я знаю, но он никуда не денется и будет в Стюарте, даже после того, как родится наш малыш. Хотя, возможно, Кейд сможет приехать сюда раньше. Ему-то ничто не может помешать путешествовать.
— Да, — сразу согласилась Мерри, просветлев лицом. — Хорошо бы он приехал, когда Эвелинда и Каллен будут здесь.
— Согласен, — улыбнулся Алекс, и Мерри тут же начала строить планы, что они будут делать, и чем их угощать, и…
— А теперь, — отвлек ее от грандиозных планов Алекс, — почему бы тебе не сказать мне правду? О чем ты думала, когда я пришел?
Мерри заколебалась, но все же решила ответить:
— Я думала об Эдде.
— Я так и понял, — спокойно ответил Алекс, а когда жена взглянула на него с явным недоумением, пояснил: — С той ночи ты нечасто о ней вспоминала, но мне кажется, что всякий раз я об этом знал. Ты вроде бы сожалеешь о своей роли в ее гибели.
— Это правда, — вздохнула Мерри. Она, безусловно, была рада, что умерла Эдда, а не они, но если бы вдруг подобная ситуация повторилась, трудно сказать, смогла бы она кого-то убить. Слишком уж большая ответственность при этом ложилась на плечи, и Мерри часто думала: «А вдруг был какой-то другой выход, при котором все остались бы живы?» Она отмахнулась от грустных мыслей и добавила: — Хотя в этот раз я думала о другом.
— Серьезно?
Мерри засмеялась, увидев его искреннее удивление.
— Ты довольно часто угадываешь, о чем я думаю, но иногда все-таки бываешь не прав. Как, например, в этот раз.
— И в чем же я не прав?
— Понимаешь, я думала вот о чем: я выросла в уверенности, что мужчины закоренелые грешники, а женщины святые.
— Ну да, в твоей семье дело обстояло именно так, — согласился Алекс.
— Все это так, — протянула она, — только не совсем.
Алекс отпрянул и с очевидным недоумением взглянул на жену. Мерри улыбнулась:
— Понимаешь, мой отец и братья — пьяницы и глупцы, но они не воплощение зла, как Эдда.
— Конечно, — согласился Алекс, все еще не понимая, к чему она клонит.
— Я только сейчас поняла, что мое предвзятое мнение о том, что мужчины плохие, а женщины хорошие, не позволило мне разглядеть истинную натуру Эдды.
— Ты же не могла знать…
.— Мне постоянно повторяли, но я не обращала внимания, — напомнила Мерри. — Ни ты, ни Эвелинда так и не сумели убедить меня в том, что Эдда плохая. И только прочитав письмо и узнав, что Годфри ее племянник, я поняла свою ошибку, которая могла стоить нам обоим жизни.
— Нет, это не так, — твердо заявил Алекс. — Даже если бы ты ее заподозрила, ты не могла предвидеть, что случится в ту ночь на башне. Ты же понятия не имела, кто родители Годфри. Я тебе никогда об этом не говорил.
Мерри обдумала слова мужа и почувствовала облегчение.
— Значит, во всем виноват ты, — поддела его она, — поскольку не был до конца со мной откровенен.
— Да, — согласился Алекс и только потом сообразил, что сказал. Он сначала растерялся, но, заметив смешинку в глазах Мерри, усмехнулся: — Ты недобрая женщина.
— А ты, надо думать, святой, раз сумел ужиться со мной, — заулыбалась она.
— Тогда мы прекрасная пара, — заключил Алекс и крепко поцеловал жену.
