Рексанна Бекнел - Супруг по заказу

— Если в этой библиотеке раньше и не было поэзии, сейчас она появилась.

Невилл с трудом верил собственным глазам и своей невероятной удаче. Если это и сон, он в тысячу раз лучше осаждавших его до сих пор видений. Настоящий ангел, сияющий в свете лампы: роскошные рыжеватые волосы, рассыпанные по плечам, янтарно-зеленые, широко раскрытые глаза, темно-коричневый бархат ресниц и нежная, почти прозрачная кожа, наверняка очень мягкая на ощупь. Одетая в простое муслиновое платье, девушка прижимала к груди прозрачную шаль.

Невилл с трудом сглотнул. Незнакомка — воплощение грации и красоты, но было в ней что-то дикое, необузданное… она похожа на испуганную лань, прелестную и все же готовую в любой момент сорваться с места. Он же хотел, чтобы она осталась. Хотел не отрываясь смотреть на нее. Восхищаться уже увиденным и мечтать о том, чтобы увидеть больше. Полная грудь под облегающим лифом, длинные ноги под широкой юбкой.

Неужели она служанка? Правда, на ней нет униформы. Но кто еще может быть на ногах в такую рань?

Медленная улыбка приподняла уголки его губ. Знай он, что у Каммингсов такие прелестные горничные, приехал бы пораньше и не терзался бы в одиночестве всю эту бесконечно длинную ночь.

Он намеренно решил прибыть позже, поскольку терпеть не мог светского общества. Но ему нужно было вести дела с Каммингсами и их друзьями. Так что пришлось приехать. Однако он рассчитал время так, чтобы появиться после полуночи. К тому времени как он устроил лошадей и отпустил конюхов, все остальные уже легли спать, А ему оставалось убить время до рассвета. Библиотека вполне для этого годилась, тем более что окна выходили на восток. А вот теперь судьба послала ему прелестную горничную, или гувернантку, или кем там она еще была.

Он оценивающе улыбнулся.

— Ода вашей красоте просто не может быть написана. Ни одно стихотворение не отдаст должного тому, что я вижу перед собой, — пробормотал он, ничуть при этом не солгав.

Когда она покраснела, его улыбка стала еще шире.

«Должно быть, я пьян сильнее, чем думал», — сказал себе Невилл, хотя бутылка бренди, найденная им на комоде, не опустела и на треть. Но должно быть, он все-таки пьян или чертовски удачлив, если такая соблазнительная крошка не только поднялась на рассвете, но еще пришла именно к нему!

— Скажите, как вас зовут? — спросил Невилл, вставая. И при этом даже не покачнулся. Да и голова не закружилась — хороший знак: если он не настолько пьян, чтобы иметь видения, значит, она вполне настоящая. И есть только одна причина, по которой женщина с такой внешностью крадется по дому в столь неподходящий час. Даже для слуг еще слишком рано, чтобы начинать дневную работу. А вот ночную…

Он продолжал рассматривать ее раскрасневшиеся щеки и розовые бутончики губ, приходя к единственному выводу. Интересно, чью постель она согревала сегодня? Каммингса? Или одного из гостей?

Несмотря на выпитое бренди, он ощутил давно позабытый прилив желания. Он и не помнил, когда в последний раз спал с женщиной! Да и не хотел этого. Но по какой-то причине воспылал страстью к этой. До рассвета еще добрый час. Он с такой же радостью проведет его в постели с горячей молодой кобылкой, как и в компании с бутылкой бренди.

— Пойдем, моя маленькая полночная муза. Очевидно, ты встала в этот час не для того, чтобы убирать дом. Поэтому побудь со мной и пробуди в моей душе поэта, — уговаривал он с манящей улыбкой. — Господь знает, как мне необходимо вдохновение!

Но она почему-то нахмурилась, поплотнее закутавшись в шаль с бахромой.

— Боюсь, вы принимаете меня за кого-то другого.

Невилл покачал головой:

— Вряд ли. Скажи, как тебя зовут?

Незнакомка прищурилась. И он немедленно ощутил на себе всю тяжесть ее взгляда. Он поспешно выпрямился. Нравится ли ей то, что она видит? Жилет не застегнут. Он весь в дорожной пыли и отчаянно нуждается в бритье. Но может, ей все равно? Многие женщины любят грубоватых мужчин.

— Твои ночные секреты в полной безопасности, — заверил он. — Так что пойдем. И почему ты так молчалива? Хорошенькая девушка вроде тебя наверняка получила свою долю комплиментов.

— Да, вы правы, — согласилась она, голосом мягким, как шелк, невзирая на явную настороженность. Никаких смешков или грубого диалекта. Выговор образованной леди. Все лучше и лучше!

Он медленно приблизился, по-прежнему глядя на нее в упор.

— Глаза цвета осени, — пробормотал он. — Зелень с золотом.

— Правильный термин «зеленовато-карие», — коротко ответила она. — Как лесной орех. Он улыбнулся:

— Но это описание не так поэтично. И не воздает должного твоим глазам. А насколько я помню, ты требовала поэзии.

Он готов декламировать Шекспира, Марло или Блейка. Все, что угодно, лишь бы заманить ее в постель.

Словно почувствовав направление его мыслей, она отвела взгляд и занавесила свои поразительные глаза веером пушистых ресниц.

— Думаю, мне лучше уйти.

Но Невилл не хотел, чтобы она уходила. Стоило ей повернуться, как он метнулся вперед, закрыл дверь и загородил рукой.

На этот раз лицо ее исказилось гневом.

— Как вы смеете?!

— Ты не назвала своего имени, — ответил он, налегая на дверь всем телом.

— И не собираюсь, — запальчиво парировала она.

— Сейчас, когда вы сердитесь, глаза у вас совсем зеленые, — ответил он, улыбаясь этим завораживающим глубинам. Но тут, к собственному удивлению, он сжал ее подбородок и подался вперед, пока их носы едва не соприкоснулись. — Кто вы, моя прелестная полночная леди? И что мне нужно сделать, чтобы уговорить вас разделить со мной бокал бренди?

— Бокал бренди? Очевидно, вы уже опрокинули немало таких бокалов.

Ударив Невилла по плечу, она поднырнула под его руку и отбежала к центру комнаты.

— Отпустите меня, или я закричу на весь дом, — предупредила она.

Невилл понимал, что ведет себя скверно. Не в его правилах домогаться служанок в чужом доме.

Впрочем, он так давно не гостил в чужом доме, что уже не помнит, какие правила установил когда-то. Все же тот факт, что его дремавшие чувства пробудились так мгновенно при виде этой молодой женщины, — достаточно веская причина, чтобы продолжать преследование.

— Кричать нет смысла. Я не хочу вас обидеть. Только назовите свое имя, — попросил он, когда Оливия прижалась к стене. — Но я непростительно невежлив. Позвольте представиться, я…

— Грубый и вульгарный олух! — отрезала Оливия и, повернув защелку на второй, стеклянной, двери, исчезла в ночи.

Она поверить не могла, что оказалась в подобной ситуации. Подумать только, подвергнуться приставаниям какого-то пьяного болвана!