Ознакомительная версия.
— Доброе утро, Мейти. — Билл с неподдельной сердечностью пожал руку старику. Вид его с широченным серебристым галстуком на шее и большущей гвоздикой в петлице был на грани комического. Но его осанка была, как всегда, прямой, а величественные манеры и орлиный взор спасали его от перехода через эту грань.
— О, мистер Макмастер! Доброе утро, сэр. Как вы поживаете? Как дела там?
Мейти всегда так говорил об усадьбе Харперов в Эдеме, где никогда не бывал и не испытывал ни малейшего желания когда-либо побывать. Билл улыбнулся:
— Замечательно, спасибо, Мейти. По крайней мере там все было замечательно, когда я был там в последний раз. Сегодня большой день.
— О да, сэр, истинно так. Мы следовали всем вашим указаниям сэр, и всем указаниям мисс Стефани. С вашегo позволения я хотел бы сообщить вам о некоторых дополнениях, которые я осмелился сделать сам. Я на вся кий случай заказал вдвое больше шампанского, чем считала необходимым заказать фирма, которая обслуживает сегодняшний банкет, — нам ведь ни к чему скупиться! — и перенес место проведения свадебной церемонии в глубь сада, чтобы в полдень, когда солнце будет н зените, новобрачные и гости оставались в тени. Что же касается всех прочих приготовлений, надеюсь, что их состояние вас вполне удовлетворит.
Как и все, что вы делаете, Мейти. Ведь вы же — просто чудо, самое настоящее чудо.
— Благодарю вас, сэр. У нас уже давно не было ничего подобного, не правда ли? Необходимо поддержать традиции семейства Харперов на должной высоте. Извините, сэр, я должен идти…
Старик поспешил по своим делам, а Билл вспомнил последнее торжественное событие в жизни семейства Харперов. Нет, не две прошлые свадьбы Стефани: первая вообще состоялась за пределами досягаемости — в Англии, а вторая быстро и незаметно прошла в Алис-Спрингс, где в то время занимался своими исследованиями жених. Он вспомнил похороны Макса, когда вся Северная Территория собралась на грандиозные поминки, которые продолжались несколько дней.
С тех пор прошло уже семнадцать лет, но Билл и сейчас помнил смерть Макса так, как будто она произошла вчера. Он помнил долгие часы ожидания в отделанной панелями библиотеке в Эдеме и тихие разговоры с единственной целью — скоротать время. Помнил он, как Стефани появилась в дверях, подобно привидению, как она решительным, но дрожащим голосом произнесла тост в честь своего отца и как затем ее нервы сдали и она с криком выбежала из дома, села на коня и стремительно ускакала прочь. Часы шли за часами, а она все не возвращалась. Джим Галли, начальник местной полиции, который был в числе присутствовавших, начал волноваться и решил отправить за ней группу поиска. Он поговорил с аборигенами и узнал от них, что конь Стефани — вовсе не ручной мерин, на каких обычно катаются юные леди, а едва объезженный огромный своенравный жеребец. Если он сбросил ее где-то в нехоженных дебрях, почти не было надежды найти ее в живых.
Однако Кэти, домоправительница Эдема, с иронией отнеслась к опасениям Галли и насмешливо их отвергла:
— Чтобы Кинг сбросил Эффи? Вы их не знаете так, как я. Эффи — единственная из всех людей, кто может оседлать эту бестию. Она сама его объездила, когда он еще был совсем юным жеребчиком. Он и сейчас еще совсем молодой, и никаких других наездников в жизни не знал. С ней он совсем ручной, хотя из вас запросто дух бы вышиб, — добавила она, бросив презрительный взгляд на изнемогавшего от жары толстяка Галли.
Пока тянулся этот невыносимо долгий день, Билл и сам не раз пережил приступы страха. Но он слишком давно знал Кэти и знал, что она растила Стефани, или Эффи, как она настойчиво продолжала ее называть, с самого ее рождения, когда ужасно затянувшиеся и трагически закончившиеся роды отняли у Макса ту единственную за всю его жизнь, кого он по-настоящему любил. Нежеланного младенца поручили заботам Кэти, которая обрушила на нее всю жадную нежность истосковавшейся по любви старой девы. Кэти знала Стефани, как никто на свете. Биллу оставалось лишь надеяться, что она права.
И она действительно оказалась права. Когда на Эдем с ужасающей тропической внезапностью опустились сумерки, Стефани вошла в дом с таким спокойным видом, как будто она только что выходила из комнаты за носовым платком. В дальнейшем она ни разу и словом не обмолвилась о том, что заставило ее тогда с криком убежать прочь, а Билл никогда ее об этом не спрашивал. Она вошла в библиотеку с высоко поднятой головой — плоть от плоти дочь своего отца. Билл не был эмоциональным человеком ни тогда, ни позже. Но он был готов расплакаться от облегчения — не только потому, что Стефани вернулась целая и невредимая, но и от сознания того, что во главе «Харпер майнинг» снова будет стоять Харпер. Стефани. Мини-Макс.
Разумеется, далеко не все у них шло достаточно гладко. Стефани была неопытной девочкой, зеленой и пугливой. Ведь хотя Макс и предполагал, что она придет ему на смену, но он никак к этому не подготовился. Так что пришлось юной Стефани покорпеть над книгами, цифрами, балансами и отчетами о прибылях и убытках, пока она не валилась с ног с серым от усталости лицом и с глазами, широко распахнутыми от осознания чудовищных масштабов дела, за которое она взялась. Но рядом с ней всегда был терпеливый и сильный Билл. И теперь, вспоминая успехи своей подопечной и то, как сторицей она возместила часы, дни, недели и месяцы его трудов, он тихо сиял от гордости. Как оказалось, она тысячекратно унаследовала деловое чутье своего отца.
Было у Стефани и нечто большее — шестое чувство, что Биллу поначалу было очень трудно признать и еще труднее объяснить. Она обладала каким-то сверхъестественным инстинктом, который предупреждал ее о предстоящем падении акций на фондовой бирже или о ненадежной сделке. Когда же Билл пытался выяснить у нее, каким образом она об этом узнавала, она лишь говорила: «Чувствовала», — но откуда это бралось, сказать не могла. Билл называл это «женской интуицией», но про себя он объяснял это тем, что она выросла в Эдеме. Именно там посреди широких просторов Стефани познала искусство быть в полном одиночестве, а это — единственное состояние, когда можно услышать тихий голос, шепотом открывающий человеку тайны жизни. Там же она много времени проводила с аборигенами, близко подружилась с ними и переняла от них мистическую связь с природой и всем живым. Поэтому у нее были свои, особенные отношения с животными, и она была единым целым со всем окружающим миром и воздухом, которым дышала. Кое-какими из этих способностей она пользовалась и в условиях городской жизни, хотя не слишком проницательному человеку могла показаться не просто заурядной, но и неуклюжей, некрасивой, неотесанной и робкой.
Ознакомительная версия.
