Непокорная фрау Мельцер - Якобс Анне

– Хорошо, – кивнул он. – Если у нас позже будет время, я запущу паровоз, и кто захочет мне помочь, добро пожаловать.

Он пристально посмотрел на Лео, словно говоря: «Это твой последний шанс, сын мой». Додо прижала к себе куклу и теребила ее накрахмаленную кружевную блузку.

Хенни воспользовалась ситуацией и незаметно для всех набила рот марципаном. Только бы они наконец вернулись на Фрауенторштрассе – здесь, на вилле, было просто ужасно! Но, похоже, их ждало еще больше ужасов.

– Хватит сидеть в комнате, – произнес папа с напускным весельем. – Мы идем гулять в парк.

Прогулка в парке! Возможно, с госпожой фон Доберн! Лео с тревогой посмотрел на Додо, Хенни объяснила с набитым ртом, что в парке она промочит ноги и поэтому хочет остаться здесь.

– Как пожелаете, фройляйн, – согласился папа. Додо и Лео, конечно, должны были пойти. Потому что мама хотела поговорить с тетей Лизой, а у тети Китти не было теплых сапог, и они остались наверху, в красной гостиной. А две бабушки сидели рядом и рассматривали фотоальбом. Только госпожа фон Доберн хотела прогуляться. Он это предчувствовал!

Внизу, в прихожей, у входа в кухню стояла госпожа Брунненмайер. Увидев ее счастливое лицо, Лео почувствовал себя намного лучше. Додо бросилась к Брунни и обняла ее за шею.

– Доротея! – возмущенно воскликнула госпожа фон Доберн.

Но папе этот порыв понравился, и он смеялся, так что ей пришлось помолчать.

– Да, парень! – сказала Брунни. – Как ты подрос, стал такой большой и красивый. Ты все так же хорошо играешь на пианино? Ах, как же этого нам не хватает. Мы больше не слышим, как ты играешь.

Она провела своими пухлыми руками по его волосам. Это было приятно, даже несмотря на то, что ее руки всегда пахли луком и сельдереем. Из-за Брунни Лео уже жалел, что они больше здесь не живут.

Папа уже торопил и хотел наконец поскорее выйти на улицу. Он так быстро сбежал по ступенькам, что госпожа фон Доберн едва успевала за ним. Внизу, во дворе, было немного снега, потому что его чистил Юлиус, но парк был весь белый, и все дорожки были занесены снегом.

– Ну что ж, вперед! Мы пойдем напрямик через парк к садовому домику!

Что только папе взбрело в голову! Он пробирался по снегу, который был им почти по колено, и время от времени оборачивался посмотреть, где они. Казалось, его нисколько не беспокоило, что госпожа фон Доберн осталась далеко позади. Додо было весело, она ступала в его следы и хихикала, потому что они отстояли далеко друг от друга. Лео засунул руки в карман пальто и невозмутимо шагал по снегу.

– Дальше! Не сдаваться. За можжевельником вас ждет сюрприз.

Надеюсь, не еще одна паровая машина, подумал Лео и внимательно вгляделся в густую можжевеловую зелень. Не было ли там следов на снегу? Ну конечно – там бегали люди.

Ребята увидели их и бросились навстречу прямиком через кусты. Их куртки были в снегу, у Лизель на голове криво сидела красная вязаная шапочка, а на Максле была нарядная шапка-ушанка. Ему тоже хотелось бы такую. А Хансл был закутан так плотно, что сразу упал в снег.

– Ура! Сюрприз. Счастливого Рождества!

Они втроем прыгали и махали руками, бежали к ним, а затем дети все вместе стояли, улыбались, смеялись, радовались встрече друг с другом.

– Покажи мне свои волосы, – попросила Додо Лизель. – Ого, они такие короткие. Мама хочет, чтобы у меня были эти дурацкие косички.

Максл болтал, что получил на Рождество два жестяных автомобиля и бензоколонку, а Хансл что-то говорил об игрушечном магазине. Лео вскользь упомянул, что ему подарили паровую машинку, потому что ему было ясно, что ни Максла, ни Хансла он не сможет впечатлить граммофоном и пластинками. Лизель было уже двенадцать, на четыре года старше его. Она не была похожа на свою маму Августу. Лизель была стройной, ее темно-русые волосы вились, лицо было узким, а рот маленьким, в форме сердечка. Она нравилась ему, потому что всегда была милой и нежной, и его раздражало, когда братья дразнили ее.

– А что тебе принесла Кристкинд? – спросил он.

