Стрела Клэр попала прямо в стрелу Симоны — и упала на землю!
— Еще один раунд! — закричала Клэр. — Я требую другой раунд.
— Но вы же сами установили правила, мисс Хоуп, — объяснил ей Харри. — Три раунда, три стрелы для последней стрельбы, три лучших выстрела в мишень. В мишень, — повторил он, — а не на землю. — Молодой человек протянул руку, чтобы забрать кошелек с выигранными Симоной десятью гинеями.
К счастью, у Клэр больше не осталось стрел в колчане.
Лорд Горэм представил развлечение на этот вечер. В соответствии с воскресеньем, Клэр запланировала более серьезные, культурные выступления. Мисс Мэри Коннорс из театра «Друри-лейн» представит портреты шекспировских героинь; мисс Сандари — «черт меня побери, если я смогу произнести ее фамилию» — продемонстрирует некое искусство своей страны; мисс Элис Морроу собирается читать Баблию.
Эллсворт исчез, вместе с лордами Колдуэлом и Боумэном. Лорд Джеймс Данфорт выглядел так, словно тоже мог бы уйти, но так как его собственная любовница, женщина, которую он привез, собиралась выступать, а он поставил деньги на этот конкурс, то сын герцога остался и нахмурился. Он уже насмотрелся на мелодрамы, религию и языческие манеры.
Мэри оказалась прекрасной актрисой. Она становилась трогательной Дездемоной, решительной леди Макбет, трагической Офелией.
— Черт бы меня побрал, если она не выбрала самых печальных женщин во всей литературе, — пожаловался сэр Чонси, а затем икнул. — Я думал, что это должно было быть забавным. Все эти героини умирают в конце, не так ли?
Клэр попыталась утихомирить его.
— Это — высокоморальное развлечение, пьяница с пробковыми мозгами. — Слуга подал сэру Чонси стакан вина, а затем бутылку. Это заставило его замолчать, во всяком случае, до монолога Джульетты, когда он начал всхлипывать в большой носовой платок.
Симона была под впечатлением не только потому, что выступление Мэри заставило взрослого мужчину плакать. В конце концов, ведь этот мужчина был сэр Чонси, но игра Мэри оказалась намного лучше притворства Симоны. Все, что Симоне нужно было делать — это прислоняться к плечу Харри и с обожанием улыбаться ему. И она боялась, что это вовсе не было игрой.
После того, как мисс Коннорс перестали аплодировать, лорд Комден помог увеличившейся в размерах Элис подняться со стула. Она мелкими шажками добрела до передней части комнаты, держа в руки Библию. Сэр Чонси застонал.
Элис посоветовала ему придержать язык, заткнуться, чем шокировала Клэр.
— Прошу вас, мы же леди и джентльмены. По крайней мере, некоторые из нас.
Элис открыла Библию и извинилась за то, что чтение не соответствует времени года. Затем она прочитала историю о другом младенце, о другом рождении у другой удивленной матери. Сэр Чонси громко плакал, а Симона ощутила, что и к ее глазам подступают слезы. Харри вручил ей свой носовой платок.
История не отняла много времени. Элис не стала читать все Евангелие от Луки[37] перед тем, как закрыть Библию, и сделала реверанс под вежливые аплодисменты. Однако она еще не закончила. Женщина вытащила из кармана колоду карт и начала перетасовывать их по дуге в воздухе.
Клэр вскочила на ноги.
— Мисс Морроу, это не подходящее развлечение для воскресного дня.
Элис продолжала отправлять карты в полет поверх своей головы.
— А почему нет? Все равно все мы здесь грешники, пытающиеся притворяться лучше, чем мы есть. И кто вы такая, чтобы говорить, когда рука женатого мужчины залезает вам под юбку, а ваши груди свисают, как вымя у коровы? Может быть, я и выросла в игорном притоне, но именно вы пытались жульничать в половине всех конкурсов. Если вы думаете, что это делает вас похожей на леди, то вы попали пальцем в небо. Кроме того, моя мама всегда говорила, что у доброго Боженьки есть чувство юмора. Иначе, почему тогда он создал человека? И, мисс Высокомерие Хоуп, я все еще читаю Библию, только своим, особенным способом.
Она снова перетасовала колоду, развернув игральные карты веером, уложив их лицом вниз. Затем, не глядя на карты, она вытащила трех королей.
— Волхвы.
Элис сняла колоду и показала изумленной аудитории, что у нее в руке осталось ровно двенадцать карт.
— Апостолы.
Она опять смешала колоду и подняла нижнюю карту, тройку.
— Святая Троица.
Когда она в следующий раз перетасовала карты, из колоды выпал валет пик.
— Подлец[38], Иуда.
В быстрой последовательности Элис вытащила семерку, символизирующую день отдыха после сотворения мира, и пятерку, по количеству книг Ветхого Завета.
Все наклонились вперед на своих стульях.
— Ого, теперь это больше похоже на развлечение! — воскликнул сэр Чонси.
Элис подошла к нему и попросила выбрать карту, не глядя на нее.
— Заповеди.
Сэр Чонси посмотрел на карту.
— Ей-богу, десятка! Будь я проклят. Ну, я-то в любом случае буду проклят, потому что нарушил больше половины из них.
Все зааплодировали, изумленные тем, что увидели.
Клэр захотела, чтобы матч в пикет был переигран. Любой, кто может подобным образом обращаться с картами, настаивала она, должен жульничать.
Элис только рассмеялась. Она обмахнулась картами и притворилась, что изучает их. Затем вытащила одну.
— Ах, да, королева червей. Королева Куртизанок. — Она засунула карту за лиф платья и присела в реверансе. Комден поспешил вперед, чтобы помочь ей подняться на ноги.
Во время паузы все размышляли о том, как Элис удалось это сделать, как они смогут такому научиться и как много карточных игр смогут выиграть, если будут обладать подобными навыками. Затем вперед вышла Сандари, закутанная в новую шерстяную накидку. За ней следовали двое лакеев, которые перенесли сложенный экран и большую корзину в переднюю часть комнаты.
Сандари шагнула за экран, пока аудитория все еще удивлялась карточным трюкам, и лорд Комден мог много чего рассказать об Элис. Но все они замолчали, когда Сандари вышла из-за экрана.
Клэр охнула.
— Нет, нет, нет. Это абсолютное язычество. Вовсе не поучительно. Не годится для воскресенья.
— О, хватит болтать вздор, — ответил ей Горэм, его глаза не отрывались от рабыни-индианки.
На Сандари были прозрачные панталоны, короткий жилет и ничего под этими предметами одежды, кроме драгоценного камня в пупке. Колокольчики украшали ее лодыжки и запястья, ноги были босыми, а нижнюю часть лица скрывала вуаль. Золотой шнур, удерживавший вуаль на месте, заканчивался кисточкой, спускавшейся по практически голой спине девушки. В руке она держала инструмент, похожий на тамбурин, и когда Сандари начала встряхивать и стучать по нему, ее ноги пришли в движение. Ее живот двигался из стороны в сторону. Бедра двигались в пяти разных направлениях одновременно.
