– Ваше вино, милорд.
– Спасибо, Бертрум.
– Милорд, я буду неподалеку.
Лорд Бастон кивнул и оглядел помещение. Если скосить глаза в тусклом свете, женщины вокруг казались почти хорошенькими. Скрипки в пабе громко играли, толпа шумела. Пахло табачным дымом и элем. Вокруг раздавался громкий смех. У некоторых мужчин сидели на коленях проститутки, женщины были заняты разговором, обсуждая какие-то свои дела.
Внимание лорда Бастона привлекла хорошенькая молодая женщина с рыжими волосами, блестящими зелеными глазами и кожей цвета слоновой кости. На носу у нее были веснушки, из прически выбилось несколько прядей.
Лорд Бастон поймал на себе ее взгляд. Она словно молила его о помощи. Значит, будет податлива. Женщина испуганно озиралась. Лорд Бастон подошел к ней:
– Добрый вечер, дорогуша. Не возражаете, если я к вам присоединюсь? Может быть, вам нужна защита от бродяг?
Она взглянула на него с улыбкой.
Он придвинул стул и сел рядом с ней.
– Разрешите представиться. Франклин Дарнелл. А вас как зовут, красавица?
Пока он говорил, Кэрри, так звали девушку, следила за его губами. Она достала из матерчатой сумочки блокнот и карандаш – подарок священника, научившего ее грамоте. Написала несколько слов на листке, вырвала листок и протянула лорду Бастону.
«Меня зовут Кэрри Макмарри. Я глухонемая. Прошу прощения. Я не могу ни слышать вас, ни говорить с вами. Я только могу читать по губам».
Лорд Бастон опешил, но тут же пришел в себя. На вид девушке было лет семнадцать-восемнадцать.
– Кэрри, вы очень красивая.
Ее ресницы дрогнули.
– Откуда вы?
«Из Ирландии».
– Почему вы здесь?
«Мне нужна работа».
Лорд Бастон просиял.
– А что вы умеете делать?
Она пожала плечами.
– Вы одна?
Она кивнула.
– Где живете?
Она указала на цифру «2» на часах лорда Бастона, имея в виду, что останется до закрытия, снова пожала плечами и написала: «Улицы».
Лорд Бастон кивнул.
– Кто знает, где вы?
Она покачала головой – мол, никто – и написала: «Я сбежала».
– Возможно, я захочу воспользоваться твоими услугами. Здесь довольно шумно– сишком трудно договариваться о деле. Наверху у меня есть комната – там нам никто не помешает.
Кэрри взглянула ему прямо в глаза. Лорд Бастон не увидел в ее глазах ни следа страха, ее доверие глубоко тронуло его.
Она написала: «Могу ли я поработать у вас, сэр? Вы самый приятный человек из всех, кого я встречала».
– Ты меня не боишься?
Кэрри засмеялась и мотнула головой.
Он улыбнулся и взял ее за руку. Поднимаясь по лестнице, она приподняла юбку цвета бургундского вина, удерживая равновесие на высоких каблуках. Вне всякого сомнения, хозяева посчитали их еще одной договорившейся парочкой.
Бертрум не спускал глаз с лошадей и кареты. Обычно улицу наводняли жулики, пьяные и такой сброд, что любое описание кареты или Бертрума выветрилось бы у них из памяти на следующий же день, если не сразу.
Бертрум нашел тихое место, достал из кармана нож и тростинку и занялся вырезанием новой свистульки. Вырезая из сухой ивы обнаженную женщину, он наслаждался отдыхом.
Взошло солнце, а лорд Бастон так и не появился. Скоро улицы станут другими, рабочие из доков сменят пьяных и воров. Проститутки будут в постели с теми, кто оплатил их услуги.
Прошел час после рассвета. Хозяин не появился. Слуга занервничал. Он знал привычки лорда Бастона, остававшиеся неизменными более пяти лет. Хозяин никогда не задерживался так поздно.
Бертрум занялся новой свистулькой, но потом решил, что надо проверить, все ли в порядке у хозяина. Ему было известно, какую комнату снимал хозяин – он сам о ней договорился. Позаботившись о лошадях, Бертрум направился к черному ходу. Пройдя по коридору до комнаты номер 15, он постучал. Мгновение он стоял перед дверью и слушал, но не услышал ни звука.
Наверное, с лордом Бастоном что-то случилось – он никогда не ночевал в этой комнате. За дверью послышалось шуршание, словно кто-то одевался. Бертрум постучал снова.
– Кто там?
– Бертрум, ми… сэр. Уже поздно, я подумал, не случилось ли с вами беды.
– Бертрум, все в порядке. Можешь идти.
– Слушаюсь, сэр.
Бертрум ушел не сразу. Он стоял у двери – в нем вдруг проснулось любопытство.
– Бертрум, я вижу твои ноги. Иди.
– Да, сэр. Прошу прощения.
На этот раз Бертрум вернулся к лошадям и принялся ждать.
Кэрри в комнате не спала. Блейк начал с того, что высказал девушке свои пожелания и согласовал цену. Она просила немного – денег на один ночлег. Кэрри не могла говорить, поэтому последовала тихая интерлюдия.
Они занимались сексом в различных позах по всей комнате: стоя, в постели, в кресле, даже на туалетном столике.
– Что-то не так?
Проснувшись, он поймал на себе взгляд Кэрри. Та указала на бороду, отклеившуюся с одной стороны.
– Ах, это… – проговорил он, отклеивая бороду.
– Кэрри, я не Франклин Дарнелл. Я развлекаюсь, а не шучу над другими. Это из-за того, что меня часто мучает скука. Я хотел бы помочь тебе, если ты еще раз поможешь мне сегодня утром.
Он провел пальцем по ее шее.
– Перевернись.
Час спустя лорд Бастон появился перед Бертрумом. Он был не один.
– Бертрум, это Кэрри Макмарри из Ирландии. Наша новая служанка.
В молодости Бертрум был знаком с одной ирландкой и сейчас вспомнил ее. Впервые за много лет. Сходство было поразительным, да и красота – тоже. Бертрум, с трудом сохранив самообладание, дотронулся до шляпы и поклонился.
– Рад знакомству, мисс. Вы осветите все вокруг. Кэрри улыбнулась кучеру, когда тот помогал ей сесть в карету. За ней последовал лорд Бастон.
Бертрум поправил упряжь, сел на козлы и щелкнул кнутом. Коляска покатилась в направлении Тластбнбери.
Бертрум подумал, что впервые видит женщину, с которой лорд Бастон провел ночь. По правде говоря, если женщина была с лордом Бастоном, ее обычно больше не видели и о ней больше не слышали. Бертрум не смог удержаться от мысли, что эта женщина, должно быть, какая-то особенная, хотя выглядит так, как все прочие женщины.
Глава 5
По пути в Гластонбери
Хрустящий утренний воздух обдал мое лицо холодом, не давая времени на усталость. Я могла лишь думать, чувствовать и хлестать кнутом лошадей сильнее, чем те заслуживали.
Пережитые трагедии не могли оставить меня равнодушной. Я не бессердечная. Я ранимая. Я скорблю. Я горюю о каждой потере.
Я плакала почти всю дорогу. Чувствовала себя такой одинокой в предрассветной мгле, меня мучило раскаяние.
Я оплакивала молодых людей, а потом – себя. Смерть тяжелее для тех, кто остается. Мертвые попадают в лучший мир. Я так думаю. Хочу так думать.
