Но так как мисс Чартли оказалась явно не в состоянии дать вразумительный ответ, она только тяжело вздохнула и молча отрицательно покачала головой, тем самым предоставив Тиффани возможность перевести разговор на другую тему, с ее точки зрения гораздо более важную. Племянница спросила тетку, когда, после прибытия сэра Вэлдо, та намерена нанести ему визит?
Миссис Андерхилл не могла похвалиться знатным происхождением. А наряду с искренним желанием вести себя как подобает леди, она так и не постигла всех тонкостей светского обхождения. Однако некоторые правила хорошего тона ей были известны.
— Боже милосердный, Тиффани, о чем ты говоришь! — воскликнула миссис Андерхилл. — Словно я не найду лучшего занятия, чем докучать джентльмену своими посещениями? Вот если бы твой дядя был жив, он, пожалуй, мог бы пойти на такой шаг при условии, что овчинка будет стоить выделки. Однако рискну предположить, он, как и я, не увидел бы в этом ни малейшего смысла. Ради чего оставлять свою визитную карточку этому сэру Вэлдо, если он не собирается задерживаться в Брум-Холле?
— Тогда это должен сделать Кауртни, — не отступала Тиффани, не обращая внимания на последнюю фразу тетушки.
Но и Кауртни, к ее величайшему негодованию, наотрез отказался заниматься делами такого рода. Скромность отнюдь не входила в число его добродетелей, впрочем, как и его манеру обращения с домашними тоже лишь с натяжкой можно было бы назвать сдержанной. Одна только мысль, что ему, девятнадцатилетнему, придется взять на себя смелость самому представиться сэру Вэлдо, подействовала на него как ушат холодной воды. Кауртни побледнел и заявил кузине, что она, должно быть, спятила, если думает, будто он может быть таким нахалом.
Упрямство, с которым мисс Вилд настаивала на своем, и поток сердитых слез, хлынувших из ее глаз в конце спора, заставили миссис Андерхилл забеспокоиться. Позже, в разговоре с мисс Трент, она даже выразила надежду, что сэр Вэлдо своим приездом не выбьет их всех из колеи.
— Не возьму в толк, почему кто-то должен сходить из-за него с ума, но вот Тиффани уже рвет и мечет, и все только потому, что Кауртни не считает для себя приличным навязываться сэру Вэлдо. Ну, моя дорогая, у меня нет ни малейших сомнений — Тиффани задаст мне перцу, ведь вы-то знаете, что она собой представляет.
Мисс Трент своим нынешним положением как раз и была обязана тому, что знала лучше, чем кто-либо другой, как вправить мозги капризной красавице. Как могла, она постаралась успокоить миссис Андерхилл.
Тиффани была единственным оставшимся в живых ребенком брата миссис Андерхилл и ныне сиротой. Покойный мистер Вилд весьма преуспевающе торговал шерстью. Считалось, что он лишь из чванства женился на женщине выше себя по положению, но если и преследовал этим цель добиться более высокого социального ранга и большего к себе почтения, то должен был глубоко разочароваться, так как братья миссис Вилд по-прежнему относились к нему с вежливым безразличием, а его супруга оказалась слишком застенчивой, да и здоровье ей не позволило предпринимать решительные попытки подняться выше по социальной лестнице. Она умерла, когда Тиффани была еще во младенческом возрасте, и вдовец с радостью принял предложение сестры отдать ей ребенка, чтобы воспитывать девочку вместе со своим сыном. К тому времени мистер Андерхилл, сколотив приличное состояние, оставил торговлю и купил Стаплс, где его джентльменские манеры и пристрастие к спорту быстро сыскали ему популярность у всех соседей, кроме великосветских снобов. Отвергнув сделанное с прохладцей предложение одного из братьев умершей жены взять девочку в Лондон, мистер Вилд предоставил ее заботам своей сестры, подумывая, что если она и Кауртни, который был на два года старше Тиффани, в один прекрасный день решат соединить свои судьбы, то он будет только рад. Вопреки ожиданиям, мистер Вилд больше не женился и пережил мистера Андерхилла только на год. Он умер, когда Тиффани исполнилось четырнадцать лет, оставив ей — единственной наследнице — свое состояние и препоручив дочь заботам опекунов, коими стали оба ее дяди по материнской линии.
Естественно, миссис Андерхилл такие изменения встретила в штыки. Как и ее брат, она грезила наяву о женитьбе сына на Тиффани. Мистер Андерхилл оставил свою семью вполне обеспеченной, а ее лично никто не мог бы упрекнуть в меркантильности, однако, как и леди Линдет, рассчитывающая на состояние Джозефа Калвера для Джулиана, она имела виды на наследство Тиффани для Кауртни. Узнав об условиях завещания мистера Вилда, миссис Андерхилл заявила, что знает, как это будет выглядеть на деле, — глазом не успеешь моргнуть, как эти Бафорды уведут девчонку из-под носа. И оказалась права. Правда, мистер Джеймс Бафорд, холостяк, не сделал никаких поползновений перехватить у нее племянницу, зато мистер Генри Бафорд, банкир, обосновавшийся весьма солидно на Портленд-Плейс, не теряя времени, увез Тиффани из Стаплса и поселил вместе со своими дочерьми, якобы для получения совместно с ними образования. Наследница значительного состояния — это совсем не то, что оставшийся без матери ребенок, каким она была при жизни его деверя. Кроме того, у мистера Бафорда были не только две дочери, но и три сына.
