Ознакомительная версия.
Он не успел договорить: Ривери рванул шейный галстук и воротник рубашки так, что пуговицы полетели в разные стороны.
Окрестности огласил его рык:
– Не-е-ет!..
– Анри, я говорю, что это неточно… это только слухи…
Но Ривери уже метнулся на свою плантацию. Он шел, страшно сопя, делая огромные шаги, невысокий Жозеф-Гаспар с трудом поспевал следом.
Добежав до управляющего, который стоял, растерянно глядя на хозяина, Ривери вырвал у того из рук бич и принялся лупить рабов всех без разбора. Те бросились в разные стороны, не понимая, в чем дело.
– Что случилось? – управляющий сам едва успел увернуться от бича.
Пажери, тяжело дыша, шепотом сообщил:
– Его дочь…
– Мадемуазель Эме? Что с ней?
– Возможно, попала в рабство…
– Моя дочь! Рабыня! Не-е-ет!.. – Дюбюк де Ривери бушевал, пока не выбился из сил, упав ничком прямо посреди поля.
Долго никто не решался подойти, а когда уже в полной темноте с факелами в руках это сделали, было поздно – Анри Дюбюк де Ривери был мертв. Его сердце не пожелало биться без любимой дочери Эме…
Роз-Мари-Жозефа Таше де ля Пажери вышла замуж за виконта Александра де Богарне и уехала с ним в Париж. Брак оказался недолгим, но в нем родилось двое детей – Эжен (Евгений) и Ортанс (Гортензия) де Богарне.
Во время Великой французской революции генерал Александр де Богарне был приговорен к смертной казни, его бывшая супруга мадам де Богарне тоже, однако ей удалось дожить до времени гибели Робеспьера и выйти на свободу.
Следующие годы оказались очень тяжелыми, но удачными – вдова Богарне нашла свое место в жизни и своего суженого: она вышла замуж за Наполеона Бонапарта, генерала, жизнь которого без конца висела на волоске, но который смог стать императором и надеть императорскую корону на голову своей обожаемой Роз-Мари-Жозефы. Кстати, именно Наполеон предпочел называть супругу ее третьим именем: для всех мадам Бонапарт превратилась в Жозефину, Жозефину Богарне.
Исполнилось пророчество старой колдуньи – одна из сестер стала правительницей Запада.
Ее сын Эжен был вице-королем Италии, а дочь Ортанс – королевой Голландии, сын Ортанс стал Наполеоном III.
Но ни Роз-Мари-Жозефина, ни другие родственники не знали о судьбе пропавшей Эме де Ривери еще очень много лет…
А у Эме началась новая жизнь, жизнь, которой она не желала, которую ненавидела, но изменить которую не могла.
Прежде всего ей постарались придать надлежащий вид – отвели в хамам и избавили от самых мелких волосинок от шеи до пяток. Красивая женщина не имеет права быть волосатой не только под мышками или в интимных местах, но на ногах и руках. Процедура не самая легкая, потому что сначала намазали какой-то черной смолой, потом все выкатали. Эме спасло только то, что на ее теле волос не бывало никогда, зато на голове роскошные.
Далал, внимательно следившая за экзекуцией, осталась довольна:
– Теперь ты чиста, как младенец.
Эме фыркнула:
– Я никогда не была грязной! Если мне не давали мыться каждый день, это не моя вина.
– Волосатая женщина не может быть чистой.
– Но теперь волосы будут расти в десять раз быстрей! – в отчаянии воскликнула девушка. – Вот тогда я действительно стану волосатой.
Эме помнила, как они с Роз-Мари пытались избавиться от волос на ногах. Самой Эме это не было нужно совсем, но она попыталась выщипать хоть что-то, следуя примеру кузины. К счастью, выщипывать оказалось очень больно и нечего, это остановило девушку от глупости, а вот у Роз-Мари на месте вырванных волосинок выросли новые – черные и жесткие.
– Не станешь, тебе будут постоянно втирать мазь, чтобы волосы не росли, и также постоянно их удалять.
Кожа, несмотря на прохладные притирания, горела огнем, потому едва ли обещание подвергаться такой экзекуции регулярно обрадовало Эме. Но Далал это волновало мало: женщина должна иметь волосы только на голове, а еще брови и ресницы, все остальное под запретом.
После этого начались процедуры с ее волосами на голове и с кожей. Благодаря хамаму Эме чувствовала себя расслабленной и уставшей, даже сопротивляться не хотелось. Хотя чему сопротивляться?
– Чем это пахнет?
Далал усмехнулась:
– Это запах сладкого миндаля. Мы растерли миндальные ядра и развели молоком. Это средство поможет твоим волосам стать еще гуще и расти быстрей.
У девушки и без того густые волосы, но кто же откажется от большей густоты? Далал ловкими движениями втерла смесь в кожу головы Эме. Одна служанка при этом смазывала ее волосы каким-то маслом, другая легкими поглаживающими движениями наносила смесь на лицо и шею, а еще две быстро обмазывали рыжеватой смесью тело.
Удивительно, но все пятеро умудрялись не мешать друг дружке. Было приятно, клонило в сон, и если бы не руки служанок, требовательно поворачивавших ее разомлевшее тело и голову в разные стороны, Эме действительно бы уснула.
Очнулась от того, что девушки принялись смывать с нее все нанесенное, а потом в чистую кожу втирать еще что-то пахучее и приятное.
Из хамама Эме вышла, едва держась на ногах, чистая и нежная, как младенец.
Далал была довольна:
– Ну вот, теперь ты хороша.
Эме позволили спать столько, сколько захочется, но перед сном заставили выпить две чаши напитка. Далал сказала, что это чай, но напитки ни в малейшей степени не походили на привычный чай, который девушка пила дома.
– Это настой из листьев хурмы, его надо пить маленькими глоточками, наслаждаясь.
Конечно, чтобы наслаждаться горьковатым вкусом настоя, надо привыкнуть, но Эме честно глотала настой потому, что Далал добавила, что это напиток красоты.
Второй она назвала зеленым и сказала, чтобы Эме привыкала, он очень полезен, потому Михришах Султан пьет только такой. Вкус у зеленого чая оказался приятным, не хуже обычного, который подавали к столу во Франции.
На вопрос о том, что это за рыжая масса, которой ее обильно смазывали, Далал кивнула:
– Хорошо, что ты интересуешься. Это была хурма с медом и йогуртом. Очень полезно и для тела, и для лица. Чтобы кожа была нежной и гладкой, за ней нужно постоянно ухаживать.
Эме вспомнила, как мучилась из-за сальной кожи ее кузина Роз-Мари, и вздохнула.
– Почему ты вздыхаешь?
– На Мартинике… там, где я жила… летом очень жарко, и сохранить кожу нежной и чистой тяжело.
– Разве во Франции бывает очень жарко?
– Мартиника – остров в Вест-Индии, это далеко от Франции.
– Как ты там оказалась?
– Я там родилась, а в Нанте училась.
– Если будешь слушаться, станешь еще красивей, чем была до сих пор! – заключила Далал, чем повеселила Эме. – И нечего смеяться! – надула губы старуха. – Завтра начнешь учить турецкий язык и все остальное.
Ознакомительная версия.
