«Но добрый старина Джуд не может быть мертвым, ни в коем случае, – думал Илай, трогая брата носком сапога. – Не могла же в самом деле его убить эта маленькая дырочка в груди. Во-первых, она слишком высоко, и, кроме того, кровь совсем не идет».
– Вставай, брат, – произнес он срывающимся голосом. – Хватит, Джуд. Ты меня пугаешь.
Джуд лежал с полуоткрытым от удивления ртом, глядя в небо невидящими глазами.
«Вот это представление он устроил – даже задержал дыхание».
– Бросай пистолет, или я сделаю в тебе дырку! Этот голос вывел наконец Илая из оцепенения. Но это не был голос Патрика Прайда. И кроме того, Джуд попал в Патрика (Илай даже не осознавал, что это именно он стрелял, причем стрелял не по правилам). Илай посмотрел вперед.
Патрик сидел на земле. Рядом с ним с ружьем в руках стоял высокий худощавый парень.
Парень этот показался ужасно знакомым.
«О черт, – страх поразил кишки Илая, – это вовсе не парень». Это Эльке Саншайн, и ружье ее было направлено прямо ему в грудь.
Террил Микс мчался во весь опор к тому месту, где был расположен прошлой ночью лагерь Прайда, но, добравшись туда наконец, он обнаружил на месте лагеря только остывшие угли. Холодный ужас сковал его сердце.
Он галопом бросился за ними в погоню, не замечая противных ударов в горле и смертельной головной боли. Если с мистером Прайдом что-то случится, виноват в этом будет он, Террил Микс.
Лучше человека ему встречать не приходилось, и он надеялся стать когда-нибудь таким, как он. Террил старался ходить, как мистер Прайд, сидеть в седле в такой же самой позе, копировал его манеру говорить. Он делал в походе все, что мог придумать, чтобы произвести впечатление на мистера Прайда. Как можно было пустить все это по ветру из-за нескольких минут удовольствия в постели со шлюхой?
Он догнал отряд Прайда через несколько миль и чуть не упал в обморок – такое почувствовал облегчение. Увидев Рио, который ехал впереди, Террил проскакал галопом мимо остальных ковбоев, игнорируя грубые насмешки по поводу его любовных подвигов.
– Где, черт возьми, ты шатался? – прохрипел Рио, когда он наконец поравнялся с ним.
– Потом, потом вы будете снимать с меня шкуру, – ответил Террил, не замечая дрожи в своем голосе и текущих по щекам слез. – Мистер Прайд в беде. Он велел передать вам, что встретился в Льяно с Детвайлерами. Мне кажется, они собираются его убить.
К огромному облегчению Террила, Рио не стал терять времени на лишние вопросы. Он просто развернул своего коня и пустил его в галоп.
Террила окружили испуганные ковбои.
– У меня нет времени рассказывать, – ответил Террил и направил коня следом за Рио.
Эльке держала палец на курке, приклад упирался в плечо. Что там говорил ей Патрик в прошлый раз, когда она наставляла ружье на Детвайлеров?
«Одно дело убивать птиц и совсем иное убить человека», – так кажется? Но вот она готова и сделает это.
– Ради Бога, не убивайте меня! – закричал Илай. Ненависть своими горячими пальцами охватила ее всю. Эльке еще сильнее сжала ружье и, прищурив глаз, прицелилась.
Илай упал на колени. Он бросил оружие и поднял руки.
– Я никогда не желал ничего плохого ни вам, ни вашему другу, – прохныкал он.
Никогда еще Эльке не доводилось видеть в глазах мужчины такого животного страха. В этом дрожащем как осиновый лист хлюпике она едва узнавала Илая. В промежности у него потемнело, а затем показалась небольшая струйка. Кто-то в толпе хихикнул.
– Ты убил моего мужа. – Сталь в ее голосе заставила Илая похолодеть еще больше.
– Это вышло случайно, – трепетал Илай. – Я и Джуд… мы только хотели тогда немного попугать вас с мужем. Скажи ей, Джуд.
Господи, он даже не знает, что его брат мертв. Она выдохнула и слегка расслабилась.
Илай конченый человек. Убивать его нет никакого смысла. Эльке опустила ружье, зная, что Илай больше никому не причинит вреда.
– Хорошая ты у меня девочка, – с трудом проговорил Патрик.
В ее глазах стояли слезы. Он едва мог ворочать языком. Эльке взяла его руки.
Из толпы вырвался молодой человек с черным чемоданчиком в руках.
– Я доктор, – сказал он, наклоняясь над Патриком.
Эльке сидела у постели Патрика. Ее долгое неподвижное бдение вознаграждалось каждый раз, когда она видела, как под широкой марлевой повязкой поднимается его грудь. Казалось совершенно непостижимым, что какой-то жалкий Детвайлер мог посягнуть на его жизнь.
– Мистер Прайд, вы счастливчик, – сказал доктор Вортон после операции.
– Счастливчик? – ответила она, горько засмеявшись.
– Вот именно, счастливчик. Наверное, за ним присматривает сам Господь Бог. Если бы пуля прошла на долю дюйма ниже, он был бы сейчас мертв. А так задеть жизненно важные органы ей помешало ребро. Она прошла через мягкие ткани».
Но настоящим счастьем в этой кошмарной цепи обстоятельств было то, что в Льяно оказался доктор, причем не просто доктор, а такой опытный, как Вортон, последователь Пастера.
Эльке коснулась его лица кончиками пальцев. Ей хотелось обнять Патрика и прижать близко-близко, сильно-сильно. Наклонившись ниже, она принялась пить его мягкое дыхание. Она все неправильно себе представляла. Ей казалось, что сильнее любить его уже невозможно. Но в эти ужасные минуты, когда казалось, что она может потерять его навсегда, ее любовь раскрылась еще больше, как раскрывается роза в пору полного цветения.
И в это мгновение сознание Эльке приняло то, что сердце знало всегда. Она любила Патрика Прайда больше жизни. И ничто не имело значения – ни Шарлотта, ни мнение общества.
Когда Патрик выздоровеет, она будет любить его всего, она будет любить его своим телом так же, как сердцем и душой.
Эльке настолько забылась, что не слышала, как в комнату вошел доктор Вортон.
– Вам надо обязательно отдохнуть, миссис Прайд, – мягко произнес он.
Доктор принимал ее за жену Патрика, но Эльке не стала его поправлять. Положение жены давало ей право находиться у его постели.
Она отказывалась даже думать о том, как объяснит этот маскарад Шарлотте, если она появится здесь. А Рио, должно быть, уже сообщил ей страшную новость.
Доктор Вортон мягко тронул ее плечо.
– Вы так долго не спали. Пожалуйста, отдохните. Сделайте это ради мужа. Сейчас вам хорошо бы набраться сил, иначе и заболеть недолго.
– Я просто хочу быть здесь, когда он проснется, – сказала Эльке, повернув стул, чтобы посмотреть на спасителя Патрика.
Генри Вортон был молодым человеком лет двадцати пяти – двадцати семи. У него было узкое лицо аскета, длинные изящные руки и пальцы прирожденного хирурга.
