— Ваши отношения с Энн, казалось, зашли в тупик, и мама Беатрис подумала, что нужно их как-то оживить.
— О Господи, вы их так оживили, что никто из нас не знает, куда вообще двигаться дальше. Мы совсем запутались.
Алекс пожал плечами.
— Вы с Энн не разговаривали друг с другом. Энн все время плакала. Ты все время ходил как больной. Черт тебя побери, я был готов сделать что угодно, чтобы вытащить тебя из этого плачевного состояния.
— Даже унизив меня?
Алекс вспыхнул.
— Дьявол, вся история ваших отношений, ты должен признать это, выглядит очень странно. Сам подумай! Сначала ты женишься на ней, потому что она — совершенно непривлекательна, даже уродлива. Потом она внезапно становится красивой, и ты влюбляешься в нее. Она планирует отомстить тебе, но, вместо этого, влюбляется в тебя. Потом она выясняет, как ужасны были твои истинные мотивы женитьбы на ней, и отказывается выйти за тебя замуж во второй раз. И все это самым подробным образом отражает наша пресса в лице «Саунтерингз». Когда-нибудь, вспоминая об этом, ты…
— Все еще буду испытывать страстное желание задушить тебя, — беззлобно продолжил Генри. — И осуществлю это желание, если она не скажет «да».
Алекс широко улыбнулся.
— Так ты не сдаешься?
— Я уже дважды сделал ей предложение и оба раза получил отказ. Я — такой негодяй, что не имею права любить ее. Но теперь я представлю ей доказательство моей любви.
— Какое доказательство?
— «Морской Утес», Алекс. Я продам «Морской Утес»!
* * *
— Боже мой, — прошептала Беатрис, просматривая в газете раздел, посвященный продаже недвижимости. — Он действительно любит тебя.
Энн подняла голову и недоуменно взглянула на Беатрис. И тут же охнула, увидев в своем экземпляре «Саунтерингз» объявление о том, что «Морской Утес» выставлен на продажу. Вот оно — доказательство искренности его чувств!
— Ничего более романтического я в жизни не видела, — вздохнула Беатрис.
Энн перечитала объявление еще раз, не веря своим глазам. Но они не ошиблись — летний дом под названием «Морской Утес», расположенный на Джеймстауне, выставлялся на продажу. И для того, чтобы Генри выставил на продажу этот дом, могла существовать только одна причина — он хотел представить ей доказательство своей любви. Она потребовала, чтобы он доказал ей свою любовь, и он сделал это. Она ощутила внезапную слабость во всем теле:
— Но он же любит этот старый дом….
— Очевидно, тебя он любит больше, — вздохнула Беатрис.
Энн уже заметила, что когда Беатрис влюбилась сама, ее мнение о Генри заметно улучшилось.
Прошло уже две недели со дня их последней встречи. Летний сезон подходил к концу. Пришла и ушла Теннисная Неделя, и все уже говорили о возвращении в Нью-Йорк. Энн с грустью признавалась, себе в том, что возвращение домой ее совсем не радует.
Никто больше не заговаривал с ней о свадьбе, и она убедила себя, что только рада этому. Дни сменяли друг друга бесконечной чередой. Энн решила, что Генри прекратил свои попытки уговорить, ее выйти за него замуж, не простив того, что она была так холодна с ним во время их встречи на теннисном матче. Удивительно, как ей это удалось, ведь внутри у нее клокотал вулкан чувств. Но с тех пор Генри не появлялся. Ну и ладно, что не делается — все к лучшему. Пусть Генри не дает о себе знать.
Но как Энн не убеждала себя, что без Генри ей будет лучше, известие о продаже «Морскою Утеса» мгновенно поставило все на свои места.
* * *
— Мистер Оуэн, к вам миссис Лейден и мисс Фостер, — объявил дворецкий.
Генри отложил в сторону проект договора о продаже «Морского Утеса» и хмуро улыбнулся.
— Проводите их ко мне, — приказал он, И, повернувшись к своему адвокату, добавил: — Мистер Данн, я был бы очень признателен вам, если бы вы сегодня же оформили все необходимые бумаги на городской бирже. До свидания.
Через секунду после того, как адвокат вышел из его комнаты, Энн сказала:
— Генри, я требую, чтобы да отменили продажу «Морского Утеса»!
И Генри, который всего несколько минут назад, после долгих колебаний, убедил себя, что поступает правильно, продавая старый дом, подумал: «Господи, как же я люблю эту женщину!» Она стояла веред ним, как будто сотканная из любви и страсти. Кто еще мог пройти через все эти унижения, чтобы возродиться, как феникс из пепла?
Он медленно подошел к столу, сервированному к чаю.
— Окажите мне честь, сударыни…
— Благодарю вас, нет, — ответила Хелен.
— Вы слышали меня, Генри? — гневно выдохнула Энн.
Он улыбнулся.
— Уже слишком поздно. Дом — продан.
Энн опустилась на ближайший стул.
— Ох!
— Не нужно так расстраиваться, — попросил Генри. — Дом принесен в жертву не зря, уверяю вас, Энн. — Тихий щелчок закрывающейся двери указал на то, что Хелен ушла, оставив молодых людей наедине.
— Я никогда не хотела, чтобы вы продали его. И не думала, что вы отважитесь на это.
— Он всегда стоял бы между нами, — пожал плечами Генри. — И потом, я не мог придумать другого способа доказать вам, как сильно я вас люблю.
— Но это же — «Морской Утес», Генри! — Энн тщетно пыталась услышать нотки сожаления в голосе Генри.
— Просто дом.
Энн покачала головой, отказываясь верить в то, что его чувства к этому дому, столько времени владевшие всеми его помыслами, исчезли. Она боялась встретиться с ним глазами.
— Энн, посмотрите на меня, — попросил Генри, беря ее лицо в свои ладони. Она подняла голову, но отважилась посмотреть только на его подбородок. — Это был всего лишь старый дом. Я понял, что я хотел получить не «Морской Утес». Я думал, что, если мне удастся вернуть этот дом, то я снова обрету счастье. Но за все эти годы я так и не стал счастливым. — Она, наконец, подняла глаза. — До тех пор, пока не полюбил вас.
Энн ощутила, как ее сердце переполняется любовью.
— А когда я стану старой и уродливой? — напомнила она.
— Я все равно буду любить вас, — улыбнулся он.
— А если я стану толстой?
— Моя любовь станет еще больше, — пообещал Генри и сжал ладонями ее щеки, смешно искажая черты ее лица. — Я люблю тебя, — сказал он, целуя ее надутые губы. Он стал перебирать ее волосы и превратил ее прическу в нечто, напоминающее птичье гнездо. — Я люблю тебя. — Он дотянулся до стола, зачерпнул немножко джема и размазал его по щекам Энн, испачкав нос и подбородок. — Я люблю тебя! — повторил он и стирал джем поцелуями, пока она не рассмеялась.
— Хватит! — попросила она сквозь смех. — Я верю вам!
— Ты выйдешь за меня замуж?
