– С вашей стороны это очень нечестно, Тэвиг Макалпин. – Не сказав ничего особенного, он сказал достаточно, чтобы подать надежду. Это было немного несправедливо, что, чтобы побудить его к большей откровенности, надо было заговорить первой. – Я думала, что ухаживать – дело мужское, – сказала она, обвивая руками его шею.
– Ты не можешь сказать, что я не ухаживал за тобой, – возразил он.
– Да, ты добивался. И добился. Может быть, это неумно с моей стороны, но я очень люблю тебя, Тэвиг.
– Ах, моя милая красавица женушка, в таком случае я благодарю Господа за недостаток у тебя рассудительности.
Он поцеловал ее в губы, не дав заговорить. Жаль, что он не сразу отреагировал таким образом, но в поцелуе было столько чувств, что Мойра отбросила разочарование и прильнула к нему. Обида постепенно растаяла от жара страсти, которую разжег его пыл. Он смывал ее обиду каждым поцелуем, каждой лаской. Медленно раздевая ее, он ласкал каждый открывавшийся участок ее тела. Хотя Мойра и не осмеливалась дать этому название, глубокие чувства, скрывавшиеся за каждым прикосновением, протекали сквозь нее. Тэвиг разделся так быстро, что у Мойры не было возможности прийти в себя, его нежная атака была явной победой.
Она вскрикнула, одобряя его, когда он вошел в нее. Потребовалось некоторое время, чтобы ум, затуманенный страстью, прояснился настолько, чтобы понять – Тэвиг не двигается. Мойра открыла глаза, зардевшись под пристальным взглядом, безгранично потрясенная глубиной переживаний, сверкавших в черных глазах. Мойра обняла его крепче, пытаясь побудить начать их волшебный танец, которого так хотела.
– Тэвиг, – произнесла она, несколько удивленная его поведением.
– Мойра, повтори! Скажи это, когда мы так близки, как только могут быть близки мужчина и женщина.
– А это не шантаж, дорогой?
– А если и так? Иногда отчаявшийся мужчина может действовать не совсем честно. Но скажи это, повтори, дорогая, – молил он.
– Я люблю тебя, Тэвиг.
– Милая Мойра, дорогая! Ты, наверное, никогда не поймешь, как мне хотелось услышать от тебя эти слова. Готов поспорить, что, старея, мы много будем спорить о том, чья любовь сильнее – твоя ко мне или моя – к тебе.
Не успела Мойра задуматься над его словами, как он поцеловал ее. И снова задвигался. Мойра тихо застонала от облегчения и откровенного удовольствия. Она прижималась к нему все теснее, а его движения становились более резкими – их страсть требовала все большего и большего. Когда Тэвиг замер и простонал ее имя, изливая семя, страсть Мойры достигла вершин.
Только потом, восстановив дыхание, когда они пришли в себя и лежали, нежно обнявшись, Мойра смогла обдумать то, что говорил ей Тэвиг в те мгновения, когда ум затуманивала страсть. Думая о его словах снова и снова, она обрела уверенность, что Тэвиг наконец признался ей в любви. Сердце бешено заколотилось от волнения и счастливых предчувствий. Мойра взглянула на мужа. Надо же быть таким бестолковым!
– Так ты любишь меня? – потребовала она ответа, поразившись собственной храбрости.
– Ты еще не уверена? – удивился Тэвиг.
– Трудно быть уверенной, когда мужчина не говорит тебе прямо. Как бы ни просты были слова, я предпочла бы услышать их от тебя также четко, как ты услышал от меня. Ты можешь приукрасить их и представить как угодно… позже. Сейчас, именно сейчас, мне нужно услышать, что ты испытываешь по отношению ко мне – ясными, прямыми словами.
Он подвинулся так, чтобы заглянуть ей прямо в глаза.
– Мойра Робертсон-Макалпин, я люблю тебя, отныне и навсегда. – Тэвиг нахмурился, когда ее губы дрогнули, а глаза сверкнули, словно от слез. – Ты ведь не собираешься заплакать, нет?
– Нет. – Она потянулась, отодвинула волосы с его лба и совершенно не удивилась, когда заметила, что рука ее слегка дрожит. – Мне так отчаянно хотелось услышать эти слова. Я так ждала их и теперь отчаянно волнуюсь.
– Но ведь я думал, что ты знаешь о моих чувствах, дорогая. Я был так уверен, что они читаются в каждом моем прикосновении, в каждом поступке.
– Тэвиг, ты мой первый мужчина. По правде сказать, ты первый мужчина за многие годы, от которого я не пряталась, перед которым не сжималась от страха и которого не боялась. Может быть, теперь я стала смелее, но, поверь, не стала тщеславной, а предположить, что ты меня любишь, было бы самоуверенно.
Она улыбнулась, когда он громко расхохотался.
Подвинувшись и удобно расположившись сверху, Тэвиг поцеловал ее медленно и нежно. И с расстановкой проговорил:
– Я люблю тебя.
Он одобрительно забормотал, когда Мойра плотно прижалась к нему всем телом.
– Так вот что было нужно, чтобы заставить тебя остаться со мной. Чтобы ты согласилась встретить все предстоящие дни.
– Да, – ответила Мойра. – Теперь мы можем быть счастливы, даже беззаботны. Хотя нам, таким необычным людям, может предстоять нелегкая борьба. Чтобы противостоять трудностям, нам нужно быть объединенными не просто страстью и твоей верой в судьбу, но и нашим взаимным чувством. Любовью, которая горит в нас.
Она пошевелилась от его возбуждающих прикосновений.
– Да, я боялась людских предрассудков. Более того, я опасалась, что эта вражда оттолкнет тебя, повернет против меня. Без уз любви, без сил, которые она нам дает, это вполне могло случиться. Вот от чего я пыталась убежать.
– Значит, мне незачем опасаться, что ты когда-нибудь снова решишь покинуть меня. Вот почему судьба сделала нас любовниками и любящими друг друга. Никто не мог бы понять то, с чем мы можем столкнуться, лучше нас самих. У нас есть силы противостоять предрассудкам поодиночке. Ну а вдвоем мы будем просто непобедимы.
– Надеюсь. Жду с нетерпением, что проведу с тобой много долгих лет, муж мой драгоценный. – Она потерлась ступней о его икру. – Как думаете, есть ли у вас на это силы, мой благородный господин?
– Непростая задача. Но ты бросила перчатку вызова.
– Ты ее поднимаешь?
– О да, милая. Подниму, буду крепко держать и никогда не оброню.
