Ознакомительная версия.
Норт перевел глаза на третий портрет — изображение бабки, совсем еще девочки, написанный, вероятно, сразу же после свадьбы. Красавица, так и искрящаяся лукавым юмором. Казалось, она вот-вот разразится смехом. И светилась счастьем. Ни тени сомнения в прекрасных глазах, ни намека на то, что ожидает впереди! И Норту неожиданно мучительно захотелось увидеть мать, ее давно забытое лицо, попытаться вспомнить… Но ее портрета здесь не было, только отца, старого мрачного человека, с темными узкими глазами, горевшими гневом и горечью, и Норт быстро отвернулся.
— Где ты нашла это? — тихо спросил он.
— Я успела побывать во всех комнатах третьего этажа в восточном крыле. Там в кладовой не меньше двух дюжин женских портретов, причем самый ранний относится ко времени царствования Елизаветы. Большинство из них в ужасном состоянии, но, надеюсь, их можно отреставрировать.
Норт, не отвечая, жадно рассматривал лицо бабки.
— Мама, — пробормотал он, но тут же осекся. — Знаешь, моя мать умерла. Ты не нашла ее портрета?
— Мне ужасно жаль, но его там просто не было.
— Бабушка кажется такой прекрасной, словно сказочная королева.., и прабабка тоже.
— Верно. Странно, что все остальные дамы изображены дважды — в юности и в пожилом возрасте. Однако портреты бабки и прабабки, очевидно, написаны сразу же после свадьбы, и других нет.
— Это потому, что их изгнали, прежде чем они смогли состариться рядом с мужьями. Мою мать звали Сесилией. Хотел бы я знать, стала бы она улыбаться так же беззаботно и весело, если бы художник написал ее в таком же возрасте.
— Милорд!
— Что, Триджигл?
— Могу я поговорить с вами, милорд?
— Возможно, позже, Триджигл, — рассеянно пробормотал Норт, повернувшись к Кэролайн, нежно улыбнулся и стер с ее щеки грязное пятно.
— Милорд.
— Что тебе. Кум?
— Мы были бы крайне обязаны, если бы вы смогли уделить нам внимание.., э-э-э, с глазу на глаз.
— Не сейчас. Кум.
— Прекрасно, милорд. Вы вынуждаете нас высказаться перед всеми, не исключая даже Особ Женского Пола. Мы не желаем, чтобы здесь вешали эти портреты. По правде говоря, мы знали, что они хранятся в кладовой, но давно забыли об этом. И пытались объяснить ЕЙ, что ваш прадед велел снять все полотна и запретил отныне выставлять женские портреты в Маунт Хок. Они должны были оставаться там вечно. Только ОНА почему-то смогла открыть дверь, хотя мы не понимаем, каким образом. Триджигл клянется, что замок был заперт.
— Но откуда вы обо всем узнали. Кум?
— Ваш прадед написал об этом, милорд. Разве вы не читали дневники, которые Триджигл дал вам накануне того дня, когда вы поселили эту Особу Женского Пола в Маунт Хок?
К удивлению Норта, Кэролайн звонко рассмеялась.
— О, сдавайтесь, Кум. Оставьте это, Триджигл, времена давно изменились, прошлое осталось позади, а вместе с ним все беды и несчастья. Пора понять, что нужно вернуться к тому, что правильно и справедливо. Эти леди, как и мужчины, тоже принадлежат к роду Найтингейлов. Каждый человек, включая и милорда, должен знать свою матушку.
— Нам это не нравится, — упорно повторил Триджигл. — Женщины Найтингейлов были недостойными женами и матерями. И, к сожалению, оказались развратницами. И жили в этом доме только до тех пор, пока их мужья не осознали всю меру их вероломства. — Он на мгновение замолчал, грозно глядя на Кэролайн. — Мы не знаем ни одной жены Найтингейлов, оставшейся преданной и верной мужу. И мужчины этого рода несут бремя проклятия.., или благословения.., в зависимости от того, как на это посмотреть. Это их наследство.., их наследство, милорд.
— Думаю, тебе лучше замолчать, Триджигл, — тихо, но убийственно зловеще предупредил Норт.
— Но, милорд, нам известно, что она уже успела спутаться с доктором Тритом! — завопил Кум. — Все знают!
— Это правда, милорд, — подтвердил Триджигл голосом, мрачным, словно у викария на похоронах. — Таково бремя всех Найтингейлов.
— Кажется, — медленно протянул Норт, оглядывая поочередно каждого из слуг, — мне придется вывести вас во двор и пристрелить. Вас ничем не изменишь. Кэролайн, ты не одолжишь мне пистолет?
— Прости, Норт, но я отдала его Тимми, помнишь?
— Тогда раздобудь веревку подлиннее. Я попросту развешу на яблонях всех этих негодяев, и когда они сгниют, свалятся на землю, совсем, как яблоки.
— Но, милорд, — начал Триджигл, не вытирая крупных капель пота, катившихся по лицу, — это, я сказал бы, не совсем удачная шутка с вашей стороны.
— Я и не думал шутить.
— Но, милорд, — вмешался Кум, — о подобном и подумать страшно…
— Совершенно верно, — перебила миссис Мейхью, глядя ему в прямо в глаза, — совершенно верно. Так что лучше послушайте-ка меня. Его милость был более чем терпелив с вашей троицей, но всему приходит конец. А вам, мистер Задавала, — миссис Мэйхью угрожающе шагнула к Триджиглу и погрозила пальцем прямо у него под носом, — пора понять, что ее милость права. Маунт Хок больше не мужское святилище, и отныне все станет на свои места. Ну а теперь, сэр, почему бы вам, мистеру Куму и мистеру Полгрейну не отправиться на кухню и не выпить по стаканчику бренди? Это успокоит нервы и, возможно, прояснит мозги, а кроме того, спасет от его милости, который в самом деле выглядит так, словно готов перевешать вас всех разом, жалкие лгуны!
— Он вовсе так не выглядит, — запротестовал Полгрейн. — Просто кажется немного рассеянным, что вовсе не удивительно. Подумать только, целыми днями слышать вашу непрерывную трескотню!
— Он не причинит нам зла, — заверил Кум. — Подобные расправы.., это так грубо, нецивилизованно. Все мужчины Найтингейлов прекрасно воспитаны.
— Но милорд вполне может забыть об этом, если я захочу ему помочь, — объявила Кэролайн. — И позвольте сказать, мое терпение истощилось. Немедленно прекратите! Вам, джентльмены, придется привыкнуть, поскольку ваши выходки здесь никто терпеть не намерен. В Маунт Хок настал новый день. Женщины Найтингейлов вернулись и больше никуда не уйдут.
К полнейшему изумлению Кэролайн женщины разразились приветственными криками. Трое слуг, оплот мужской гордости Маунт Хок, застыли, словно прикованные к полу. Норт перевел взгляд с одной враждующей стороны на другую и поднял руку. Наступила тишина. В конце концов он здесь хозяин.
Норт искоса посмотрел на Кэролайн. Именно в этот момент она подняла глаза, в которых светилось столько неподдельного обожания, сколько он не видел за всю жизнь. Норт тут же забыл, что собирался сказать. Ему страстно захотелось поцеловать запачканный нос Кэролайн и сорвать с нее грязное платье. Он мечтал о ласках этих черных от пыли рук, о кольце ног, обхвативших его талию. Боже, чего бы он не дал за то, чтобы уложить ее сейчас на спину, вонзиться в эти тесные глубины, слышать крики наслаждения, видеть эту откинутую голову и разметавшиеся по плечам волосы. Норт хрипло кашлянул:
Ознакомительная версия.
