Мадам говорила весьма уверенно. Отчаянно желала избежать виселицы? Или просто играла с Кристианом?
— Я оставлю вас с Ройдоном, Сапфир. — Кристиан кивнул на сидящего рядом с ним мужчину. — Если вы доставите ему какие-то хлопоты, он прямиком отвезет вас на Боу-стрит.
— А я велел ему свернуть вам шею, если что, — добавил Янгер, потирая шрам на загорелой шее.
— Это не западня, — прохрипела мадам. — Я хочу, чтобы Шеррингема повесили.
Кристиан спрыгнул на грязную улицу, освещаемую лишь тусклой лампой и несколькими факелами. В воздухе витал стойкий запах лошадиного навоза и человеческих испражнений. В карманах Кристиана лежали два пистолета, а в рукаве и голенище сапога — по ножу.
Сопровождаемый Янгером и еще двумя людьми, он ворвался в трактир. Повсюду раздавались пьяные крики и веселый смех. Хозяин трактира — грузный мужчина с тремя подбородками — услужливо подбежал к столу.
Кристиан положил на стол несколько соверенов.
— Я лорд Уикем.
Трактирщик раболепно поклонился, и Кристиан дал ему описание Шеррингема.
— Похоже, вы говорите о мистере Невилле, милорд, живет в комнате номер семь, — сообщил трактирщик. — Только вечером он ушел.
— Не знаете, куда он отправился и брал ли с собой вещи?
— Нет, милорд. Вещи еще утром забрала женщина. Она сказала, что они уезжают.
— Женщина? — Неужели он говорил о Сапфир Броуэм? — Как она выглядела?
— Это миссис Невилл, его жена. Милая темноволосая женщина.
Кто она такая?
— И куда они собрались уезжать?
Трактирщик покачал головой:
— Не знаю, милорд.
Плечи Кристиана безвольно опустились. Неужели он опоздал? Неужели Шеррингем уже уехал на континент? Если граф узнал, что Сапфир Броуэм жива, он вообще никогда не вернется, и Джейн будет уверена, что все еще связана с ним брачными узами.
Кристиан вышел из-за стола, оставив трактирщика с открытым от удивления ртом, и, перепрыгивая через две ступени, поднялся на второй этаж в поисках комнаты номер семь. На случай если Трактирщик солгал или просто ошибся, Кристиан держал наготове пистолет. Дверь оказалась запертой, и Кристиан с силой ударил по ней ногой. Щепки полетели в разные стороны, и раздался испуганный крик женщины, идущей по коридору.
Кристиан осторожно вошел в комнату. Она была пуста. Ничто, кроме смятых простыней, не указывало на то, что здесь кто-то жил. Дверцы платяного шкафа были открыты.
А потом Кристиан увидел крошечный обрывок бумаги, белевший на подушке. Он схватил его как раз в тот момент, когда в комнату ворвался Янгер. Найденная записка была исписана женским почерком, который совершенно определенно принадлежал не Сапфир Броуэм.
«Грешник, знай, у меня есть то, что ты так отчаянно желаешь. Ты сможешь найти это в театре».
Джейн. Это ее Кристиан желал каждой клеточкой своего сердца. Но Шеррингем не мог схватить Джейн. Дом тщательно охранялся, и Шеррингему ни за что не удалось бы проникнуть туда незамеченным. Или все же удалось?
А может, его просто завлекают в очередную ловушку? Или Джейн действительно в опасности?
— Театр, — вслух произнес Кристиан. «Друри-Лейн»? Вряд ли. Если его хотели завлечь в умело расставленные силки, то зачем звать в людное место, не дав при этом никаких указаний?
Ему необходимо вернуться домой и удостовериться, что Джейн в безопасности.
Театр. Неужели в записке говорилось о театре в клубе Сапфир Броуэм?
Благодарение Богу, Флер не подчинилась приказу Шеррингема. Она не схватила Джейн, чтобы он смог ее поцеловать.
Джейн смотрела на мужа из угла экипажа. Со связанными руками она подпрыгивала и заваливалась на бок каждый раз, когда экипаж подскакивал на кочке или выбоине.
Целых восемь лет Джейн жила с этим человеком. Она думала, что научилась отгадывать его настроение. Она знала, когда он лжет. По одному лишь звуку шагов Могла сказать, что он взбешен. Но на самом деле она ничего о нем не знала. И теперь ее это очень пугало.
Шеррингем гневно посмотрел на Флер:
— Она моя жена.
Джейн понимала, что он больше не лорд Шеррингем — титул перешел к его кузену, — но не могла думать о нем иначе.
— А чего ты ожидал? — огрызнулась его любовница. — Что я задеру ей подол, чтобы ты мог исполнить свой супружеский долг?
Джейн отшатнулась, когда Флер дрожащей рукой направила на нее пистолет. Господи, неужели она примет смерть от шальной пули? И что может натворить та, другая женщина, оставшаяся в Уикем-Хаусе?
— Теперь она любовница Уикема, — язвительно бросила Флер. — Я наблюдала за ними. И видела ее в его объятиях.
— Я не любовница, — произнесла Джейн. — В глазах общества ты мертв, и я больше не твоя жена.
Ее ударила Флер, а не Шеррингем, и голова Джейн болезненно запрокинулась. Ошеломленная, она ощутила, как в ее глазах закипают слезы.
— Ты моя жена! — проревел Шеррингем. — Я не умер, ты, Джейн, все еще принадлежишь мне. — В словах Шеррингема слышалась ярость. — И ты делила постель с Уикемом.
С двумя пистолетами, направленными на нее, и связанными руками Джейн при всем своем желании не смогла бы сбежать. Она должна была испытывать страх, но с удивлением поняла, что еще не потеряла присутствия духа. Лишившись самообладания, она наверняка погибнет, но Шеррингем ожидал, что она испугается, как и прежде. Целых восемь лет он превращал ее в безвольное, плачущее существо, но Джейн высокомерно вздернула подбородок.
— Я считала себя вдовой.
— Ты все знаешь, не так ли? — Шеррингем говорил с ней на удивление спокойно. — Про Молли, и Китти, и других шлюх Сапфир Броуэм.
Те девушки не были шлюхами. На глаза Джейн навернулись слезы.
А Флер зло произнесла:
— Конечно, знает. И она, и Уикем.
Джейн заставила себя взглянуть мужу в глаза.
— Почему ты не хочешь уехать из Англии? Ты мог бы бежать.
Взгляд Шеррингема медленно заскользил по ее телу. Полы ее плаща распахнулись, а руки были связаны. В глазах Шеррингема вспыхнул странный огонь…
Флер снова ударила Джейн кулаком, отбросив ее к стене.
— Ты все испортила. Ты и твой проклятый Грешник. Ну, какого черта вы сунули свои носы, куда не следует?
— Это Тревор виноват, — пробормотал Шеррингем. — Запер свою жену в сумасшедшем доме, вместо того чтобы убить ее.
Джейн услышала знакомые нотки закипающей ярости. Но тут Шеррингем закашлялся и прижал ко рту платок. Тонкая ткань окрасилась кровью. Джейн ошеломленно смотрела на алые пятна. У Шеррингема чахотка. Он болен. Умирает.
— Ч-что вы собираетесь со мной сделать?
