Он долгих несколько минут наблюдал за виконтом, пока тот не проиграл и не передал кости крупье. Дункан подавил удовольствие, услышав вокруг разочарованные стоны.
– Лэнгли, – проговорил он, виконт повернулся. В его в глазах вспыхнуло любопытство, потому что прежде им с Дунканом не доводилось общаться.
Он отвёл виконта в сторону.
– Милорд, меня зовут Дункан Уэст.
Лэнгли кивнул.
– Я вас узнал. Признаюсь, я, скорее, ваш сторонник, ибо отдам свой голос за ряд законопроектов, которые мы будем рассматривать в этом сезоне.
Комплимент застал Дункана врасплох.
– Спасибо. – Он согласен выдать Джорджиану замуж за этого мужчину, но обязательно ли он должен ему нравиться?
Дункан сделал глубокий вдох, выдохнул. Виконт склонил голову.
– Сэр, вам не хорошо?
Да!
Как только она станет виконтессой Лэнгли, лучше ему уже не станет никогда, но он обещал ей. Обещал эту победу.
Око за око.
– Вы ухаживаете за леди Джорджианой, – сказал Дункан.
Удивившись, Лэнгли отвёл взгляд, потом снова посмотрел на Уэста, в глазах виконта читалась вина. Дункану не понравилась пауза, как будто Лэнгли давал понять, что на самом деле не ухаживает за Джорджианой.
Кого он обманывает, Дункану это понравилось.
И даже очень.
– Не ухаживаете?
Лэнгли замялся.
– Интересуетесь ради статьи? Я видел, с каким рвением вы описывали возвращение леди Джорджианы в высший свет.
– Это не ради публикаций, но я надеюсь, что мои статьи произвели положительное впечатление.
Виконт улыбнулся.
– Моя мать, безусловно, очень заинтересовалась вышеупомянутой леди.
Дункан счёл это успехом.
– Полагаю, некоторые бы приняли моё поведение за ухаживание, – наконец, ответил Лэнгли. В его словах прозвучала нотка сомнения.
Дункану хотелось зарычать от досады. Неужели этот человек не понимает, что ему предлагают?
– Вы что, сошли с ума? Джорджиана - грандиозная партия. Бесценная. Любой мужчина с гордостью назвал бы её своей. Она могла бы заполучить короля, если бы только пожелала.
Удивление на лице Лэнгли вскоре сменилось сдержанным любопытством. Закончив тираду, Дункан почувствовал себя настоящим ослом.
Виконт не колебался с ответом, в его голосе прозвучало глубокое понимание.
– Сдаётся мне, что желает её вовсе не король. Совсем наоборот.
Услышав это предположение, Дункан прищурился. Виконт был прав.
– Вы переходите границы.
– Возможно, но я знаю, что значит хотеть того, чего не можешь получить. Теперь я понимаю, почему вы проявили такой живой интерес к леди. – Лэнгли помолчал и добавил: – Если бы я мог обменять свой титул на вашу свободу, я бы так и поступил.
Дункану вдруг стало очень неловко от этого разговора.
– Вот тут-то вы ошибаетесь. Отсутствие титула не добавляет свободы. На самом деле, у меня её ещё меньше, чем у вас.
Титул обеспечивает безопасность.
Не имея его, Дункан жил в постоянном страхе разоблачения.
И этот страх всегда будет омрачать его будущее.
Он встретился взглядом с виконтом.
– Она выбрала вас.
Лэнгли улыбнулся.
– Если это правда, в чём я не уверен, то для меня честь взять леди в жёны.
– И вы пообещаете о ней позаботиться.
Виконт выгнул бровь.
– Если не вы, то я.
Наглость титулованного щенка вызвала у Дункана желание перевернуть стол, из-за которого тот вышел. Он не мог заботиться о Джорджиане. Не мог обременить её жизнь своими секретами.
Она этого тоже не желала.
"Что, если мы поженимся?"
Сколько бы он ни прожил, он всегда будет помнить этот вопрос, который она тихо задала в его объятиях, озвучив маловероятный исход событий, скорее, даже глупую мечту. Когда Дункан простится с жизнью, в тюрьме или болтаясь на верёвке, вот о чём он подумает в последний момент.
Не важно, что на самом деле она не имела этого в виду.
