Так стоит ли жалеть об этом бессердечном предателе, который показал ей свое равнодушие самым что ни на есть жестоким способом? Арабелла взяла поводья и тронула двуколку с места. Как ей хотелось сейчас вернуться в Хайвью и смириться со своим поражением! Но она не имела права так поступить. У нее был только один выход, пусть трудный и мучительный — встретиться с Тони и уговорить его отдать расписку Джереми.
В руке у нее зашуршала какая-то бумажка. Арабелла презрительно фыркнула: Лейтон написал ей, как проехать к плантации Тони Даггета! Она и без него прекрасно знала дорогу. Швырнув скомканный листок на пол двуколки, она натянула вожжи.
Как ни пыталась Арабелла оставаться спокойной, чтобы сосредоточиться на предстоящем деловом разговоре, с каждой милей ее охватывало все большее волнение.
Наконец вдали показалась подъездная аллея к Суит-Эйкрзу — поместью, в которое она когда-то должна была войти молодой хозяйкой. Арабелла вдруг разозлилась. «Дура! — мысленно обругала она себя. — Тебя обманули, а ты вся дрожишь перед новой встречей со своим мучителем! Это ему должно быть стыдно и неловко. Он позабавился с тобой, а потом на твоих же глазах пал в объятия очередной любовницы!»
Благодаря Тони Даггету она перестала быть наивной дурочкой, которую можно завлечь лучезарной улыбкой и насмешливыми синими глазами. О нет! Теперь она знает цену этому мерзавцу и больше не позволит ему себя одурачить!
В то время, как Арабелла ехала в Суит-Эйкрз, Тони Даггет сидел у себя в кабинете, небрежно закинув ноги на изящный столик красного дерева, и задумчиво оглядывал чарующие просторы своего поместья. На зеленом лугу, полого спускавшемся к лесу, росли одиночные дубы и магнолии, тут и там пестрели веселые россыпи цветов. В открытые стеклянные двери веяло пьянящим ароматом роз, гелиотропа и гвоздик. Тишину элегантной комнаты нарушало лишь сонное жужжание пчел, но Даггета не радовали ни звуки, ни запахи, ни пейзаж.
Ему было скучно… и как-то неспокойно. Тони взял кружку с элем и сделал большой глоток. Зря он вернулся в Натчез! Надо было остаться в Англии. По крайней мере там его не преследовали воспоминания.
Тони нахмурился. Он не пробыл здесь и двух недель, а уже снова попал в дурную компанию и вспомнил старые распутные привычки. Прошлой ночью он играл в карты с Лейтоном и Уолкоттом, что было крайне неразумно во всех отношениях… Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей. Разумеется, он встал из-за карточного стола победителем. И не стал завершать ночь в объятиях безымянной и безликой проститутки, как делал это раньше. Однако это слабо утешало.
Когда-то ему доставляло удовольствие оттачивать свое мастерство на парочке таких прохвостов, как Лейтон и Уолкотт. Ночью он приходил домой (если вообще приходил) пьяным в дым, не помня, где был… и с кем. По счастью, те времена канули в Лету. Теперь он возвращался более-менее трезвым и спал в собственной постели. Годы и опыт пошли ему на пользу.
Тони взглянул на кипу расписок — он бросил их на стол рано утром, собираясь подсчитать размер своего выигрыша. Но сейчас эта задача почему-то вызывала в нем отвращение. Не радовало даже то, что он обставил Лейтона и Уолкотта.
Вообще в последнее время его жизнь стала какой-то унылой. Вот почему он уехал из Англии и после пяти лет отсутствия вернулся в Натчез, надеясь развеять эту странную тоску на родине, в кругу старых друзей. Однако ощущение скуки и общей апатии пока только усиливалось. С чего он взял, что Суит-Эйкрз принесет ему исцеление?
Обширные земли и большой особняк в Англии, унаследованные им от родственников по материнской линии, были пределом мечтаний любого мужчины. Имея кучу денег и приятелей, он мог развлекаться целыми днями. Но, несмотря на богатство и широкий круг знакомых, Тони испытывал странное беспокойство. Те места и люди, которые некогда ему нравились, вдруг перестали быть интересными. К своему удивлению вдруг обнаружив, что его тянет на родину, он не долго думая закрыл оба своих дома — загородный и лондонский, прихватил несколько давних преданных слуг и отплыл на корабле в Америку.
Здесь, в Суит-Эйкрзе, прошло его детство. Он был единственным ребенком в семье, но родителей не помнил: его мать, Сьюзен, умерла при родах, а отец, Рамзи, расстроенный смертью жены, пытался залить свое горе вином и погиб три месяца спустя — упал с лошади, возвращаясь домой после очередной ночной попойки.
К счастью и несчастью для него, Тони воспитывался в основном дедом и бабкой по отцовской линии, Сидни и Элис Даггетами. К счастью — потому что они его обожали. К несчастью — потому что они ни в чем ему не отказывали, и Тони привык считать себя центром вселенной. Господь даровал ему поразительно красивое лицо и прекрасную атлетическую фигуру, удачно дополнявшую синие глаза и густые черные волосы. Неизвестно, был ли этот дар благом или проклятием, только Тони Даггет ждал от окружающих особого к себе отношения.
Мало того, он являлся наследником двух больших состояний — отцовского и материнского. Его мама, как и он, была единственным ребенком в богатой английской семье. Тони получил ее имущество на правах сына. По условиям завещания его деда по материнской линии в свое время к нему должны были перейти также богатства ее отца, барона Уэтбрука.
Многие считали большой удачей, что у отца Тони, Размзи, был брат-близнец, иначе Тони унаследовал бы все состояние Даггетов, что, по общему мнению, означало бы его погибель. Рамзи был старшим братом (хоть разница в возрасте составляла какие-то пять минут), и, когда его отец умер, Тони по английскому обычаю получил главную часть наследства: половину сразу, а вторую половину — на свое тридцатилетие. Его дядя Альфред тоже не остался обделенным, однако Альфред всегда думал, что после смерти Рамзи первым наследником станет он, а не его племянник.
Перед смертью лорд Уэстбрук начал понимать, каким избалованным вырос его внук, и позаботился о том, чтобы несметные богатства Уэстбруков не сразу попали в беспечные руки Тони, который кутил напропалую, без оглядки проматывая свое состояние.
Уэстбрук был хитрым стариком. После его смерти Тони достался неплохой куш. Однако основная часть имущества оказалась для него недоступной. Тони получил в пользование множество домов, разбросанных по всей Англии, но деньги барон распорядился выдавать частями — по мере достижения наследником определенного возраста — очевидно, надеясь, что годы образумят любимого внука. Правда, составляя завещание, барон знал, что Тони уже владеет отцовским наследством, а значит, вопрос нехватки денег перед ним не стоит.
