– Сюда, - задыхаясь, пробормотала Хизер.
Слоан увлек ее в комнату и захлопнул дверь. Но, очутившись внутри, немедленно отпустил жену и, всмотревшись в нее, отшатнулся.
– Ты плакала, - прошептал он.
Хизер машинально вытерла влажные щеки.
– Не важно. Что… что ты здесь делаешь?
– Приехал умолять тебя вернуться.
– Зачем?
– Ты нужна мне. И Дженне тоже. - Голос его слегка дрогнул. - Потому что я не хочу другой жены. Пожалуйста, останься.
В глазах Хизер блеснуло недоверие.
– С чего бы вдруг?
– Я люблю тебя, - бросил Слоан и внезапно понял, что чересчур резок с Хизер. Так он окончательно все испортит!
Он услышал тихое недоуменное восклицание Хизер, и в груди все перевернулось.
– Я люблю тебя, - уже спокойнее повторил он. - Может, у меня нет права просить тебя о такой жертве. Я обидел тебя… и недостоин твоей любви. Но умоляю дать мне последний шанс.
Неприкрытое раскаяние на лице мужа потрясло Хизер. Неужели он… он испытывает то же, что и она? Такое же отчаянное желание броситься ему в объятия и никогда, никогда не расставаться?
– Ты любишь меня? - прошептала она в нерешительности.
– Да.
Как же можно не любить ее? Ее преданность и верность, неукротимую отвагу, сострадание и участие? Она выдержала все трудности суровой зимы, грозящее разорение, равнодушие мужа. Он любил ее. И нуждался в ней куда сильнее, чем она в нем. Только теперь, едва не потеряв ее, он понял, как много она для него значит.
Сердце гулко стучало в груди. Слоан шагнул к Хизер.
– Вся моя жизнь отныне связана с тобой, родная. Я мечтаю о детях, которых ты мне родишь. Если не пожелаешь жить на ранчо, я продам его. Мы могли бы уехать туда, где будем счастливы.
Хизер не верила ушам. Неужели она слышит те слова, о которых грезила, которые так долго ждала?
– Хизер! - выдохнул он. - Скажи хоть слово!
– Я… никогда не думала, что ты полюбишь меня.
– Но это правда! Господь мне свидетель! - Он вмиг оказался рядом и напряженно вымолвил: - Я сопротивлялся этому чувству с самой первой встречи. Боялся полюбить тебя, боялся, что кто-то отнимет у меня счастье во второй раз. Ты была права. Я мучился сознанием собственной вины. Но теперь все позади, Хизер. В моем сердце ты одна. Я не могу жить без тебя. Пожалуйста…
В выразительных глазах Хизер зажегся огонек надежды.
Слоан безгранично бережно взял ее лицо в ладони и поцеловал, едва прикасаясь губами, словно святыню, бесконечно дорогую и хрупкую, будто опасался, что она вот-вот рассыплется. В эту минуту он безудержно стремился уничтожить пропасть между ними, приковать ее к себе нерушимыми узами.
– Хизер, найдешь ли ты в себе силы когда-нибудь простить меня?
Боль и мольба в дорогом для нее голосе едва не разбили ей сердце. Ее муж, несгибаемый, жесткий… и такой беззащитный.
– Да, Слоан. Я прощаю тебя.
Он отстранился, чтобы получше видеть ее глаза.
– Ты говорила, что любишь меня. Это правда?
– Конечно, Слоан.
Опять эти противные слезы! Льются и льются, и невозможно их остановить!
– Я люблю тебя. Я всегда тебя любила…
Он заглушил ее слова поцелуем. Прижал к себе и целовал, бесконечно, крепко, исступленно, вкладывая в ласки все, что чувствовал в эту минуту, все, что пережил, все, что обещал своей любимой. И когда ощутил ответное движение губ, желание, радость и благодарность наполнили душу.
Наконец он поднял голову, но не выпустил Хизер из объятий - наоборот, еще крепче прижал к себе.
