Почувствовав некоторое облегчение, Холт сказал:
– Она живет у миссис Клары Максвелл, в Чистом Ручье.
– Благодарю, – произнес Рено. – Уверяю вас, вы не пожалеете об этом.
– Я согласен на все, что оттягивает время моего повешения, – усмехнулся Холт, но шутка получилась мрачной, и Рено даже не улыбнулся.
– Против вас выдвинуты серьезные обвинения, мистер Мерфи. Оказание помощи и выражение сочувствия беглым индейцам считается очень серьезным преступлением.
– Предъявите доказательства, и я с радостью предстану перед судом, – храбро ответил Холт, спокойно глядя в глаза Рено.
– Несомненно, вам известно, что у нас пока нет никаких доказательств. Но я приложу все свои силы, чтобы найти их, если они действительно имеются.
Холт коротко кивнул, принимая вызов Рено.
– С удовольствием разрешаю вам сделать это, – сказал он.
– Нет и еще раз нет! – резко сказала Клара Максвелл, загораживая своим худеньким телом дверь. – Не может быть и речи о том, чтобы разрешить вам повидаться с миссис Мерфи ни теперь, ни в любой другой раз!
Восхищаясь смелостью и присутствием духа по жилой леди, Рено отвесил ей низкий поклон и спокойно сказал:
– Боюсь, мне придется настаивать на этом, мадам. Клара начала было снова возмущаться, но тут сверху раздался чистый молодой женский голос:
– Кто там, тетушка?
– Какой-то человек... – в бессильной ярости проговорила Клара, но, прежде чем она успела приказать Эйнджел вернуться в свою комнату, та уже спустилась с лестницы и направилась к Рено.
На ней было ярко-розовое платье, незатейливо украшенное шантильским черным кружевом. Цвет материи придавал чуть заметный розовый оттенок ее бело снежной коже. Волосы были украшены черным бархатным бантом. Подобно водопаду, золотистые локоны спадали на плечи и ниже, до самой талии. С любопытством взглянув на посетителя, она спросила удивительно приятным голосом:
– Кто вы такой, сэр, что едва не вывели из терпения миссис Максвелл?
– Мне очень жаль, мадам, что мой визит так огорчил вас, – неуклюже пробормотал Рено, держа в руках шляпу. Ошеломленный красотой Эйнджел, он забыл про хорошие манеры. Придя в себя, он еще раз извинился перед Кларой: – В мои планы не входило беспокоить вас.
Он снова поклонился, обращаясь теперь к Эйнджел.
– Мадам! Капитан Рено к вашим услугам!
– Чего вы хотите? – прямо спросила Эйнджел.
– Поговорить с вами, мадам, относительно вашего мужа.
В ее небесно-голубых глазах мелькнула настороженность.
– Да? Тогда вы попали не по адресу, моего мужа здесь нет, он сидит в тюрьме Оро.
– Мне это известно, и я уже с ним разговаривал. Он-то и дал мне ваш адрес и разрешил поговорить с вами относительно выдвинутых против него обвинений.
Взглянув на все еще кипевшую гневом Клару, Эйнджел мягко сказала, обращаясь к ней:
– Мне нужно поговорить с этим человеком, тетушка. Можно, мы посидим в маленькой гостиной?
– Ты ничего не должна говорить этому человеку! – возразила Клара и, с презрением оглядев Рено с головы до ног, громко, чтобы он слышал, сказала: – Нельзя верить французам, моя дорогая!
Смеясь одними глазами, Рено торжественно сообщил Кларе:
– Война за колонии закончилась давным-давно! Я американец, как и мой отец.
Клара снова фыркнула, но Эйнджел все же уговорила ее впустить Рено в дом.
– Прошу вас, тетушка, не волнуйтесь и идите наверх – когда мы закончим, я пошлю за вами Дульчибел.
В последний раз презрительно взглянув на капитана, миссис Максвелл неохотно удалилась. Эйнджел пригласила Рено в маленькую гостиную и жестом предложила ему сесть на обитую красным бархатом кушетку. Рено осторожно присел, словно опасаясь, что изящная мебель не выдержит его веса.
– Мне очень жаль, что я так огорчил вашу тетушку, – искренне извинился он.
Улыбаясь одними глазами, Эйнджел ответила:
– Клара Максвелл не является моей родной тетушкой, но она очень дорога мне, и я никому не позволю огорчать ее.
С этими словами Эйнджел отошла к буфету. Восхищенный Рено любовался ее грациозными движениями.
– Не хотите ли чаю, месье? – спросила его Эйнджел по-французски.
Рено был так поражен, что не знал, как ответить.
– Нет, благодарю вас... – наконец смущенно проговорил он. – Однако где вы научились так хорошо говорить по-французски?
Загадочно улыбнувшись, Эйнджел взяла с подноса на столе сливу в сахаре и уселась в кресло напротив Рено.
– В моей матери текла французская кровь, и там, где я росла, считалось, что молодая девушка должна знать Один-два романских языка.
– Ах вот как! – кивнул Рено. – Насколько мне известно, образованность в женщине не приветствуется большинством жителей вашего родного штата.
– Мой отец был довольно прогрессивным человеком. Однако вы пришли поговорить не обо мне, а о Холте.
Взяв в рот сливу, она ждала от Рено объяснений.
Французу понравилось, что она сразу перешла к делу. Обмен любезностями был закончен, и теперь ее голубые глаза внимательно и пытливо смотрели на него. Сообщив ей о серьезных обвинениях, выдвинутых против Холта, он стал осторожно расспрашивать ее о том, чем был занят ее муж в последние несколько месяцев.
Понимая, что на карту поставлена жизнь Холта, Эйнджел спокойно отвечала на все вопросы Рено, хотя сердце у нее сильно билось от волнения и тревоги. Будучи от природы проницательным человеком, Рено по-ястребиному зорко следил за каждым ее жестом и сменой выражений на лице. И только когда она смеялась или просто улыбалась, он забывал о цели своего визита и откровенно любовался ею.
Однако, видя перед собой умную женщину, он подозревал, что ее очаровательные улыбки имели целью запутать его и пустить по ложному следу.
– Значит, вам ничего не известно о связи вашего мужа с этими изменниками-индейцами? – в сотый раз спрашивал он Эйнджел, и она, в который уже раз, делала удивленные глаза и, прижав к груди руки, отвечала:
– Господи помилуй! Нет! Я ни разу не видела ни одного индейца рядом с Холтом! Их, очевидно, следует называть краснокожими, капитан? Или нет, скорее дикарями? Варварами?
В ее голосе прозвучал едва уловимый сарказм, что не осталось не замеченным капитаном.
– Мы зовем их индейцами, мадам, а эти, о которых идет речь, особо опасные мятежники. Вы, вероятно, слышали о резне, имевшей место в Форт-Лионе?
– Нет, капитан, я не слышала, – притворно равнодушно ответила Эйнджел. В любом случае, уверяю вас, Холт не имеет ничего общего с этим безобразием.
– Если не прямо, так, может быть, косвенно? Например, поставляя индейцам оружие и помогая им продовольствием?
