Голос Сима заставил меня отвести глаза от распростертого в грязи тельца ребенка лет пяти. Он лежал ничком, его волосы были залиты запекшейся кровью. Я заставила себя сосредоточиться.
— Наверное, на рыночную площадь. Скорее всего, нам придется расспрашивать…
Сим неодобрительно крякнул.
— Спрашивать буду я! А вы, леди, помалкивайте!
Он поехал вперед. Мы медленно следовали за ним по залитым кровью улицам. Вдруг из бокового переулка прямо на нас выскочила группа мужчин. Судя по коротким кожаным курткам, это были солдаты. Но если они когда-либо были способны к повиновению, то сейчас вся их почтительность улетучилась. Грязные руки схватили узду моей лошади. Животное взвилось на дыбы и в испуге затрясло головой.
— Вы только посмотрите, кто нам попался! Отличные лошади. А тряпье и того лучше!
— Отпусти!
Я позабыла все предостережения Сима.
— Ах, какой лакомый кусочек! И такой шустрый! — Грязные пальцы вцепились в мою руку, пытаясь стащить меня с лошади. — Молоденькая птичка! А ну-ка посмотрим, что у нее под плащом…
Я вонзила каблуки в бока лошади, так что она попятилась и взбрыкнула. Солдат грязно выругался. Теперь он уже обеими руками схватил меня за плащ. Я успела заметить, что с Беатрисой обращаются точно так же.
— Убери руки! — зарычала я.
— Я бы на твоем месте был поласковее, малышка. Если не хочешь, чтобы тебе сделали больно. — Похотливые пальцы обвились вокруг моей лодыжки. — Мы заслужили награду. Мы только что одержали победу для своего короля. — Солдат изо всех сил дернул меня за ногу, и я едва удержалась в седле. — Вот такая награда мне и нужна. — Его ухмылка превратилась в звериный оскал. — А это мои друзья… они тоже от тебя не откажутся. От вас обеих… — Он осклабился, глядя на бледную как смерть Беатрису.
Я попыталась ударить его ногой. Бесполезно. И тут в воздухе сверкнул нож Сима. Я выхватила клинок и замахнулась на своего обидчика. Судя по раздавшемуся крику и брызнувшей на мою руку горячей крови, я не промахнулась.
— Черт! Ты за это заплатишь…
Но рядом уже был Сим.
— Назад! Это вы поплатитесь головой, если причините вред этим путешественницам. Они из лагеря Йорков и прибыли сюда по приглашению короля. Пошли прочь!
Нападающие оторопели. Мы не стали ожидать, пока они опомнятся, и, воспользовавшись замешательством, пришпорили лошадей и помчались вперед, не разбирая дороги и не обращая внимания на попадающих под копыта мертвых и раненых.
— Спасибо, Сим, — выдохнула я.
— Рано благодарить. Взгляните…
Улица, по которой мы скакали, выходила на рыночную площадь. Там собралась толпа. Над площадью стоял громкий гул голосов. До нас донесся одобрительный крик, вырвавшийся не менее чем из сотни глоток. В нем звучало такое звериное ликование, что у меня застыла кровь в жилах. Сим знаком велел нам остановиться.
— Подождите здесь. Воспользуйтесь кинжалом в случае необходимости.
Он проехал вперед и, свесившись с седла, стал расспрашивать солдат на самом краю площади. Наконец он кивнул и вернулся к нам.
— Ну что?
— Командиры Ланкастеров, — лаконично отозвался он. — Пообещав им помилование, их выманили из аббатства, где они искали убежища. Когда они вышли, их схватили и приговорили к смертной казни как бунтовщиков и предателей. Приговор приводят в исполнение на рыночной площади. Им рубят головы… Всем до единого.
Мы не могли поверить своим ушам, но очередной вопль толпы убедил нас в том, что это правда.
— Это убийство… — прошептала Беатриса.
— Военное правосудие, леди. Сегодня утром состоялся трибунал. Они подняли оружие против короля. Это государственная измена. И Глостер не теряет времени даром.
Хладнокровное смирение Сима шокировало меня больше, чем сама казнь.
Глостер и в самом деле не терял времени даром, избавляя короля от врагов. Я тоже не могла позволить себе бездействовать. Я должна была найти тело принца. Только после этого я смогу позволить себе задуматься над тем, что я узнала о Ричарде Глостере за последние два дня.
— Куда ехать, леди?
— В аббатство. Надо найти церковь.
Это было единственным, что пришло мне в голову.
Я внезапно успокоилась, зная, что в аббатстве могу рассчитывать на помощь. Это было семейное святилище, где молились многие поколения моих предков по материнской линии. И вот сюда приехала я, самая юная и неопытная представительница благородных родов Диспенсеров и Бошамов.
Мы въехали в церковный двор, всегда считавшийся святой землей. Я резко натянула поводья, в ужасе глядя на окружающие нас свидетельства зверских убийств. Тела усеяли траву и древние могильные плиты. Эти люди тщетно искали здесь спасения. Мое горло свело судорогой, во рту пересохло.
Сим равнодушно смотрел на тела двух явно состоятельных мужчин. Остатки их некогда пышных одежд были залиты запекшейся кровью. Он кашлянул и сплюнул в траву.
— Будь прокляты эти Йорки!
Но мне показалось, что в зависимости от окружения он мог сказать то же самое и о Ланкастерах.
— Я не верю своим глазам!
Белая как мел Беатриса изумленно озиралась вокруг.
— Придется поверить, леди, — шмыгнул носом Сим.
Войти в аббатство оказалось невозможно. Кровь громко стучала у меня в ушах, заглушая грохот, с которым колотил в огромные деревянные двери Сим. Наконец за дверью послышались медленные шаркающие шаги. Человек остановился. Последовала долгая пауза, вынудившая Сима возобновить свои усилия. Решетка на двери приотворилась, и в образовавшуюся щель выглянул монах.
— Кто вы?
— Путники, ищущие убежища, — ответил Сим. — Со мной две женщины.
— Вы не найдете здесь убежища. Аббат запретил мне кого-либо впускать.
— Вы не можете нам отказать. Это Божий дом.
Спрыгнув с лошади, я бросила поводья Беатрисе и подошла к двери, оттолкнув Сима.
— Откройте дверь, сэр. Я желаю немедленно видеть аббата.
— Я не смею…
Я откинула капюшон. Он ни за что бы меня не узнал. Да и никто не узнал бы в окровавленной оборванке одну из благородных покровительниц аббатства. Но я надеялась, что властный тон поможет мне произвести на него впечатление.
— Я леди Анна Невилль.
— Миледи! — Монах испуганно моргнул. — Что вы здесь делаете? Тут опасно.
Мое имя оказалось ключом. Дверь приотворилась, и мы с Беатрисой скользнули внутрь, оставив Сима снаружи охранять лошадей.
Монах в отчаянии заламывал руки. Его круглое лицо избороздили глубокие морщины. Он боялся и очень устал.
— Видите, что они сделали? Они все здесь осквернили… Тут нет больше убежища.
