Арабелла хотела было отказаться, но передумала. Нет, лучше притвориться покорной и вялой, ни на что не способной. Лелла рожает, и конечно, в гареме царит суматоха, а стража, похоже, не так бдительна нынче. Может, ей удастся ускользнуть. Свобода!
По мере того как тянулся день, Арабелла поняла, что оказалась права. Радж не отходил от Леллы, а невольницы собирались под дверью роженицы и тихо переговаривались. Девушка надела шелковую джеллабу, натянула туфельки из голубой кожи и, расчесав волосы, связала их сзади лентой.
Ей удалось незамеченной прогуляться по саду и как следует разглядеть высокие стены и массивные ворота. Наконец Арабелла набрела на огромную иву, ветви которой свисали по другую сторону ограды. Сама судьба дает ей шанс сбежать. Широкая улыбка расплылась по лицу девушки. Неужели эти глупцы так уверены, будто гаремные невольницы слишком слабы, чтобы взобраться на дерево? Возможно, стражники обходят дворец караулом, но Арабелла уже все продумала. Конечно, женщине не скрыться отсюда, но мужчине…
И тут ужасная мысль омрачила девушку — у нее совсем нет денег! Но у Раджа, должно быть, хранится золото или какие-нибудь драгоценности.
Снова послышался отчаянный крик. Бедная Лелла! Пусть с ней все будет хорошо. Она единственный друг Арабеллы в этом ужасном месте.
Арабелла сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Ей очень хотелось побежать к Лелле, но Радж наверняка считает, что она спит под действием опиума.
Девушка медленно вернулась к себе и стала метаться по комнате в тревоге за подругу.
Было уже около девяти вечера, и только что народившаяся луна тускло освещала небосклон, когда Арабелла бесшумно вышла из комнаты. Все, в том числе и Лина, по-прежнему толпились у покоев Леллы. Служанка едва успела принести Арабелле ужин и заверить ее, что все идет как должно и дитя скоро родится.
Арабелле до смешного легко удалось похитить маленький мешочек с золотыми монетами из комнаты евнуха. Она сама не ожидала такого успеха и теперь с мрачной улыбкой привязала кисет к поясу и пригладила заплетенные в косу и туго обернутые вокруг головы волосы.
Легкой тенью скользя по саду, она добралась до ивы. Ах Лелла! Она и тут помогла ей. Арабелла предусмотрительно сделала из одежды и подушек некое подобие спящего человека. Если повезет, ее не хватятся до самого утра. Взобравшись на дерево, она помедлила, глядя вниз. Дворец обходил всего один стражник, да и тот, по-видимому, не очень ревностно относился к своим обязанностям. Девушка послала небесам еще одну безмолвную молитву, замерла, пока стражник не отошел шагов на двадцать, и только потом уселась на стену и ловко спрыгнула вниз. Выбрав камень потяжелее, она притаилась в тени и стала ждать, пока он вернется.
Стражник оказался довольно молодым и не слишком толстым. Арабелла облегченно вздохнула, слыша, как турок насвистывает веселую мелодию.
«Жаль, — мысленно обратилась она к нему, — но у меня нет выхода, и ты очнешься с сильной головной болью».
Он увидел ее лишь в тот миг, когда камень обрушился ему на голову. Бедняга удивленно охнул и рухнул на землю.
Арабелла чуть помедлила, прежде чем снять с него одежду. Поверх мундира на молодом человеке был широкий бурнус, не очень чистый, но крайне необходимый Арабелле, — он скроет ее волосы и фигуру.
Переодевшись, девушка нагнулась над солдатом и тихо выругалась. Ей нечем связать его!
Наконец Арабелла философски пожала плечами и оттащила несчастного в тень ограды.
— Надеюсь, тебя не скоро найдут, — тихо сказала она и направилась по крутому откосу к пристани.
— Повелитель, ваша невестка родила сына! Камал мгновенно встрепенулся, радостно улыбаясь.
— Превосходно! Лелла здорова?
— Да, повелитель. Уже за полночь. Вы хотите видеть ее?
— Ненадолго.
Камал быстро оделся и направился в гарем в сопровождении Али. Лелла выглядела бледной и усталой. К груди она прижимала младенца.
— Поздравляю, сестра моя, ты подарила Хамилу сына, а мне племянника!
— Он само совершенство, Камал, и. копия отца.
— Другого я и не ожидал, Лелла.
Он сел рядом и откинул с лица мальчика полотняную простынку.
— Нет, слава Аллаху, он пока не так красив, как его отец!
Улыбка Леллы неожиданно стала печальной, а глаза наполнились слезами. Она отвернулась, и Камал легонько притронулся кончиком пальца к ее щеке.
— Понимаю, Лелла. Я тоже любил брата.
— Да, — всхлипнула женщина, — знаю. Камал, почему это произошло? Он бьи таким прекрасным моряком! Как он мог упасть за борт?
Камал обнял их с младенцем, чувствуя, как горячие капли падают ему на шею. Еще свежая рана вновь раскрылась.
— Порой, — с трудом выговорил он, — судьба смеется над нами, а некие неведомые силы посылают испытания. От наших бед нет спасения. Все, что остается, — долг, соблюдение законов, написанных не нами. Нужно принимать все, как есть.
— Неужели ты должен отказаться от нее, Камал?
Он судорожно сжал кулаки, но хватка тут же ослабла. Камал осторожно опустил роженицу на подушки и выпрямился. Он выглядел измученным и сломленным.
— Мне так жаль, — тихо прошептала Лелла.
— Не надо, сестра, — криво улыбнулся Камал. — Разве ты не видишь, как томится Арабелла в моем гареме? Да она вскоре камня на камне от него не оставит, а заодно уничтожит и меня. Но ты устала, милая сестра. Спи. Утром я приду повидать тебя и моего чудесного племянника. Уже позд…
Но в этот момент раздались громкие отчаянные крики.
— Какого черта!
Радж с осунувшимся, искаженным лицом ворвался в комнату.
— Повелитель! Она исчезла! Стражник был найден у восточной стены, раздетым и без сознания!
Кровь заледенела в жилах Камала. Лелла приглушенно взвизгнула, но он даже не взглянул на нее и невозмутимо приказал немедленно привести стражника.
Он метался по спальне Арабеллы, разбрасывая узлы, уложенные под одеялом, когда перед ним предстал трясущийся стражник. Первой мыслью Камала было, что мужская одежда, по крайней мере поначалу, даст ей некое подобие защиты.
— Расскажи, как все было, — грозно велел он.
— Я ищу судно, отплывающее в Геную, — снова и, снова бормотала Арабелла, пытаясь говорить низким, как у мужчины, голосом. На лбу выступил пот от страха и усталости. Опасный спуск по крутому холму от дворца в город лишил ее последних сил. Девушка задыхалась. Город выглядел призрачной тенью в мертвенном лунном свете, а жуткая тишина заставляла сердце колотиться все сильнее. Арабелле казалось, что с минуты на минуту ее разоблачат. С каждым шагом она все больше хромала — сапоги стражника оказались велики и немилосердно натирали ноги.