Джорджиана хотела получить титул. Она хотела обеспечить дочери безопасную и благопристойную жизнь. И он лучше других знал, насколько это важно. И чем она готова ради этого пожертвовать.
Дункан сам обо всём позаботится.
– Это вы должны о ней заботиться, – прервал его мысли виконт.
– Я и забочусь, – ответил Дункан, – таков мой способ.
Лэнгли долго смотрел на него, прежде чем кивнуть.
– Тогда, если она согласна, я на ней женюсь.
Заявление виконта вызвало в нём ярость и отторжение. Как же это раздражало. Как же Дункану хотелось обвинить Бога и весь мир в том, что ему досталась такая судьба: любить женщину, с которой не суждено прожить всю жизнь вместе.
Но он всего лишь проговорил:
– Если я когда-нибудь чем-нибудь смогу помочь, милорд, мои газеты в вашем распоряжении.
Лэнгли покачнулся на каблуках.
– Возможно, я приду к вам гораздо раньше, чем вы думаете.
Виконт ушёл, а Дункан остался стоять один на краю игорного зала, наблюдая за толпой в ожидании прибытия Джорджианы.
– Вижу, твоё членство восстановлено, – проговорил маркиз Борн рядом с ним. – Значит, ты своими глазами увидишь плоды своего идиотского труда.
Дункан поморщился от этих слов, но не стал оправдываться. Он назначил цену за голову Чейза, а, следовательно, и за это место и всех его владельцев. Вместо этого спросил:
– Что она задумала?
– Я знаю лишь то, что она совершает чертовскую ошибку. Но никто не вправе говорить Чейзу, как жить.
– Какую ошибку? – переспросил Дункан, не отрывая взгляда от толпы. Отчаянно пытаясь отыскать Джорджиану глазами, чтобы помешать ей совершить задуманное. Он заварил кашу с наградой, ему её и расхлёбывать.
– Она нам почти ничего не рассказала. Только то, что таково её решение, которое в лучшем случае спорно. Несла какой-то бред про то, что у нас у всех теперь есть семьи, много денег, а клуб исчерпал себя.
Дункана охватил страх.
– Она закрывает клуб?
Но зачем?
– В лучших традициях Чейза он всё продумал, – раздражённо ответил Борн, как будто это был каприз глупой девчонки, а не уничтожение мечты и многолетней работы.
Дункан грязно выругался.
– Не могу не согласиться.
Дункан не мог этого допустить. Существует другой способ её спасти. Он снова огляделся в поисках Джорджианы.
– Где она?
– Зная Чейза, он обязательно появится. – Борн помолчал. – Само собой разумеется, что если она каким-то образом пострадает... если на Кэролайн падёт тень, благодаря сегодняшнему вечеру...
Дункан встретился взглядом с маркизом.
– Я буду ожидать соответствующих последствий.
– Последствий, – усмехнулся Борн. – Мы сделаем так, что ты исчезнешь, и тебя никогда не найдут.
– Полагаю, тебя послали мне это передать?
– Это и ещё кое-что, – сказал Борн. – Ты не должен её отпускать.
Дункана бросило сначала в холод, а потом в жар.
– Я не понимаю.
Борн ухмыльнулся, не переставая разглядывать собравшихся.
– Ты самый умный человек из всех, кого я знаю, Уэст. Всё ты понимаешь.
"Ты не должен её отпускать".
Как будто у него был выбор.
Толпа шумела всё громче, выпивка текла рекой, у каждого стола толпились игроки, купающиеся в лучах удачи. В зале раздавались крики крупье, радостные возгласы играющих в кости, стоны игроков в рулетку. Дункану казалось, что он даже слышит шелест карт, скользящих по сукну, все звуки стали чётче и громогласней, потому что теперь он знал, чьё это творение, кто на самом деле создал клуб.
– Могу сказать одно, – проговорил Борн, разглядывая толпу людей. – Если мы закроем двери нашего клуба навсегда сегодня вечером, то с огромным успехом.
– Я должен её остановить.
Борн выгнул бровь.
– Признаюсь, я надеялся, что ты рассмотришь этот вариант. Мне же нужно на что-то кормить семью.
У маркиза Борна хватило бы денег, чтобы прокормить все семьи в Британии, но Дункану было некогда вступать с ним в спор.
– Где она может быть?
Борн посмотрел на витражное окно с изображением падающего Люцифера.
