— Раз уж ты так заинтересовался ею, хочу попросить тебя об услуге.
— Проси о чем угодно. — Убедившись в том, что Молли ему не откажет, Дермотт снова склонился над своей тарелкой, причем ел с огромным аппетитом.
— Я имею в виду записку, которую нужно доставить ее адвокату. Я хотела бы послать твоего человека — на всякий случай.
— Не возражаю. — Граф отправил в рот кусок ветчины.
— С тобой никто не посмеет связываться, — продолжала Молли,
— Верно, — кивнул граф. Он прекрасно знал, что весь Лондон считает его отчаянным дуэлянтом. — Знаешь, Молли, эта девушка положительно меня заинтриговала. Как ты думаешь почему?
— Она очень красива.
— Дело не только в этом. — Он снова принялся за ветчину.
— Может, тебя возбуждает ее невинность?
— Девственницы меня не привлекают, — поморщился граф.
— Значит, она — исключение.
Дермотт отрицательно покачал головой.
— Ни в коем случае, — сказал он, усмехнувшись. — Я, кажется, готов поверить…
— В колдовство?
— Нет, в собственную алчность! — Граф рассмеялся.
— Алчность по отношению к женщинам? Что ж; это в порядке вещей.
— Для меня — нет. — Дермотт внезапно нахмурился и поднялся из-за стола. — Я пока буду внизу. Мой человек в твоем распоряжении. — С этими словами он вышел из комнаты.
Проводив его взглядом, Молли задумалась… Что же случилось с самым известным лондонским распутником?
Может, просто не выспался? Или его реакция — это чисто мужская неприязнь к эмоциям? После возвращения из Индии Батерст, казалось, начисто утратил способность к каким-либо переживаниям. Он все время ходил по лезвию бритвы, все время старался доказать свое превосходство… Но чем же объясняется его интерес к мисс Лесли?
Смахнув с юбки крошки, Молли поднялась с кресла и направилась в комнату Изабеллы.
— Я готова, — сказала Изабелла, запечатывая письмо воском. — Собственно, и писать-то не о чем. Насчет дедушкиных похорон Ламперт получил подробные инструкции еще много лет назад — дедушка предпочитал сам обо всем заботиться. Я просто написала Ламперту, что на некоторое время уеду, а если он захочет со мной связаться, то пусть отправит записку книготорговцу на Олбемарл-стрит. Мистер Мартин не будет в претензии — он давно меня знает.
Поднявшись со стула, девушка протянула письмо миссис Крокер.
— Это очень разумно, моя дорогая. Мы постараемся связаться с вашим мистером Мартином. Я сейчас поручу это кому-нибудь из слуг. А когда вернусь, мы, если пожелаете, попытаемся отвлечься от грустных мыслей. Ведь вам нужны новые платья.
— Может, просто почистить мое?
— О, конечно! Что ж, чувствуйте себя как дома. Вы ведь еще не видели романы на полках возле окна?
Миссис Крокер вышла из комнаты, и Изабелла тотчас же направилась к книжному шкафу.
К своему удивлению, она обнаружила не только новейшие романы, но и произведения на латинском, греческом к французском языках. От обитательниц борделя, пусть даже самого шикарного, трудно было ожидать такой эрудиции. «Кто же все это читает?» — недоумевала Изабелла. Она заметила на полке «Город женщин» Кристины де Пизан и «Письма» мадам де Севинье — одно из ее любимых изданий.
Изабелла осматривала полки и все больше изумлялась — здесь было много книг из числа ее любимых. Девушка невольно улыбнулась; ей вдруг почудилось, что она каким-то образом оказалась в уютном и комфортабельном убежище. Однако появление хозяйки вернуло ее к действительности.
— А… вы уже нашли то, что вам нравится, — сказала миссис Крокер, державшая перед собой поднос с завтраком.
— Тут все книги просто замечательные. Я уже выбрала кое-что. Это ваша библиотека?
— Да, я очень люблю читать. Ну, садитесь же и поешьте. — Поместив поднос на конторку, Молли взяла несколько тарелок, чайник и чашки и поставила их на маленький столик. — Гийом прислал вам свежие пирожные и омлет. Надеюсь, вы любите марципаны и клубнику.
— Вы что, умеете читать мысли, миссис Крокер? — с улыбкой спросила Изабелла. — Знаете, я с детства обожаю марципаны.
— Вот и прекрасно. — Усевшись за стол, Молли стала разливать чай.
— Ваша записка уже отправлена. Через полчаса ее передадут мистеру Ламперту.
— Еще раз спасибо. — Изабелла положила на стол книги и села на изящный бамбуковый стул. — Хотя я не смогу присутствовать на похоронах, мне все-таки хотелось бы как можно скорее побывать на дедушкиной могиле. Он хотел, чтобы его похоронили в построенном по его собственному проекту склепе, в нашем загородном доме.
— Уверена, что родственники скоро оставят вас в покое. — Да, возможно… если я приму ваше предложение, — не глядя на хозяйку, пробормотала Изабелла.
— Может, подыскать вам хорошего адвоката, чтобы он бросил вызов вашему дяде? Я понимаю, какой трудный выбор перед вами.
Изабелла тяжко вздохнула.
— В этом случае мои родственники лишь на время отложат свои планы. Боюсь, вы были правы, миссис Крокер… Если не пригрозить им публичным скандалом, они не перестанут меня преследовать.
— Вы можете уехать в провинцию.
— Пожалуй, там я буду их бояться еще больше. Одна, без свидетелей… — Изабелла поморщилась. — Возможно, я прочитала слишком много романов, но я вполне могу себе представить, что, получив мои деньги, они просто запрут меня на, чердаке и оставят там навсегда. Кто об этом узнает?
«И в самом деле, кто? — подумала Молли. — Ведь у нее совсем нет друзей…»
— Буду с вами совершенно откровенна, моя дорогая. Когда мы говорили с вами ночью, я собиралась извлечь выгоду из возможной сделки. Но теперь подобная перспектива нравится мне все меньше.
— Я прекрасно понимаю, что вы мне предложили, миссис Крокер, ведь я не ребенок… Но у меня нет другого выхода, не так ли?
— Да, пожалуй, — кивнула Молли. — Однако я не хочу брать за это деньги. Когда-то я сама оказалась в сходных обстоятельствах, хотя речь и не шла о таком богатстве, как у вас. Просто я была молодой женщиной без родных и друзей, и обстоятельства вынудили меня забыть о стыде. Чтобы снова обрести чувство собственного достоинства, мне понадобились долгие годы. Возможно, кое-кто скажет, что я и сейчас этого не добилась, но, как бы то ни было, мне пришлось отчаянно бороться за выживание… Этим и объясняется мое условие: чтобы женщины, которые здесь живут, делали это добровольно. — Молли улыбнулась. — Прошу меня простить. Я не собиралась распространяться об обстоятельствах, до которых вам нет никакого дела.
— Напротив, ваша история имеет прямое отношение к делу. Сколько вам было лет, когда…
— Шестнадцать, — ответила Молли, потупившись; она так и не смогла избавиться от тягостных воспоминаний.
