— Пожалуйста! — прозвучала ее мольба. — О Боже, Томас! — задыхаясь, пролепетала она. Ее восхитительные груди трепетали.
Он понял, о чем она просила, сама не сознавая этого. Сейчас его прошлый опыт мог сыграть положительную роль. Он знал, как доставить ей наслаждение. Поднеся руку к ее рту, он осторожно приложил пальцы к губам, стараясь унять ее страх. Другой рукой он начал ласкать ее между ног, поглаживая увлажнившийся упругий клитор нежными прикосновениями.
Глаза Кэт затуманились, она закрыла их и неистово сжала Томаса. Он не остановился. Вдобавок к этой ласке принялся слегка покусывать ее грудь и, в конце концов обхватив губами сосок, начал сосать его в едином ритме с движением пальца.
Кэт совершенно потеряла способность мыслить. Вращая бедрами, приподнимая их и опуская, она непроизвольно стремилась достичь полного удовлетворения. Напряжение нарастало и нарастало, охватывая все ее тело и сосредоточиваясь в том месте, где палец Томаса продолжал ласкать ее.
— Доверься мне, — глухо произнес Томас, отпустив ее грудь. Глаза его блестели. — И подари мне!
— Что?! — взмолилась она. Казалось, ее мучительному чувству нет конца и удовлетворение недостижимо.
Он сдвинулся ниже и, склонив голову, прильнул губами между се ног. Кэт не чувствовала ни стыда, ни смущения. Выгнувшись, она подалась бедрами навстречу ему, стремясь к какому-то завершению.
— Подари мне! Прошу! — прохрипел он, лаская ее языком.
— Что?! — крикнула она в отчаянии.
— Твою чистоту! Твое желание!
Обхватив бедра Кэт своими большими руками, он продолжал ласкать ее женское естество. Внезапно она всхлипнула и выгнулась кверху; ее ноги напряглись, руки стиснули простыню, голова откинулась назад. Из горла вырвался стон, в котором звучала боль, смешанная с невероятным наслаждением. Она замерла на мгновение, достигнув кульминации, затем расслабилась, часто дыша.
Томас подумал, может ли он оставить ее сейчас, когда сам возбужден до предела. Почувствовав поглаживание ее руки, он поднял голову и увидел выражение изумления в серо-зеленых глазах Кэт.
— Поцелуй меня, — попросила она застенчиво. Ее щеки пылали и приобрели розоватый оттенок.
Он приподнялся и поглотил ее губы своими губами. В этот момент желание окончательно возобладало над сдержанностью. Ноги Кэт раздвинулись, и он устроился между ними, чувствуя ее жар через ткань своих брюк.
Ее руки блуждали по его телу, касаясь ребер, спины и ягодиц. Затем она обвила его плечи и привлекла к себе.
Навалившись на нее, Томас страстно поцеловал ее, лаская груди. Кэт поняла, что он испытывает такую же потребность, как несколько минут назад. Дикая страсть мужа возбудила ее своей неистовой силой. Недавно удовлетворенное желание вспыхнуло снова.
Кэт почувствовала незнакомый твердый выступ, упирающийся в ее чувствительный холмик. Она испытала приятное ощущение и с удовольствием потерлась об эту твердость.
Томас застонал.
Движения Кэт поразили его. В прошлом женщины были лишь средством для удовлетворения похоти. Он ложился с ними в постель исключительно ради собственного удовольствия. Однако во время сексуального общения замыкался в себе и оставался совершенно бесчувственным к любовнице, извивающейся в его объятиях.
А с Кэт… о Боже, с ней совсем другое дело. Он ни на мгновение не забывал, что именно эта девушка с ее шелковистой кожей лежит под ним, раскрывает для него свои сладкие губы, ее язык встречается с его языком, ноги раздвинуты, чтобы принять его.
Он старался немного охладить свой пыл, чтобы не напугать ее силой своего желания, но безуспешно.
Он старался. Видит Бог, старался, бормотал он, освобождаясь от своих брюк. Однако, проведя пальцами по мягким изгибам ее тела, Томас понял, что невозможно ослабить его страсть. Он ощутил жар Кэт и попытался замедлить дыхание, уткнувшись лицом в изгиб между шеей и плечом, но аромат Кэт, такой насыщенный, такой женский, возбудил его еще больше.
Томас расположился между ее бедер и слегка вошел внутрь, отчаянно стараясь не замечать выражение испуга на ее лице. Однако наряду со страхом он увидел доверие и желание в ее глазах и медленно погрузился чуть глубже, достиг пленки и проник дальше.
Ее глаза удивленно расширились, и в них на мгновение отразилась боль. Томас остановился, несмотря на острую потребность немедленно испытать все прелести соития. Его мышцы дрожали от напряжения и страстного желания. В этот момент Кэт притянула его к себе и впилась зубами в его плечо. Внезапно он понял, что девушка тоже хочет завершения.
Томас медленно продвинулся глубже в тесные бархатистые глубины, с радостью сознавая, что ее страх исчез.
Стиснув зубы, он начал интенсивно двигаться, испытывая острое наслаждение и ни на секунду не забывая, что с ним Кэт! Томас почувствовал, что она обхватила ногами его бедра, приближая их обоих к разрядке. Он приподнял голову в чувственном порыве. Его тело содрогнулось, толчки достигли кульминации, и он кончил. При этом Томас ни на мгновение не забывал, с кем занимается любовью.
— И ты позволишь мне превратить твой кабинет в роскошную восточную пагоду, хорошо? — спросила Кэт, беря руку Томаса в свои руки. — Я разложу на полу пестрые подушки и размещу под потолком чучела птиц. Попрошу Боба или тебя сделать прическу с косичкой. — Она явно кокетничала и с дерзким блеском в глазах ласково потянула Томаса за его длинные волосы.
Он, как обычно, испытывал желание при малейшем ее прикосновении. Даже здесь, в присутствии торговца тканями, среди белого дня, Томас почувствовал нарастающее возбуждение. Он осторожно взял ее руку и положил на свое плечо, для безопасности прикрыв материалом рубашки и сюртука. Так будет лучше, подумал он.
Кэт нахмурилась, разочарованная тем, что он не включился в ее игру, и слегка обиделась на его молчаливый упрек, но в следующее мгновение поспешила к торговцу, рекламирующему парчу, атлас и шелка.
Томас чувствовал себя сатиром. Нельзя же каждую минуту думать только о сексе.
Он провел брачную ночь, бережно прижимая к себе тело Кэт, и наблюдал за ней, когда та, обессиленная, наконец заснула. Он благоговейно гладил ее, внушая себе, что этого достаточно. «Лжец», — шептал ему внутренний голос, потому что он испытывал возбуждение даже от простого созерцания великолепных форм своей жены.
Томас чувствовал, каким острым было его желание. Оно одолевало его каждую минуту, и он не мог контролировать его, усмирить свою страсть. Видит Бог, он пытался сделать это в течение последних десяти дней.
