требование с поклонами — от него рябит в глазах и подташнивает, будто я на каруселях.
Прошло мгновение, но девушки не двинулись с места. Ага, значит, работать они могут лишь в мое отсутствие.
Я бросила жадный взгляд на полки с книгами, но решила, что девушек смущать не стоит, и вышла в коридор. Подожду пару дней, а потом — если вдруг эта забавная галлюцинация не закончится — подробно изучу эту сокровищницу.
Снова оказавшись в коридоре, я еще раз огляделась и подавила в себе желание продолжить бродить по дому. Наводить порядки в викторианском особняке конечно забавно, но теперь надо найти мужа, у меня к нему есть несколько вопросов. Прежде всего я хочу понять, в каком моменте сюжета мы находимся и как скоро мне понадобится бежать отсюда.
К моему удивлению, муж обнаружился в одном из тех запыленных залов, куда, как мне казалось, ходят только слуги — да и те халтурят с уборкой. Когда я вошла в одну из маленьких комнат, у которой, кажется, не было никакого особенного назначения, он сидел в кресле, спиной ко мне. Перед ним стояла шахматная доска, повернутая к нему белыми фигурами, и он, опершись рукой на подлокотник кресла, буравил ее взглядом.
Я тихо подошла ближе — так осторожно, что муж меня не услышал, и встала почти за его спиной. Партия, похоже, только началась. Сдвинуты оказались лишь несколько пешек обоих цветов и белый конь. Граф занес руку над черной пешкой, но опустил ее, будто сомневаясь. Насколько же он одинок, если не с кем даже поиграть в шахматы. Дворецкого бы хоть позвал — надо бы с ним, кстати, познакомиться.
— Черную песку с b2 на b4, — не удержалась я.
Супруг повернулся и удивленно взглянул на меня. В этот момент мне показалось, что он мягко пошлет меня к черту и скажет, что шахматы — не женское дело, однако он саркастично улыбнулся и указал рукой на кресло напротив.
— Если желаете сыграть — прошу, — мягко, с легкой насмешкой в бархатном голосе сказал он.
Еще как желаю! Хороших противников мне не попадалось с тех времен, когда я жила в Москве. А было это лет пятнадцать назад. А еще, глядя на снисходительную улыбку графа, с которой он следит, как я переставляю пешку, захотелось уделать его.
— Как вы себя чувствуете? — завел светскую беседу граф, обдумывая следующий ход. Впрочем, думал он недолго и очередную пешку переставлял с явным пренебрежением. Ну-ну, можешь не стараться, и в первый раз обыграть тебя будет совсем легко!
— Прекрасно, — улыбнулась я, разглядывая шахматную доску.
Но мысли крутились совсем не вокруг очередного хода. Я думала, стоит ли сразу затеять с графом открытый конфликт, или с ним получится договориться. В итоге решила, что для начала стоит попробовать второй вариант. Может, если мне удастся поддерживать с антагонистом хорошие отношения, то когда придет время, вместе придумаем, как половчее обставить развод?
— И позвольте выразить вам благодарность за мое спасение, — тихо произнесла я.
Граф насторожился, но настала его очередь ходить, и он ненадолго отвлекся на доску. А как только принял решение, снова поднял на меня тяжелый взгляд. Он что, все еще подозревает меня в попытке суицида?
— Вы вспомнили, что произошло? — уточнил он, не отводя от меня глаз.
— К сожалению, нет. Но уверяю вас, расставаться с жизнью я не планировала. Лишь хотела прогуляться.
Граф ничего не ответил, и следующей парой ходов мы разменялись в напряженном молчании. Вернее, напряжение чувствовала лишь я, а Даркрайс сидел, погруженный в собственные мысли, и едва ли смотрел вообще на доску. Узнать бы, о чем он думает, но если спрошу напрямую, он ведь не ответит. Или, еще хуже, посоветует «не забивать свою хорошенькую головку сложными делами». Но молчать и дальше мне совершенно не хотелось — не для того я его разыскивала по всему особняку. Да и надо как можно скорее узнать, в какой точке сюжета я нахожусь и сколько у меня времени.
— Произошло ли что-нибудь интересное, пока я… была нездорова? — аккуратно спросила я, подрезая белого коня.
Изящно выполненная фигура ещё хранила тепло руки мужчины, который так неосторожно ею распорядился. Какая красота - тончайшая работа, ни одной трещинки в полированном до матового блеска камне.
Граф потери даже не заметил. В его взгляде на миг мелькнуло удивление, но потом вид снова стал холодным и отстраненным.
— Нет, ничего особенного.
И снова тишина, не разбавленная ни граммом полезной информации.
— Я подумываю о том, чтобы навести порядок в библиотеке, — решила зайти с другой стороны в надежде, что дела поместья хоть немного заинтересуют его владельца.
— Делайте, что хотите. Я уже говорил, что поместье полностью в вашем распоряжении. Можете хоть лично с тряпкой ползать по шкафам, но ради святой магии, не предавайте это огласке на светских вечерах, — в голосе собеседника я услышала явное раздражение. — Если нужны деньги на мебель — все оплачу.
Мог бы и оценить мои старания, вообще-то. Но судя по виду, мое общество графа если не тяготило, то как минимум немного напрягало. Вот значит, как! Договариваться он, похоже, не захочет.
Пока Даркрайс делал вид, что размышляет над очередным ходом, а сам думал о чем-то совершенно ином, я еще раз внимательно его рассмотрела. Коричневый пиджак висел на спинке кресла, идеально отглаженная рубашка кажется светилась от собственной белизны. Небрежная поза, скучающий вид. Вдруг захотелось разозлить его, или колко пошутить, или сделать любую дурость, но стереть это снобистское выражение скуки и высокомерия с лица, будто сошедшего с книжной иллюстрации. Впрочем, оно и сошло.
Случай немного позлить графа представился сразу же, как только я о нем подумала. Противник допустил уже несколько роковых ошибок, и всего в три хода я могла поставить ему мат. Что и проделала, копируя при этом его выражение лица и небрежную позу.
Заметив проигрыш, граф несколько раз удивленно перевел взгляд с доски на меня и обратно. В его глазах осознание сменялось злостью, между нахмуренных бровей залегла глубокая морщина.
