— Отец Уоррен, — обратился лорд Фок к священнику.
Приподняв край сутаны, он начал торопливо спускаться вниз. Не дойдя всего шаг до Иво, святой отец остановился и внимательно посмотрел на тело, затем повернулся к барону.
— Сожалею, сын мой.
Лайм мрачно усмехнулся. Даже если отец Уоррен действительно сожалел о смерти Иво, он, несомненно, оставался в одиночестве.
— А я не сожалею, — заявил мужчина. — Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы моего дядю похоронили согласно обычаю.
— Где вы хотели бы, чтобы его положили, лорд Лайм? — уточнил священник.
— Несмотря на грехи, совершенные им, он из рода Фоков, — ответил барон. — И поэтому должен быть похоронен как член семьи. Положите его рядом с Мейнардом.
Отец Уоррен наклонился к нему и прошептал на ухо:
— Но рядом с Мейнардом с одной стороны уже похоронена его мать. Что если… — Его взгляд метнулся к Джослин, которая все еще сидела в седле.
Лайм невольно вздрогнул. Нет, он не мог представить, что Джослин когда-нибудь займет место рядом с Мейнардом. Она не принадлежала ему и не будет принадлежать никогда.
— Положите Иво рядом с племянником, — уверено повторил мужчина.
Отцу Уоррену ничего не оставалось делать, кроме как согласиться.
Резко повернувшись, Лайм направился к Джослин. Она только что спешилась. Продолжая судорожно сжимать на груди накидку, женщина, не разбирая дороги, приближалась к башне.
Он взял ее за руку, когда она уже поставила ногу на нижнюю ступеньку.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил лорд Фок.
— Я убила его, Лайм, — потерянным голосом ответила вдова.
Он мог бы засыпать ее вопросами, но, почувствовав, что она вот-вот разрыдается, решил отложить разговор.
— Пойдемте, — позвал Лайм. — Вам нужно согреться у огня.
Джослин молча кивнула головой.
Когда они добрались до двери, она так ослабела, что еле держалась на ногах. Но, когда он попытался подхватить ее на руки, женщина испуганно отпрянула в сторону.
— Нет, я не вынесу этого, — вымолвила она, переступая порог.
Лайм бессильно опустил руки. Он знал, что Джослин страдала. И не только из-за того, что произошло сегодня, но и из-за того, что происходило между ними в последнее время. Она продолжала любить его.
— Все кончено, — заявила Эмма. — Наконец-то добро восторжествовало.
Барон мысленно согласился с ней. Однако он не мог не думать о тайне, которую старая женщина хранила на протяжении стольких лет. О тайне загадочных записей. Правда теперь это уже не имело значения — Иво умер и ему больше не понадобятся ни записи, ни Эшлингфорд. Все действительно кончено.
Когда Лайм вошел в зал, Джослин сидела в кресле у камина. Перед ней, беспокойно переступая с ноги на ногу, стоял Оливер.
— Да, можно, — послышался ее голос. — Но всего один. Ты понял?
— Ага, — ответил мальчик. — Я могу съесть лишь один пирожок. — Поглощенный мыслью о лакомстве, он сломя голову побежал на кухню, даже не заметив дядю.
Лайм, желая как можно скорее остаться с Джослин наедине, не стал задерживать племянника. Ему хотелось поговорить с женщиной прежде, чем в зале соберутся рыцари. Остановившись перед ней, он попросил:
— Расскажите мне все по порядку, Джослин.
Она некоторое время продолжала смотреть на огонь, а когда взглянула на него, мужчина увидел в ее глазах отражение пляшущих язычков пламени. Ее лицо оживилось, взгляд потеплел. Благодаря Оливеру она снова вернулась к жизни.
— Иво застал меня врасплох, когда я оторвалась от рыцарей и осталась одна. Я сразу поняла, что не смогу спастись бегством, поэтому решила сделать то, чего ваш дядя не ожидал: поехала ему навстречу по доброй воле.
Лайм нахмурился.
— А где же находились рыцари?
— Они ни в чем не виноваты, — поспешила объяснить вдова. — Мне хотелось побыть одной, поэтому я отъехала от них слишком далеко.
— И они позволили вам? — воскликнул лорд Фок.
— Но ни я, ни они не подозревали об опасности.
Горячая кровь ирландских предков забурлила в венах Лайма. Если бы рядом стоял стол, он бы не удержался и разнес его в щепки.
— Но ведь это было опасно! — взревел мужчина, как раненый зверь. — Боже, Джослин, Иво мог убить вас!
— Мог бы, но убила его я, — напомнила хозяйка Эшлингфорда, снова переводя взгляд на огонь.
Мгновенно остыв, барон спросил:
— Как это произошло?
— Моя брошь. Он не ожидал ничего подобного.
Лайм помнил, что, приехав в замок, Джослин придерживала края накидки рукой, но ему и в голову не пришло поинтересоваться, почему она не застегнула их.
— Вы с брошью набросились на Иво?
— Нет, я вонзила булавку в круп коня.
Других объяснений рыцарю не требовалось, так как он живо представил ответную реакцию животного на боль.
— Значит, конь выбросил его из седла, — высказал лорд Фок свои мысли вслух.
Вдова поспешила добавить:
— Иво неудачно упал.
Итак, его дядюшка умер почти так же, как брат. Лайм задумчиво пригладил волосы. Какая злая ирония!
— Но я не хотела его убивать, — печально произнесла Джослин. — Я лишь пыталась спасти свою жизнь.
Мужчине безумно захотелось обнять ее и утешить, но в этот момент в зал вошли трое рыцарей.
— Не казните себя, Джослин. Иво сам виноват во всем.
Женщина печально улыбнулась.
— Я знаю, но… — она тяжело вздохнула.
— Вам лучше подняться к себе в комнату и отдохнуть.
Встав с кресла, женщина послушно направилась к лестнице, но, не сделав и пары шагов, остановилась и оглянулась.
— Вы ведь не задержитесь в замке надолго, не так ли?
Лорд Фок действительно не собирался задерживаться в Эшлингфорде. Не мог. Но ему очень хотелось поддержать Джослин.
— Я не уеду, пока вы не проснетесь.
Не вымолвив больше ни слова, вдова начала подниматься по лестнице. Она ступала так тяжело, словно ей было столько же лет, сколько Эмме.
Когда ее фигура скрылась из вида, Лайм повернулся к рыцарям. По их лицам он понял, что они знали, для чего господин пригласил их, и готовы понести любое наказание.
— Подойдите ближе, — приказал барон.
Обменявшись многозначительными взглядами, рыцари направились к нему.
Она не одна!
Джослин почувствовала это, еще не успев открыть глаза. Она поняла, что в комнате вместе с ней находился не Оливер. И не Эмма. Возлюбленный пришел к ней.
Подняв тяжелые веки, женщина в освещенной лишь огнем камина спальне увидела Лайма. Он сидел в кресле, стоявшем возле кровати. Но почему он здесь? Неужели Лайм охранял ее сон? Но разве такое возможно после нескольких месяцев, на протяжении которых он старательно избегал ее?
— Джослин! — окликнул ее Лайм, заметив, что она проснулась.
