– Тогда ему ничего не могло быть известно,– прошептал потрясенный король.– Тогда и я сам даже не помышлял об этом.
Дочитав свиток до конца, король разочарованно вздохнул:
– Несчастья, несчастья, меня преследуют одни несчастья…
Цыган сочувственно внимал своему царственному собеседнику.
– А, ты все еще здесь?…– проговорил Яков, очнувшись от раздумий.– Когда ты собираешься последовать за своим господином?
– Сегодня же, Ваше Величество.
– Ну, в таком случае передай ему вот это.– Король извлек из шкатулки, стоявшей на столе, увесистый кошелек, расшитый золотыми нитями.– Я недостаточно отблагодарил его в прошлый раз. А вот это тебе за труды.– И Его Величество достал из кармана несколько золотых монет.
– Ваша щедрость не знает границ!– проговорил цыган, принимая королевский дар.
– И передай Лавану бен Равину, что когда бы тот не появился в Англии, он всегда найдет во мне друга и покровителя.
После того, как за посетителем захлопнулись двери, Яков вновь развернул тонкий пергамент и прочитал последние строки:
«Тебе несчастье принесет
Ее златой венец…»
«Когда-то я не поверил в предсказания иудея, однако, жизнь научила меня кое-чему,– прошептал король и подошел к скрытому за драпировкой портрету Марии Медичи. – Увы, мадам,– с сожалением вздохнул он, обращаясь к картине,– но, видно, мне не суждено назвать вас своей невестой. Придется отослать ваш портрет обратно…
Но сожаление это было вызвано вовсе не сердечной склонностью к французской королеве. Просто Его Величество хорошо знал, что такое оскорбленная женщина, и предвидел серьезное осложнение отношений между Англией и Францией.
Теперь Якову просто необходима была дружба с испанским королем и, следовательно, брак Карла с инфантой Марией непременно должен был состояться. Яков схватил со стола серебряный колокольчик и приказал вошедшему придворному:
– Велите подать к главному входу мой экипаж. Я собираюсь навестить принца Уэльского.
* * *
Покинув королевский дворец, цыган в еще более веселом расположении духа пересек широкую площадь и свернул на одну из боковых улочек. Там, у невысокого обшарпанного домика, стоял роскошный экипаж с гербом на дверце. Обладатель пестрых лохмотьев тотчас поспешил к нему, с хозяйским видом открыл дверцу кареты и уселся на обитую бархатом скамью. Едва колеса кареты загрохотали по булыжной мостовой, цыган принялся с отвращением срывать с себя грязные лохмотья.
Тем временем в предместье Лондона, вдоль берега Темзы прогуливались две миловидные особы, одна из которых, несомненно, была госпожой, а вторая – служанкой. Обе девушки время от времени обеспокоенно вздыхали и бросали нетерпеливые взгляды на дорогу.
Заслышав шум экипажа, та, что была госпожой, обрадованно воскликнула.
– Ну, наконец-то, Эмма, это он!
– Да, мадемуазель,– откликнулась вторая,– это экипаж лорда Линдсона.
Спустя несколько минут карета поравнялась с девушками и остановилась.
– О, Франческо, вы живы!– воскликнула служанка, бросаясь в объятия молодого человека, выскочившего из кареты, и одновременно с этим косясь в сторону рыжеусого кучера.
Франческо Маскарди, в котором никто уже не смог бы узнать оборванного слугу Лавана бен Равина, если бы не серьга, предательски поблескивающая в ухе, чмокнул в щечку свою поклонницу и учтиво поклонился ее хозяйке.
– Мадемуазель де Монтрей, я выполнил все то, что вы мне поручали.
– О, Франческо,– выдохнула девушка,– вы даже сами не подозреваете, сколь много только что сделали для меня!
– И все же любопытно, что такое вы подсунули королю?– проговорил юноша.– Когда король прочитал первые строки, он вздрогнул так, словно его ужалила змея… А потом передал моему воображаемому господину столько золота, что на него без лишних проблем можно приобрести небольшой замок с землями. Вот эти деньги.– С этими словами Франческо извлек из-за пазухи расшитый золотом кошелек.– Они принадлежат вам, ведь это вы послали меня к Его Величеству.
– О нет, Франческо,– возразила Изабелла,– деньги принадлежат вам. Я никогда бы не смогла так щедро вознаградить вас. Хорошо, что Яков взял на себя эту заботу. Куда вы теперь?
– На родину, в Италию. Вряд ли мы с вами когда-нибудь еще увидимся…
– Кто знает, Франческо,– улыбнулась девушка.– Этот мир слишком непонятно устроен, и потом Италия вовсе не конец света.
– Италия – центр мироздания, – убежденно проговорил Маскарди.– Я и отец слишком долго жили во Франции, чтобы понять это.
– Не буду с вами спорить,– опять улыбнулась Изабелла.– Спасибо за все, что вы сделали для меня и прощайте.
– Прощайте,– отозвался юноша и тут же лукаво добавил:– Мадемуазель, я понимаю, что вся эта история с письмом ваша тайна, но я надеюсь, что когда-нибудь вы мне откроете ее. Я чертовски любопытен, мадемуазель.
– Я заметила это,– ответила Изабелла и вынула из уха Маскарди цыганскую серьгу.– А вот это я возьму на память о вас.
Франческо расхохотался, хватаясь за ухо.
– Вот это да! Наверное, у меня был весьма пикантный вид.
Затем он повернулся к Эмме и запечатлел на ее хорошеньких пухлых губках жаркий поцелуй.
– Прощай, птичка моя. Уж не петь нам с тобой больше песен любви!
Джон, сидевший на козлах, начал нервничать.
– Мадемуазель,– крикнул он Изабелле,– вы слишком долго прощаетесь. Лорд Линдсон будет недоволен, если вы опоздаете на прощальный обед, который он устраивает в вашу честь.
– О да, Джон прав,– заторопилась Изабелла.– До свидания, Маскарди. Удачи вам!
И роскошный экипаж лорда Линдсона, набирая скорость, помчался в сторону Лондона.
* * *
Утром следующего дня Изабелла стояла на палубе легкого двухмачтового корабля, который на всех парусах уносил ее от берегов Англии. Еще виднелась пристань Дувра, еще можно было различить в толпе провожающих силуэты лорда Линдсона, мисс Клер и Эммы, которая в последнюю минуту все-таки помирилась со своим Джоном, но мысли Изабеллы уже были по другую сторону Ла-Манша.
В последний раз махнула она рукой, прощаясь со всем, что подарила ей прекрасная страна туманов и устремила взгляд туда, где, по ее мнению, должна была находиться Франция.
Там ее ждал Анри, и Изабелла знала, что с ним она, наконец-то, будет счастлива.
