– А знаешь что, – прошептал Доусон, касаясь губами ее волос, – кажется, впервые нам можно не торопиться. В кои-то веки мы можем заниматься любовью медленно, обстоятельно, не спеша, не так, как бывало раньше, когда мы бросались друг на друга с неистовством обреченных. Любовь моя, я уже предвкушаю, как медленно доведу тебя до безумия, прежде чем…
– Доусон, ты забываешь, что у нас есть девятилетний сын. Скотт обещал вернуться домой ровно в девять.
– Об этом я и правда забыл. – Доусон еще ближе привлек ее к себе. – В таком случае, женщина, быстро марш наверх!
– Доусон!
– Я пошутил, – усмехнулся он.
Они медленно поднялись по лестнице и вошли в спальню.
– Раньше мне казалось, что это самая красивая комната, какую мне только доводилось видеть, и сейчас я думаю так же, – сказала Кэтлин, подходя к высокому окну. Из окон открывался вид на речной порт и огни Нижнего Натчеза, вдали виднелись огоньки судов на реке Миссисипи. Кэтлин повернулась спиной к открытому окну и еще раз оглядела комнату. – Здесь все выглядит точно так же, как в тот раз, когда я была здесь впервые. Ты ничего не изменил.
– С той ночи я ни разу не заходил в эту комнату, – признался Доусон, подходя к ней.
Кэтлин подняла на него удивленный взгляд.
– Как, ты не был в своей собственной спальне? Но почему? И где же ты в таком случае спал?
– В ту ночь, когда я впервые привез тебя в свой дом и привел в эту спальню, ты как будто наполнила ее своим присутствием, с тех пор я стал воспринимать эту комнату как нашу общую. И когда я тебя потерял, я просто не мог здесь находиться. Я велел Джиму регулярно прибирать в комнате, но ничего в ней не менять.
Кэтлин улыбнулась и протянула руку к камее, висящей на цепочке у него на шее.
– Доусон, оказывается, ты такой же сентиментальный, как я. Неисправимый романтик.
Доусон рассмеялся:
– А ты в этом сомневалась? – Он поцеловал Кэтлин в щеку, затем отошел от нее, сел на кровать, широко раздвинув колени, и, усмехаясь, позвал: – Иди ко мне.
Кэтлин подошла и встала у него между ног. Доусон обхватил ее за талию, придвинул ближе и крепко зажал ее ноги своими коленями.
– Доусон Блейкли, вы делаете мне больно. Незачем сжимать меня своими ногами, я никуда не денусь, – шутливо возмутилась Кэтлин.
– Прости. – Доусон усмехнулся, но колени все-таки раздвинул. – Я так привык, что ты вечно убегаешь, что теперь мне нелегко освоиться с мыслью, что на этот раз ты меня не бросишь.
– Понимаю, дорогой. Обещаю, что на этот раз ты меня не потеряешь.
Взъерошив его густые темные волосы, Кэтлин наклонилась к нему и поцеловала в губы.
– Дорогая моя, коль скоро этот вопрос решен, я вынужден тебя отчитать.
Брови Кэтлин поползли вверх.
– Это еще за что?
– Мне не нравится твое платье.
Кэтлин оглядела свое платье.
– И чем же, скажи на милость, оно тебя не устраивает? К вашему сведению, мистер Блейкли, это мой лучший наряд.
– Платье красивое, спору нет, и цвет тебе к лицу, но оно слишком открытое. Ты забыла, что я говорил тебе на этот счет?
– Боже правый, да ты совсем не изменился! – расхохоталась Кэтлин.
– В том, что касается тебя, – нисколько.
– Помнится, ты говорил, что я могу носить открытые платья, когда мы встречаемся наедине. Но сейчас мы одни, или я что-то упустила? – Кэтлин сделала вид, что оглядывает комнату.
– И по дороге сюда ты никого не встретила? – спросил Доусон с напускной серьезностью.
– Доусон, у меня теперь не так много платьев, как раньше. Я больше не могу себе позволить выбрасывать старые вещи или сорить деньгами, я…
– Можешь, любовь моя. Ты забыла, что у меня куча денег и я просто сгораю от нетерпения потратить их на тебя. Я буду счастлив купить тебе все, что ты только пожелаешь.
– Все это прекрасно, мой щедрый покровитель, но пока я бы хотела остаться в этом платье, можно?
– Нет, – Доусон дерзко усмехнулся, – нельзя.
Кэтлин уперла руки в бока.
– Это еще почему?
– Потому что хотя оно и открывает посторонним взглядам слишком много твоего прекрасного тела, лично от меня оно слишком много скрывает. Сними его, радость моя.
– Доусон, – прошептала Кэтлин с обольстительной улыбкой, – ты же знаешь, как я избалована. Я не привыкла раздеваться сама, сними его с меня, пожалуйста.
Доусон расхохотался:
– Дорогая, пока я рядом, тебе больше никогда не придется делать это самой.
Его смуглые пальцы легли на застежку платья. Как только он спустил лиф платья с ее плеч, с его красивого лица исчезла улыбка, уступив место выражению любви и желания, темные глаза еще больше потемнели от страсти.
Лежа на боку, Доусон прижимал ее к себе и неторопливо курил сигару. Пожалуй, впервые в жизни он испытывал ощущение столь полного счастья и удовлетворения. Они занимались любовью так, как никогда раньше. Оба действовали неспешно, даже чуточку с ленцой, и это было восхитительно. Раньше, занимаясь с Кэтлин любовью, Доусон не мог отделаться от ощущения скоротечности происходящего. Сейчас на смену ощущению какого-то надрыва, безотлагательной потребности пришла блаженная уверенность, что она будет с ним всегда. Доусон Блейкли чувствовал себя счастливым человеком, чья жизнь состоялась.
Золотоволосая голова его любимой покоилась у него под подбородком, ее спина прижималась к его груди, его рука свободно лежала у нее на талии, и он чувствовал, что наконец обрел рай.
Доусон поцеловал Кэтлин в макушку и тихо спросил:
– Ну что, ты в меня уже влюбилась?
Кэтлин усмехнулась и повернула голову, чтобы видеть его лицо.
– Пока не совсем, но я на пути к этому.
Доусон рассмеялся:
– И ты же обвиняешь меня в сентиментальности!
– Да, знаю, я еще хуже тебя.
– Нет, не хуже. Ты еще не знаешь, что я сделал. – Вспомнив что-то, Доусон рассмеялся.
– Что, Доусон? Расскажи.
– Уж и не знаю, стоит ли рассказывать, мне стыдно за себя. Боюсь, ты сочтешь меня безнадежным дураком.
– Не сочту, честное слово, расскажи.
Доусон затянулся, выпустил дым к потолку и медленно начал:
– Дело в том, что когда я собирался на тебе жениться, я купил тебе обручальное кольцо с бриллиантом в три карата и…
– Ой, Доусон, как мило! И ты хранил это кольцо все эти годы?
– Погоди, дай досказать. Ты не слышала самого плохого. В ту ночь, когда ты пришла ко мне на пароход, я зажал это кольцо в кулаке и выбежал на палубу, чтобы в последний раз посмотреть на тебя. Потом я велел Сэму отчаливать и выбросил кольцо в Миссисипи.
Кэтлин ахнула и прикрыла рот рукой.
– Доусон, какая грустная история! Как ты думаешь, нам удастся его найти?
Доусон снова привлек Кэтлин к себе.