– Платье и куртку. Новые ботинки. И два вышитых платка.

Он уже хотел спросить, не дарили ли ей игрушек, но тут в его меховую шапку попал снежок и сорвал ее с головы.

– Эй! – закричала Додо. – Подожди, Максл, теперь и ты получишь!

Дети стали играть. Они сгребали снег и лепили из него снежки. Додо попала Макслу в плечо, Лизель поразила Додо в руку, а Лео точным броском угодил Макслу в живот. Снежки летали туда-сюда, раздавались возгласы и вопли, Додо визжала, потому что снег попал ей за воротник, Лизель смеялась над Лео, который промахнулся. Хансл был самым ловким, когда нужно было увернуться от снежка. Он просто плюхнулся на снег.

– Но дети! – раздался голос госпожи фон Доберн. Никто на это не обратил внимания.

Бах – бросок попал Лео по щеке. Было больно, он вытер снег и увидел, что снежок кинул папа. Он засмеялся. Не с издевкой, но и не зло. Немного задорно. Так, как он иногда смеялся над мамой. Лео нагнулся и слепил снежок. Его руки замерзли, и снег жалил их, как острые ледяные иглы. Он посмотрел на папу, который наблюдал за ним. Тот все еще улыбался.

– Давай, – подзадоривал он. – Попробуй-ка попади в меня. Я буду стоять здесь и не сойду с места.

Первый бросок был мимо. При второй попытке снежок от Хансла попал ему в шею, что помешало точно бросить, и он снова промахнулся. Но с третьего раза он попал папе в грудь. Тот нагнулся, чтобы слепить новый снежок, но сразу же был поражен тремя нападавшими. К Лео присоединились Додо и Максл.

– Негодяи! – засмеялся папа. – Все на одного. Ну не ждите пощады!

Белые снаряды полетели во все стороны, дети визжали, смеялись, стонали и наконец остановились, уставшие, с красными лицами и замерзшими пальцами. И тогда он услышал это. Тихий звон. Маленькие веселые колокольчики, не менее четырех. В ровном ритме они подпрыгивали и раскачивались. Ре-мажор. Еще слышался хруст снега, скрип, скрип, скрип и тихий свист, скольжение.

– Кристкинд, – благоговейно прошептала Додо.

Максл начал смеяться, Лизель указала в сторону особняка, где теперь было видно странное транспортное средство. Лошадь тянула телегу. Нет – сани!

– Это наш папа! – воскликнула Лизель. – Он починил старые сани. И все мы сможем покататься на них!

Старые сани! Лео иногда видел их в сарае, где они просто стояли и ржавели. Сани были красного цвета, сиденья сделаны из кожи, но довольно потертые, а длинные полозья были коричневыми от ржавчины.

– Ну что? Сюрприз удался? – спросил папа.

И какой! Густав Блиферт остановился возле них, и было видно, что он очень гордился тем, что управляет санями. Все забрались внутрь, включая папу, и наконец последней, натянуто улыбаясь, села госпожа фон Доберн. Она, вероятно, замерзла, ее пальто было не очень теплым, а сапоги без подкладки.

– Какая чудесная идея пришла в голову вашему отцу, – похвалила она. – Хенни, наверное, расстроится, что она не с нами.

Действительно, Лео понравилась мысль, что Хенни сейчас стоит наверху на вилле у окна и с завистью глядит в парк. Они сделали большой круг. Мимо садового домика, где дымилась труба, а Августа стояла и махала им с маленьким Фрицем на руках. Мимо елей и кустов можжевельника, которые под белым грузом казались горбатыми гигантскими гномами. Затем вокруг виллы, через луг почти до самых ворот и по длинной подъездной дорожке с голыми, покрытыми снегом деревьями до круглой клумбы во дворе. Всю дорогу Лео слышал звуки и чувствовал ритм копыт лошадей. В его голове снова зазвучала музыка, звуки приближались, многие одновременно, иногда шумы, а иногда и мелодии. На дорожке у дома полозья саней захрустели и заскрипели, снега там было мало, и было видно, как от них разлетаются разноцветные искры.

У входа в дом, плотно закутавшись в меха, ждали бабушка Гертруда и бабушка Мельцер. Тетя Китти тоже хотела покататься.

– О, Пауль! – с восторгом воскликнула она. – Ты помнишь, как мы ездили в этих санях через лес? Я забрала Мари к нам в сани. Ты, Лиза и мой бедный Альфонс – мы ехали вместе.