Миссис Андерхилл была покладистой женщиной, но, возможно, и вступила бы в борьбу за обладание наследницей, если бы оказалась в состоянии подавить в себе чувство облегчения, что наконец-то избавится от вздорной девицы, которую наиболее откровенные ее домочадцы величали не иначе как «паразиткой чистой воды». Ни сама миссис Андерхилл, ни постоянно сменяющиеся гувернантки не знали, как найти управу на Тиффани, которая уже в четырнадцать лет была своевольной и никого не боялась. Ее выходки будоражили всю округу и заставляли тетку пребывать в постоянном напряжении. Тиффани выкидывала фокусы, от которых у Кауртни и маленькой Шарлотты волосы вставали дыбом. Из-за нее в состоянии нервной прострации из имения сбежали три гувернантки. Хорошенькая как картинка, она могла измениться на глазах, мгновенно превращаясь из премиленькой девочки в настоящую мегеру. Вот поэтому-то миссис Андерхилл и отказалась от Тиффани без борьбы, сказав только, что миссис Бафорд плохо себе представляет, какое сокровище приобретет.
Но очень скоро миссис Бафорд это узнала. Она заявила, что Тиффани испортили вседозволенностью, и это была сущая правда, после чего оставалось только одно — отправить ее в школу.
Тиффани спешно спровадили в Бат, в частную среднюю школу под началом мисс Климпинг, чтобы ее там укротили и превратили из сорванца в утонченную юную леди.
К несчастью, заведение мисс Климпинг посещали мальчики-подростки, с которыми Тиффани незамедлительно завязала тесную дружбу. Ей было разрешено общаться с ними — и очень быстро круг ее знакомых в Бате значительно расширился. И только когда записка страдающего от обманутой любви юноши, адресованная Тиффани и тайно доставленная в школу подкупленным слугой, по чистой случайности попала в руки мисс Климпинг, добрая леди поняла, что регулярные визиты молодых людей к школьным подругам были далеки от приписываемых им благовидных целей, как и то, что девушка, которой не исполнилось еще и шестнадцати, занимается амурными делами. Тиффани была ценной ученицей, поскольку ее опекуны щедро, без каких-либо разговоров оплачивали все расходы, связанные с учебой. Но не это было главной причиной, из-за которой мисс Климпинг не потребовала в категорической форме, чтобы миссис Бафорд забрала из ее пользовавшегося заслуженной репутацией заведения возмутительницу спокойствия, способную погубить престиж школы. Как раз в этот момент на должность младшей преподавательницы поступила Анкилла Трент, в прошлом сама воспитанница этой школы. Тиффани, уставшая от попреков и нравоучений «своры старых дев», как она называла педагогов, внезапно прониклась симпатией к новой учительнице, чей возраст превышал ее собственный всего на восемь лет, а в ясных серых глазах которой она смогла уловить странный блеск. У нее ушло не много времени, чтобы выяснить, что вне зависимости от обстоятельств, приведших ее сюда и пока неизвестных, Анкилла происходила из хорошей семьи и, несомненно, привыкла вращаться в высших кругах. Тиффани вынуждена была признать, хотя и не без зависти: элегантность, с которой мисс Трент носила свои простенькие платья, давалась ей почти без усилий. Мало-помалу начала прислушиваться и к ее ненавязчивым советам. Анкилла не читала старшеклассницам нотаций. Вместо этого она по достоинству оцепила комизм некоторых выходок разъяренной наследницы, но не преминула ей доказать, что они отдают ребячеством. А когда была посвящена в намерение Тиффани выйти замуж непременно за пэра, то не просто согласилась, что это заслуживающая всяческой похвалы амбиция, но и с энтузиазмом принялась обсуждать различные аспекты, связанные с воплощением в недалеком будущем этой мечты в жизнь; чтобы лучше подготовиться к роли «ее светлости», мисс Трент убедила девушку уделять больше внимания урокам хороших манер, музицированию и даже, от случая к случаю, брать в руки книгу. Вот почему, закончив школу, Тиффани все же получила зачатки образования и приобрела некоторый лоск. Однако управлять ею стало еще труднее, чем прежде. У Тиффани не было ни малейшего намерения подчиниться далеко идущим планам, вынашиваемым насчет нее теткой, миссис Бафорд. Та, введя в общество свою старшую дочь, заявила, что Тиффани еще слишком молода, чтобы быть представленной в свете. Возможно, ей будет дозволено иногда присутствовать с познавательной целью на небольших вечерах или участвовать в каких-нибудь увеселительных поездках, но при этом Тиффани не должна забывать, что она всего лишь недавняя выпускница и вести себя обязана соответственно. Ей разрешили посещать концерты и уроки танцев под патронажем гувернантки кузины и велели уделять больше времени изучению французского и игре на арфе.
