Когда Коннор и Беатрис принесли бумаги с решением суда о том, что имя Барроу должно стоять во всех списках на голосование, новые «помощники» выхватили у них документы, а их самих попросили удалиться.
– Как я и предполагал, – проговорил Херст, когда встретился с ними тем же вечером в доме Коннора и они рассказали ему, что произошло. Улыбка древней черепахи снова появилась на его лице, но на этот раз в ней было коварство. – Предоставьте списки мне.
– Что вы собираетесь делать? – спросила Беатрис. Старик проглотил еще одну дозу лекарства от подагры и передернулся.
– Вам незачем знать.
– Ничего противозаконного? – нахмурившись, она внимательно смотрела на него.
Херст взглянул на Коннора с едва скрываемым нетерпением.
– Она ведь новичок в политике, верно?
Первоочередной задачей Беатрис было найти помещение для штаб-квартиры кампании. По предложению Элис она договорилась о том, чтобы снимать несколько комнат в «Вудхалле». Они заняли комнаты в новом флигеле, разместились под спальней Присциллы и принялись обставлять их и располагать отпечатанные политические материалы, которые уже были заказаны «Таммани Холлом». Беатрис привлекла к работе и Присциллу, которая теперь каждый день должна была просматривать газеты и вырезать все статьи, касающиеся выборов. Они разослали приглашения репортерам, чтобы те посетили их новый штаб, и Беатрис встречалась с ними в неформальной обстановке, а также организовывала обеды и ужины, на которых Коннор беседовал с журналистами. Беатрис также посетила руководительниц Всеамериканской суфражистской ассоциации и убедила их публично поддержать Коннора и предоставить ему добровольных помощников.
Лейси Уотермэн и Франни Эксцельсиор прибыли уже на следующее утро и привели с собой целый батальон женщин, желающих помочь. Беатрис с благодарностью раздала им кипу только что отпечатанных плакатов и листовок, и также мешочки со значками, которые надо было раздавать. Женщины поспешили выполнять задание, но через полдня вернулись. Все они выглядели потрепанными и ошарашенными и рассказывали страшные истории, как за ними следовали банды хулиганов, срывавших все их плакаты и даже применявших силу к ним лично.
– Проклятые грубияны! – Франни влетела в комнату, демонстрируя порванный жакет, царапину на щеке и раздавленную, смятую до неузнаваемости .соломенную шляпку. – Они слишком трусливы, чтобы вступить в честный бой. – Она потрясла сжатыми кулачками. – Эти стервятники налетели на меня вчетвером... вырвали плакаты у меня из рук... толкались и пихались. И ни один мужчина не пришел мне на помощь, даже не одернул их!
Остальные дамы принялись сочувствовать, все были потрясены и разозлены таким обращением.
– Вот такие они, мужчины, – ядовито проговорила одна. Беатрис не могла обвинять их за такое отношение, она была шокирована не меньше подруг. Но должна была переадресовать их гнев и обвинить настоящих виновников.
– Это не мужчины, – сказала она, собирая свое войско. – Это «Таммани Холл». И нравится нам это или нет, они будут продолжать так себя вести до самых выборов. Если вы не боитесь, то завтра мы сделаем еще одну попытку. – Они с сомнением согласились, и Беатрис вымученно улыбнулась. – Не волнуйтесь, мы что-нибудь придумаем.
Коннор рассвирепел, узнав, что случилось с их добровольцами. Он говорил, что «силовая тактика» «Таммани» на выборах была хорошо всем известна, но, насколько он знал, они никогда не опускались до того, чтобы оскорблять и запугивать женщин. И его не обрадовал тот факт, что сейчас благодаря его делу партийные деятели были вынуждены прибегать к таким отчаянным мерам.
– Если они не желают уважать нас как соперников, то по крайней мере могли бы уважать нас как женщин, – с негодованием проговорила Беатрис.
– Э-э, прошу прощения, мэм... это, конечно, ваши подруги и все такое прочее... но они выглядят иначе, чем остальные женщины, – поморщившись, заметил Диппер. – В них за милю видно этих... которые за свои права.
– Только из-за того, что они не носят зонтики с оборочками, не семенят при ходьбе и не красят ресницы?
Но Диппер был прав. Большинство суфражисток носили костюмы, очки и шляпы по типу мужских. У Беатрис появилась идея.
На следующее утро, когда женщины собрались, она представила им груду позаимствованной одежды, в основном цветастых платьев и гофрированных передников. Добровольные помощницы быстро прониклись духом розыгрыша и сделали то, о чем она их просила, – надели огромные платья и прицепили на шляпки шелковые цветы. Потом Беатрис притащила кучу подушек, собранных со всех кроватей в пансионе «Вудхалл», и принялась запихивать их под платья суфражисток. Дамы – некоторые из них были уже весьма почтенного возраста – решили, что идея нелепая, но тем не менее азартно участвовали в ее воплощении. Вскоре армия очень сильно «беременных» дам выплыла из «Вудхалла» и направилась расклеивать на улицах плакаты, раздавать листовки и значки «Барроу – в конгресс».
Беатрис присоединилась к ним, одетая в кричащее красно-белое платье и шляпку с «растущими» из нее шелковыми маками. Она вперевалку ходила по улицам, расклеивая плакаты, и несколько раз встречала группы подозрительно выглядевших мужчин, которые оглядывали ее, но, заметив торчащий живот, оставляли в покое. Предстоящее материнство все еще было священным, казалось, даже для головорезов «Таммани».
В штабе стоял непрекращающийся смех, когда вернулись остальные женщины и принялись рассказывать о том, как были ошарашены бандиты, столкнувшись с неожиданным наплывом будущих матерей.
– Это не может продолжаться долго, – с улыбкой успокаивала их Беатрис, – но если поможет нам продержаться следующую неделю, то уже хорошо.
Затем, когда они освобождались от «подручных средств», в дверях штаба появилась пара женщин... чей стиль одежды и движения не оставляли сомнений в их профессии. Вновь прибывшие вплыли в комнату в облаке французских духов, и суфражистки отшатнулись от них как от прокаженных. Беатрис услышала, что в комнате воцарилась тишина, и поспешила разузнать, в чем дело. Она увидела Мэри Кейт и Энни в ярчайших атласных платьях с огромными турнюрами и красочных шляпках... над одной из которых колыхались хвостики горностая, а над другой – пучки перьев. Беатрис заметила, что добровольные помощницы при появлении девиц отступили, и растерялась. Что им здесь надо?
– Привет, Биби! – поздоровалась Мэри Кейт. Приветствие Энни было таким же фамильярным. – Тут вчера приходил Диппер и сказал, что тебе и конгрессмену может понадобиться помощь. Вот мы и решили прийти предложить свои услуги.