– Я люблю тебя, - твердил он снова и снова. - Последние недели стали настоящей пыткой. Ты не представляешь, что со мной делалось.
– Увы, представляю.
– Хизер, я так хочу, чтобы все раны затянулись.
– Я тоже, - прошептала она.
– Значит, ты больше не покинешь меня? Хизер положила голову ему на плечо и засмеялась сквозь слезы.
– Я никогда бы этого не сделала, Слоан. Даже зная, что ты не полюбишь меня, я решила вернуться домой. Эван предложил проводить меня, но тут появился ты и затеял драку.
– Я просто голову потерял, когда увидел, как ты его целуешь.
– Только в знак благодарности.
– Уверена?
– Абсолютно.
Он, казалось, немного успокоился, но тут же отстранился и изучающе посмотрел на жену.
– Хизер, Волк отдал мне долю в своем золотом руднике. Уверял, что так или иначе она принадлежала Лани. Я поборол свою дурацкую гордость и принял подарок, в основном ради Дженны. Деньги позволят мне поправить дела на ранчо, но если захочешь жить в Денвере или даже в Сент-Луисе…
– Но «Бар М» - твой дом. Твоя родина!
– Без тебя мне все равно здесь не жить.
Хизер лучезарно улыбнулась. Ей, разумеется, льстило, что Слоан готов идти на такие жертвы ради нее, но и сама она готова на все, лишь бы ему было хорошо.
– Слоан, мне тут тоже нравится. Пока ты со мной, я никуда отсюда не уеду.
Синие глаза блеснули таким обожанием, что у Хизер дух захватило.
– Слоан… едем домой, - едва выговорила она. - Пожалуйста, возьми меня с собой.
И этот измученный суровый мужчина, взявший в плен ее сердце, одарил ее нежданно-ослепительной улыбкой, затмившей блеск солнца.
***
Он увез ее на своей лошади, потому что не мог вынести даже секундной разлуки. Управляющий отелем согласился выслать ее вещи, и они отправились домой, погруженные в свой волшебный мир влюбленных, что-то шепча друг другу, делясь мыслями и чувствами, наслаждаясь вновь обретенным счастьем. Им столько нужно было сказать, столько ран исцелить, столько темных призраков прогнать… дать и сдержать обещания и клятвы. Они говорили о будущем процветании ранчо, о воспитании Дженны и надеждах на появление новых детей, о прошлой боли и трагедиях, о чудесном избавлении Слоана от душевных мук.
– Я знаю, как сильно ты любил Лань, - сочувственно прошептала Хизер, услышав неизбывную печаль в голосе мужа.
– Да, но теперь боль притупилась, - признался Слоан. - Я всегда буду чтить ее память и грустить о былом, но ты излечила меня. Заполнила пустоту в душе.
Он нежно прикоснулся губами к завиткам, выбившимся из-под шляпки.
Вместо ответа она прислонилась к нему спиной, с радостью ощущая неразрывное кольцо его рук. Наверное, это и есть счастье!
Холмы, приближавшиеся с каждой милей, казалось, приветствовали ее. Легкий ветерок доносил аромат сосновых игл и теребил листья осин; зубчатые вершины Скалистых гор словно касались голубого неба. Деревья только начали желтеть, но скоро вспыхнут оранжево-золотыми осенними огоньками.
Конь шел шагом вдоль ручья, по опушке леса, и тут Слоан вдруг уловил в чаще какое-то движение. Он немедленно натянул поводья и схватился за ружье, но рука его внезапно замерла.
В переливах солнечных лучей, игравших зайчиками на кустах, он увидел оленя, пришедшего на водопой. Изящное, грациозное животное подняло голову, но в огромных карих глазах не промелькнуло ни малейшего проблеска тревоги. Эти глаза так мучительно напомнили ему о Лани! Может, это всего лишь игра света, но она словно говорит с ним. Улыбается ему и Хизер. Дает свое благословение.
