— Пора ехать. Я и так задержался, а Габриэля все нет и нет.
Кесси вышла проводить его. Они стояли на самом верху широкой каменной лестницы и ждали, пока грум приведет лошадь Кристофера.
— Вообще-то я собирался поделиться с вами и Габриэлем приятной новостью.
— Что ж, поскольку Габриэль не соизволил явиться вовремя, то можете поделиться ею со мной. Кристофер ухмыльнулся:
— Отлично! Вы помните старый дом у аллеи к северу отсюда?
— Конечно! Я проезжаю мимо него всякий раз, когда еду в Уоррентон. Обидно, что никто не живет там. Пустые дома так быстро разрушаются! Было бы чудесно, если бы кто-нибудь поселился в доме и подремонтировал его.
— Я того же мнения, но хочу добавить, что очень скоро дом преобразится.
Кесси непонимающе заморгала:
— Что? Вы хотите сказать… О, Кристофер! Он довольно рассмеялся:
— Да, Кесси, вы видите перед собой нового хозяина дома. Эту ночь я проведу уже под его крышей.
— Замечательно! — обрадовалась Кесси, но не удержалась, чтобы не поддразнить его: — Хм, значит ли это, что вы решили отказаться от своих распутных замашек и начать новую жизнь в качестве солидного землевладельца?
Его смех был заразителен:
— Должен заметить, что Габриэль подает в этом отношении великолепный пример. Еще год назад никто бы не поверил, что такое возможно!
Сердечко Кесси взволнованно забилось. Неужели это правда, что Габриэль ведет праведную жизнь? Ох, если бы она только могла поверить в это…
— Теперь, когда вы обзавелись домом в деревне, не хватает лишь одной существенной мелочи.
— Это какой еще?
— Жены, чтобы держала вас в узде.
Шутка не развеселила его, улыбка на его лице погасла.
— Я бы не прочь завести ее, — медленно произнес он, словно размышляя вслух. — Но только ничего из этого не выйдет.
Его обветренное лицо посуровело. В глазах отражалась какая-то обреченность. Кесси нахмурилась:
— Почему вы так говорите? Вы молоды, хороши собой! Какая же девушка решится отказать вам, если вы начнете всерьез ухаживать за ней?
— Да леди-то и сама не прочь, но… — Тут он бросил тоскливый взгляд в сторону своего только что купленного дома и… Уоррентона.
Кесси охнула, догадавшись, о чем идет речь.
— Боже, так это Эвелин, да? — И сама же себе ответила на свой вопрос. Конечно, Эвелин. Она живо припомнила, сколько раз видела их танцующими в паре или просто беседующими… Наверное, тогда-то все это и началось. — Вы и Эвелин! — Она засмеялась от радости. — Как это чудесно!
На лице Кристофера мелькнуло и исчезло выражение боли.
— Нет, Кесси. К сожалению, это невозможно.
— Почему? Она не любит вас? Он замялся.
— Любит, — наконец признался он. — Я и этот дом-то купил, чтобы быть поближе к ней, пока она не вышла замуж. Кесси пришла в ужас:
— Но если вы любите ее, то не должны позволять ей выходить замуж за другого! Почему вы не хотите просто посвататься?
— Ее отец — мерзкий амбициозный старикашка. И он не скрывает, что отдаст ее только за очень большие деньги и за высокий титул. Никак не ниже, чем графский. А я всего лишь баронет, так что недостоин даже упоминания в качестве жениха. Если я открыто объявлю о своих намерениях, то Уоррентон приложит все силы, чтобы я больше никогда не увидел Эвелин.
Сердце Кесси сжалось от сочувствия:
— Господи, Кристофер, как же это невыносимо грустно для вас обоих! Но вы не должны отчаиваться, еще не все потеряно. Ведь у Эвелин пока нет серьезных претендентов, да она и не горит желанием обзавестись ими.
— И все же она, как образцово послушная дочь, готова выполнить свой долг! Она никогда не опозорит отца, воспротивившись его планам. — Он помолчал и пожал плечами. — А я никогда не подтолкну ее к подобному шагу.
Кесси закусила губу. Он прав, и все же она не стала говорить этого. Кесси лишь сочувственно коснулась его рукава:
— Не вешайте носа. Возможно, еще и отыщется способ, как вам быть вместе. Вероятно, какой-то выход все же существует?
В порыве сочувствия она положила ему руки на плечи и чмокнула в щеку. Затем они попрощались. Кесси поднялась по лестнице, погруженная в мысли о безнадежной ситуации Кристофера. Заглянула в недавно отремонтированную детскую, где в колыбельке мирно посапывал Джонатан.
Пройдя к себе, она подошла к окну и, отдернув штору, устремила взгляд вдаль. За переходящими одна в другую лужайками стоял лес, верхушки которого четко вырисовывались на фоне закатного зарева. Она вздохнула, так и не сумев придумать ничего путного, чтобы помочь своим друзьям. Кристофер и Эвелин были равно дороги ее сердцу. Если бы герцога Уоррентона можно было убедить, что он не должен губить единственный шанс дочери на счастье!
Возможно, Габриэль мог бы уговорить отца серьезно побеседовать с Уоррентоном. Эта парочка продолжала совместно ездить на охоту и верховые прогулки. Она взвесила эту возможность. И решила, что обязательно попытается сделать хоть что-то. Приняв решение, она облегченно вздохнула и отвернулась от окна.
И чуть не вскрикнула от испуга, потому что перед ней невесть откуда возник Габриэль.
— Ох! — Она нервно рассмеялась. — Как вы напугали меня! Я не слышала, как вы вошли.
Очевидно, он поднялся к ней сразу же по приезде. Даже не переоделся. Широкоплечая фигура полностью заслонила от нее дверь. Комната сразу же стала тесной. Одетый во все черное, да еще с кнутом, зажатым в одной руке, Габриэль выглядел угрожающе.
А может быть, он и старался выглядеть именно так?..
Подбородок у него выпятился, придавая лицу зловещее выражение. Он не поздоровался, не было на лице и намека на улыбку. Вместо этого он, не отрываясь, смотрел на нее пронизывающим взглядом.
— Габриэль? — Смутная тревога охватила ее. — Что-то случилось?
— Я видел тебя, янки. Вас обоих, перед тем как он уехал
— Кого? Кристофера?
— Его самого. Значит, обманываете меня под моей крышей?
Хотя тон Габриэля и был мягок, глаза у него бешено сверкали. Кесси передернуло. Мелькнула мысль: да он же ревнует! И хотя частичка ее души возликовала, другая пришла в ярость: значит, вот как он думает о ней и своем ближайшем друге!
Она выпрямила плечи и собрала все свое мужество, готовая воевать за свое достоинство и честь:
— Ничего не изменилось, Габриэль. Вы все такой же циник, для которого нет ничего святого. Вам ничего не стоит растоптать человека, хотя ни я, ни Кристофер ничем не заслужили подобного отношения. Вы оскорбляете и меня, и его этими гнусными намеками!
В комнате через холл заплакал Джонатан. Габриэль, не говоря ни слова, резко повернулся. Кесси отставала от него всего на полшага. Через минуту они оба уже были в детской. Кесси, запыхавшись, проговорила:
