– Мы должны пожениться. – Эти его слова прорезали утреннюю тишину.
Ей необходимо было находиться на каком-то расстоянии от опасного искушения. Выскользнув из кровати, она подошла к французской двери, ведущей в заднюю галерею. Босыми ногами Анджела ощущала прохладу деревянного пола. Отодвинув занавески, она подумала о том, что их обязательно надо будет заменить, когда они с тетей Джулией вернутся из Пенсильвании.
За окном утреннее солнце освещало когда-то процветавшую землю. Серый туман скрывал разрушения, совершенные федеральными властями, пытавшимися в течение трех лет оккупации поставить ее любимый Средний Теннесси на колени.
Но мир принес и свои проблемы.
Клятва верности, вина за покушение на президента, беззаконие... Иногда она была рада, что ее отец не дожил до того, чтобы увидеть разоренной свою родину. В ее поле зрения попал Джексон, виляющий хвостом. Он стоял рядом с мужчиной под тенью большого дерева. Если Джексон принял его как своего, можно было ничего не опасаться. Но Анджела не могла понять, кто это. Она наклонилась ближе к двери, прищурилась и внимательно всматривалась в фигуру мужчины.
– Не может быть! – Она открыла дверь, хотела выйти, потом вспомнила, что на ней была одна ночная рубашка, остановилась и добавила: – Я сейчас спущусь вниз.
Рэнсом поднял голову как раз в тот момент, когда Анджела подбежала к кровати и разыскала на ней свою шаль.
– Мы обсудим это все попозже, – проговорила она через плечо, набросив шаль и выбегая из комнаты.
Шаль закрывала ее спину только до половины. А ночная рубашка, ставшая прозрачной от времени и бесконечных стирок, облегала нижнюю часть ее тела. И если этого было недостаточно для привлечения внимания мужчины, то ее красивые черные волосы спускались на шаль и рубашку и заманчиво шевелились при каждом ее шаге.
Он облизнул свои губы и вспомнил вкус ее губ.
Потом она исчезла. На полу, на том месте, где она только что стояла, осталась старая фиолетовая ленточка. Он наклонился, поднял ее и скомкал тонкую ткань в руке.
Она притягивала его. После всего, что произошло между ними, и всего, что было сказано, ему хотелось обладать ею, сестрой его любимой Сабрины.
Шаги ее босых ног не были слышны, но он предполагал, что она зашла в свою комнату. Через несколько мгновений он услышал стук ее туфель по лестнице.
Он подошел к французской двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как она пробежала через двор и оказалась в объятиях стоявшего там мужчины. Поля шляпы скрывали его лицо, не позволяя Рэнсому определить, кто это. Рэнсому не нравилась его собственная реакция на присутствие Анджелы так же, как не нравилось то, что другой мужчина обнимал ее.
Тихо выругавшись, он бросил на пол лоскутное одеяло и взял свои штаны. Потом остановился, снял верхнюю простыню с кровати и почувствовал сладкий аромат желания и жасмина. Однако на постели не было следов утраченной девственности. Может быть, Анджела не плакала и не обвиняла его потому, что эта близость не была для нее первой?
Вместо того чтобы принести ему облегчение, мысль эта разозлила его. Всунув ноги в ботинки, а руки в рубашку, застегивая на ходу брюки, он последовал за Анджелой. К тому времени, когда он подошел к открытой входной двери, сердечное приветствие мужчины и женщины превратилось в серьезный спор. В их отношениях не видно было ничего похожего на встречу любовников, и Рэнсома это обрадовало.
Они стояли посреди двора. Анджела спиной к двери, и Рэнсом мог спокойно рассмотреть стоявшего мужчину, так как тот сдвинул свою шляпу на затылок. Это оказался его старый друг Флетчер Дарринг. Джексон сидел рядом с Анджелой, уши его стояли торчком, и он наблюдал за собеседником своей хозяйки. Рука девушки лежала на голове у пса.
Рэнсом остановился в дверях.
– У тебя нет выбора, Анджела, милая. – Флетчер взял ее за плечи, не обращая внимания на предупреждающее ворчание Джексона, – Арчибальд Сейлер не тот человек, на которого можно не обращать внимания. Макс и Куинси мертвы. Ты слышишь меня? Мертвы! Сейлер готов уничтожить любого, кто работал со мной во время войны, и ты в этом списке.
– Я ведь сделала совсем немного. Неужели кому-то придет в голову преследовать меня из-за того, что я передала для вас несколько сообщений?
Джексон заворчал чуть громче и показал узкую полоску зубов. Флетчер недовольно посмотрел на собаку, но отпустил Анджелу.
– Не думаю, что Сейлер делает различие между теми, кто делал для меня много, и теми, кто делал мало, дорогая Анджела.
– Сейчас в стране, конечно, неразбериха, но у нас же есть законы. Арчибальд Сейлер не может так просто убивать людей.
– Если они участвовали в восстании, он может это делать. – Флетчер снял шляпу и, волнуясь, смял ее в руках. – Ты ведь знаешь настроение людей, которые стоят у власти. Наш губернатор заработал кличку Кровавый Браунлоу не за то, что раздавал сигары.
– Но какое им дело до меня?
– Мне жаль, Анджела, но ты являешься бывшим разведчиком конфедератов. Юнионисты обвиняют нас в развязывании войны, и они не успокоятся, пока не погубят всех конфедератов. Боже, некоторые из них хотят повесить самого генерала Ли.
Насколько Рэнсом мог видеть, доводы, приводимые Флетчером, еще больше утверждали Анджелу в своем собственном мнении. Казалось, что ее спина выпрямилась в струнку.
– Завтра я отвезу Билли Д'Анджело в Нью-Йорк. – Флетчер заговорил более спокойным тоном. – И я бы хотел, чтобы ты поехала с нами. После того как я ее устрою, ты сможешь решать, где хочешь жить, и я отвезу тебя. Если захочешь, сможешь поехать со мной в Калифорнию.
Если бы она все еще была босиком, Рэнсом был уверен, что от злости она бы продырявила пальцами землю.
– Благодарю за приглашение, но я не могу поехать в Калифорнию.
– Это совсем не обязательно должна быть Калифорния...
– Я этой осенью поступаю в женский медицинский колледж в Пенсильвании.
Рэнсом не был уверен в том, что его лицо выразило такой же шок, который он увидел на лице Флетчера. Судя по этому шоку, способность к маскировке эмоций, свойственная главному разведчику, за последние годы значительно уменьшилась.
– Медицинскую школу?
– Лекции начнутся в октябре. Мы с тетей Джулией отправимся туда в сентябре, чтобы найти подходящее жилье вблизи школы. Как ты сам понимаешь, о Калифорнии не может быть и речи.
– Это прекрасная идея, Анджела. – Рэнсом не мог не прийти в восторг от того, как быстро Флетчер взял себя в руки. – И я уверен, – продолжал Флетчер, – что все в городе знают об этом.
Рэнсом надеялся, что Анджела поймет скрытый смысл того, что говорил Флетчер, но она, немного успокоившись, наклонила голову в сторону.
