— Но что? — прошептала Исидора.
— Я не предлагаю себя.
Исидору замутило.
— Понимаю, — еле слышно проговорила она.
Он стоял так близко, так близко от нее, что она не могла заплакать. Она не должна этого делать. И не сделает.
— Наверняка это тебя не удивляет, — сказал Симеон, заходя в салон и закрывая за собой дверь.
— Это дамский салон, — сообщила ему Исидора. Ее голос задрожал, что было совсем нелепо. А еще ее охватило смущение. Исидора поверила ему, когда он сказал, что любит ее. Ее глаза затуманились, и она была вынуждена сильно прикусить губу. Она отвернулась от мужа. — Думаю, пора идти, — произнесла она с огромным усилием. — Джемма будет меня искать.
Симеон не ответил, так что она наконец повернулась. Он был занят тем, что впихивал золоченый стул между дверью и туалетным столиком.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила она.
— Я не прошу твоей руки, — сказал он, приближаясь к ней и взглянув на нее сверху вниз.
— Ни к чему делать акцент на своем решении! — бросила Исидора. — Я прекрасно понимаю твое решение.
— Правда, Исидора? Правда понимаешь?
Она вздернула подбородок.
— Разумеется, понимаю. Я вела себя неподобающим образом и не спрашивала у тебя разрешения, задумав устроить какие-то переделки в доме, и из-за этого ты был разгневан, — сказала она.
— Нет.
— Нет?!
— Я не прошу твоей руки, потому что я просто беру ее, — заявил он.
Исидора заморгала.
— Я не дрессированная собачонка, которая побежит за тобой в Лондон и будет кружить вокруг твоих юбок. Я хочу тебя! — добавил он неистовым тоном. — Потому что я люблю тебя, а ты любишь меня. Да, черт возьми, ты — настоящая чертовка, с которой мне придется жить. Но ты — моя чертовка, и я не могу позволить, чтобы ты досталась кому-то другому, а еще я не могу представить жизнь без тебя.
Исидора издала какой-то звук, напоминающий нечто среднее между всхлипыванием и пением.
— Я думала…
— Ты думала, что я недостаточно люблю тебя, а потому не осталась со мной, — проговорил он. — И ты решила проверить меня: уехала в Лондон и ждала, что я последую за тобой.
Исидора неловко вскочила со стула и в буквальном смысле слова бросилась в объятия Козуэя.
— Я люблю тебя! — дрожащим голосом сказала она.
— Я подумал, что не могу ехать следом за тобой, потому что это означало бы, что ты мной верховодишь.
— Да мне это и в голову никогда не приходило! — воскликнула Исидора.
— Я не мог принять правды, Исидора. Но ты управляешь моим сердцем, и я этого не стыжусь.
Она взяла его лицо в руки.
— Я люблю тебя, — повторила Исидора.
Он поцеловал ее так крепко, что ее руки соскользнули ему на шею. Он поцеловал ее так сладко, что ее сердце стало не таким, каким было раньше. Он поцеловал ее так неистово, что она поняла: лев добровольно шагнул в ее объятия. Исидора Дель Фино, герцогиня Козуэй никогда не забудет этого урока.
Его руки заскользили по ее телу.
— Ты не можешь… — выдохнула она, думая о тех людях, которые ходили по палубе. Однако это не остановило Симеона. — Ты не должен!.. — вскрикнула она спустя несколько минут, но он уже взялся за дело.
Лиф платья был скроен таким образом, чтобы прикрывать ее грудь при любых обстоятельствах, но против напора Симеона он не устоял.
У Исидоры перехватило дыхание, когда она увидела его лицо.
— Ты такая красивая, — произнес он. Голос у него стал хриплым, а руки вдруг застыли, как будто он боялся к ней прикоснуться. — Зрелая, изысканная и прекрасная, как роза.
Но у них не было времени на поэзию. Поэтому Исидора запустила пальцы ему в волосы и выразительно сказала:
— Симеон!
Он заглянул ей в глаза — они были темными, как безлунная ночь.
— Поцелуй меня! — приказала Исидора.
— Так? — спросил он. В его озорном взгляде вспыхнули искорки смеха. И он вежливо поцеловал ее сосок.
Исидора покачала головой.
— Так? — спросил он, слегка лизнув ее грудь. Ее бедра дрогнули, но этого было мало.
— Симеон!
Рассмеявшись, Симеон взял сосок в рот и стал посасывать его, а другую грудь обхватил своей грубой рукой. Все мысли тут же улетучились из головы Исидоры.
Не прошло и нескольких минут, как Симеон уже стоял на коленях перед Исидорой. Ее юбки были задраны вверх, а сама она лежала в шезлонге, издавая такие стоны, какие могут вырываться из груди женщины, которая испытывает очень большое наслаждение.
Как же она была прекрасна! Волосы, выбившиеся из сложной прически, спадали ей на плечи мелкими кудряшками и локонами. Ее губы стали краснее любого рубина, а ее кожа могла бы цветом посоперничать с персиком и сливками. А на вкус она напоминала нектар, однако настоящим афродизиаком был ее взгляд.
Она дрожала, а потом принялась молить Симеона о пощаде. Он же сначала довел ее до края бездны, целовал до тех пор, пока с ее губ не сорвались крики, напоминающие песню… А потом отпрянул в сторону.
Он погладил ее кончиками пальцев, отчего ее тело содрогнулось.
— Я просто пытаюсь убедиться, что ты понимаешь, кто я.
— Симеон… — выдохнула Исидора. — Мой муж.
В это мгновение он услышал какие-то тихие удары у себя за спиной. Симеон проигнорировал их, сосредоточившись на том, чтобы дать Исидоре именно то, чего она хотела. Кроме…
Шум уже не был отдаленным. На палубе раздавались крики и слышался треск. А потом кто-то забарабанил в дверь салона.
— Выходите! — кричал чей-то высокий и встревоженный голос. — Плавучая тюрьма ударилась в яхту, и узники…
— Что? — резко переспросил Симеон, поднимая голову. Сначала ему пришло в голову, что это королевские слуги хотят войти в салон, и он хотел прогнать их. Однако теперь стало понятно, что ситуация куда более серьезная.
— Он сказал что-то об узниках, — тяжело дыша, произнесла Исидора. — Плавучая тюрьма… Симеон… Прошу тебя, не останавливайся! Только не останавливайся!
Но Симеон уже взял себя в руки, все его тело в одно мгновение напряглось от тревоги.
— Вставай! — приказал он, одновременно расправляя ее юбки.
— Что? — Исидора поднялась, но ее ноги ослабели, и она прижалась к Козуэю.
— Должно быть, нашу яхту задел один из тех кораблей, которые превратили в тюрьму, — объяснил Симеон. Он быстро натянул бриджи.
— Боже! — Исидора выпрямилась, пытаясь выровнять дыхание. — Кажется, нам лучше уйти отсюда. — Она нашла одну из своих туфелек и повертела в руках.
— Ты сможешь бежать в этом? — спросил Симеон, прислушиваясь.
— Нет.
— Тогда бросай их.
— Но бриллианты… — Оглядевшись по сторонам, Исидора забросила туфельки под диван. Позже она сможет забрать их.
