У Мэллори дрожали губы, но она гордо подняла голову, бросив на леди Саманту испепеляющий взгляд. Ее унизили, и она этого не потерпит.
— А вы кто такая? — спросила она угрожающе.
— Майкл, — сказала леди Саманта, скривив губы, — надеюсь, вы не позволите, чтобы ко мне обращались подобным образом?
Поднявшись с дивана и слегка пошатываясь, Майкл подошел к Мэллори.
— Признаюсь, я выпил лишнего, но все не так, как ты думаешь, Мэллори! Мы с друзьями сидели в клубе, и вдруг слуга сказал, что на улице в карете сидят дамы и просят нас спуститься.
Мэллори с тем же выражением негодования спокойно произнесла:
— И ты привез их сюда…
— Но это мои друзья.
— Ты не сказал своим друзьям о моем существовании?
В ее голосе не было осуждения, только скрытая боль.
— С какой стати он должен был говорить? — вмешалась леди Саманта. — С такими женщинами, как вы, не знакомят людей нашего круга.
Саманта попыталась положить руку ему на плечо, но он отшатнулся.
— Не будем объясняться при посторонних, Майкл. Я буду в своей комнате.
И Мэллори вышла, не взглянув на гостей.
— Откуда у вас эта красавица, Майкл? — вскочил с кресла лорд Грассом. — Если она вам не нужна, я беру ее! Где вы прятали ее все это время?
Однако, встретившись глазами с Майклом, он попятился и шлепнулся на свое место.
Майкл с отвращением смотрел на этих людей, которых считал когда-то своими друзьями. Отныне у него с ними нет ничего общего. Как он ни пытался вернуться к прежней жизни, ничего не получилось. Значит, так тому и быть!
— Вон из моего дома! Все! Вы даже не в состоянии разобрать, когда с вами говорит настоящая леди. Ни один из вас не стоит ее мизинца! Мэллори — моя жена.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Наконец леди Саманта не выдержала:
— Жена? Но мне никто не говорил, что вы женаты.
— Я должен был сказать вам об этом, Саманта. Но не хотел. Она не такая, как мы, черствые и циничные. Вы оскорбили ее, Саманта, а я оказался трусом и промолчал.
— Майкл, а как же я? Ведь вы дали мне понять, что мы поженимся. Я ждала вас! И что же теперь? — вскричала леди Саманта.
Все еще не протрезвев до конца, Майкл покачал головой. Теперь он видел перед собой лишь жесткий взгляд Мэллори.
— Скажу, что надо было прислушаться к словам старой цыганки. Все, что она предсказала, сбылось. Так что приношу свои извинения.
Он подозвал дворецкого и внятно произнес:
— Вывести всех вон из дома.
Мэллори вызвала горничную и велела принести с чердака свой старый чемодан. Во взгляде горничной читалась жалость, от которой было не менее больно, чем от оскорблений леди Саманты.
— Приготовьте карету, и пусть кто-нибудь придет за моим чемоданом. Я уезжаю.
— Слушаюсь, миледи. — Горничная вышла, и Мэллори закрыла лицо руками, чтобы не разрыдаться.
Она даже не взглянула на Майкла, вошедшего в комнату в тот самый момент, когда она торопливо заталкивала вещи в чемодан.
— Ты не уедешь! — сказал он, прислонившись к двери.
Она не сразу ответила, печально глядя на него.
— Я все равно уеду, Майкл. Я пыталась не мешать тебе, не нарушать твой привычный образ жизни, думала, тебе надо время, чтобы привыкнуть ко мне. Но я не знала, что ты способен на хладнокровную жестокость. Сегодня ты унизил меня.
И себя тоже.
— Все совсем не так. Я же сказал тебе, что выпил лишнего в клубе.
— Желаю тебе тяжелого похмелья. Он опустился на кровать. В голове наконец прояснилось.
— Я тебя не пущу!
— Мне очень жаль, но это тебе не удастся.
— Мэллори, прошу тебя, не уходи!
— Ты хочешь, чтобы я осталась и твои друзья издевались надо мной? Чтобы я стала мишенью для их плоских шуток? Ты плохо меня знаешь. У меня никогда не было настоящего дома, и я надеялась, вернее, мечтала, что мы вместе создадим свой очаг. Но сегодня я поняла, что моя мечта неосуществима.
Майкл попытался обнять жену.
— Я очень виноват, но, поверь, я не хотел причинить тебе боль. Все произошло случайно.
— Верю. Но ты предпочитаешь проводить время с друзьями в клубе, а не со мной.
— Я пытался вернуться к прежнему образу жизни, но оказалось, что это невозможно. Я стал другим, а мои друзья не изменились. Теперь у меня нет с ними ничего общего.
— А у меня — с тобой.
— Мэллори, попытайся меня понять!
— Я пытаюсь. Друзья тебе надоели, со мной тебе скучно, теперь ты ищешь чего-то нового, чтобы заполнить свою жизнь. Разве не так?
— Нет! Совсем не так! Он больно сжал ее плечо.
Мэллори вырвалась, закрыла чемодан, застегнула кожаные ремни и направилась к выходу.
— Я подожду в карете, пока принесут чемодан.
— Куда ты едешь?
— Я напишу тебе.
Майкл смотрел ей вслед и понимал, что бессилен что-то изменить. Слишком поздно. И только сейчас он осознал, что не может без нее. И в то же время — не может ее удержать.
Мэллори села в поджидавшую карету. В глубине души теплилась надежда, что Майкл побежит за ней, но его не было видно, и она, откинувшись на кожаную спинку, сказала кучеру:
— Мы едем в Равенуорт.
Когда они оказались у ворот величественного замка, солнце уже клонилось к закату. Кэссиди срезала в саду цветы. Увидев карету, она бросилась навстречу.
— Какой сюрприз, дорогая! Как жаль, что вы не предупредили о своем приезде и я не подготовилась. А где же Майкл?
— Я приехала одна, — ответила Мэллори, опустив голову.
— С ним что-нибудь случилось?
— Нет, с Майклом все в порядке. Я просто… Дело в том, что… Я не знала, куда мне деваться… И приехала к вам.
Кэссиди велела кучеру принести чемодан.
— Ничего не надо говорить. Вы — у себя дома. А сейчас необходимо отдохнуть.
Мэллори упала ей на грудь.
Она очнулась от того, что кто-то прикладывал ей ко лбу мокрое полотенце, и увидела склонившееся над ней лицо Кэссиди.
— Простите, что причиняю вам беспокойство, — сказала она.
— Не надо слов, дорогая. Мой сын знает, что вы ждете ребенка?
— Нет, — ответила Мэллори, даже не удивившись, что герцогиня разгадала ее тайну.
— Понимаю.
— Вы не скажете ему?
— Нет. Вы сами ему обо всем расскажете. — Кэссиди направилась к двери. — Когда вы ели в последний раз?
— Не помню, кажется, вчера.
— Отдыхайте, я что-нибудь принесу. Теперь вам надо есть понемногу, но часто. В вашем положении это очень важно.
Мэллори сжала ее руку.
— Майкл ни в чем не виноват. Он… Просто он не любит меня.
Впервые в жизни Кэссиди рассердилась на сына.
— Он так сказал?
— Нет, он не произносил этих слов, но я все поняла. Все дело — в ребенке. Я знаю, как важно ему иметь наследника рода Винтер.
Она вытерла заплаканные глаза.
