Ознакомительная версия.
— Можно я возьму вот это?
— Ага. Что, этот новый штурман действительно так хорош, как говорят?
Клеменс пожала плечами:
— Не знаю. Он меня только вчера нанял.
Ирландец фыркнул.
— Где я могу найти ведро и щетку? — поинтересовалась Клеменс.
Вернувшись в каюту, она принялась за уборку. Она застелила кровати, распаковала сумки Натана и осторожно выложила на стол инструменты. Они были блестящими и, судя по всему, стоили немало. Может быть, Натан покажет ей, как они работают.
День был солнечный, ветерок едва надувал паруса, корабль медленно рассекал изумрудно-голубую, искрящуюся на солнце воду. Катлер и капитан Мактирнан беседовали на верхней палубе, когда их разговор был прерван взрывом хохота.
— Что там происходит? — Катлер вытянул шею, пытаясь понять, почему так веселятся матросы, столпившиеся у одного борта. Они смотрели вниз.
— Я посмотрю, — сказал Натан, — все равно нужно сходить за секстаном.
Он приблизился к веселящимся матросам. Они явно смеялись над кем-то, но смех был незлым.
Дьявол.
— Клем, какого черта ты делаешь?
Мальчик перегнулся через поручень, в руках он сжимал веревку. Штаны его потемнели от грязи, на голове был повязан пестрый платок, лицо перепачкано. Но фигурка у него была изящной, ступни маленькими, а кожа на шее казалась удивительно нежной.
— Клем! — рявкнул Натан.
— Простите, сэр.
Мальчик рванул за веревку, и на палубу вылетело ведро, окатив всех присутствующих водой.
— Ведро, сэр. Так его проще вымыть.
— Посмотри на себя! Мне не нужен слуга, который выглядит как свинья.
— Я сейчас переоденусь, сэр.
— Иди, — сказал Натан, и, только когда мальчик исчез с палубы, он вдруг вспомнил, что переодеться ему не во что.
Когда через полчаса Натан спустился вниз, он обнаружил, что каюта чисто убрана. Бритвенные принадлежности Натана были аккуратно разложены возле умывальника, полотенце висело на гвоздике. Клем сидел за столом и методично рвал газетные листы.
— Это для гальюна, — пояснил он.
— Боже мой… — Натан окинул взглядом каюту, которая теперь сделала бы честь самому капитану. — Из тебя бы вышла отличная жена, Клем.
Мальчик отчаянно покраснел, на лице появилось выражение ужаса.
— Черт, прости, я не хотел… просто решил тебя подразнить.
— Не люблю убираться, — пробормотал Клем, — просто раз уж я тут живу…
— И ты не привык это делать, не так ли? Ты из приличной семьи и получил образование.
— Я… да, я ходил в школу в Спаништауне. Мой отец был торговцем, правда, не очень богатым. После смерти отца дядя, прикрываясь своим опекунством, забрал у меня все. Я сбежал из дома и нанялся на «Принцессу». Только они отплыли раньше.
— Может, стоило поговорить с губернатором?
— С губернатором? Да вы понятия не имеете, что значит быть… — Спохватившись, что чуть было проговорилась, Клеменс умолкла.
— Быть кем, Клем?
Натан смотрел на нее, как ястреб, и Клеменс опустила голову так, чтобы пряди волос скрывали лицо.
— Сыном мелкого торговца, сэр.
— Я думаю, что здесь ты можешь не называть меня сэром. Меня зовут Натан.
Клеменс кивнула.
— Отлично. Теперь я все про тебя знаю, а что ты думаешь обо мне?
— Я думаю, что вы — джентльмен, и знаю, что вы раньше служили на флоте, если то, что сказал вчера Мактирнан, правда. Вы привыкли отдавать приказы, у вас хорошая одежда, пусть и поношенная, дорогие инструменты.
Натан кивнул:
— Ты прав, Клем. Да, я младший сын джентльмена и служил на флоте.
— И что же случилось? — Клеменс была заинтригована.
— Мне позволили выйти в отставку, скажем так.
— О… — Клеменс чувствовала, что поступает нетактично, задавая вопросы, но не могла удержаться. — И почему?
— Дуэль.
— Дуэль?? Я думала, морским офицерам запрещено драться на дуэли.
— Вот именно. — Губы Натана искривила горькая улыбка.
— Вы убили его?
Натан отрицательно помотал головой, и Клеменс почувствовала невольное облегчение.
— Нет.
— Тогда что случилось?
— Можешь себе представить, как это отразилось на моей семье. Чтобы не усугублять ситуацию, я предпочел исчезнуть. Искал работу, то легальную, то не очень, в конце концов оказался в Кингстоне без гроша в кармане.
— Зачем вы мне все это рассказываете?
Инстинкт подсказывал Клеменс, что Натан гордый и замкнутый человек, странно, что он так разоткровенничался.
— Говорят, что у мужчины не может быть секретов от его слуги. Кроме того, ты всегда можешь узнать самое худшее обо мне со стороны.
— Я уже знаю самое худшее, — резко сказала Клеменс. — Вы взяли у Мактирнана деньги и стали пиратом. Ничего хуже быть не может.
Натан резко обернулся.
— Ты начинаешь дерзить, — сказал он неожиданно мягко. — Да, есть кое-что и похуже. Предательство, например. Но ты прав, хуже, чем эта команда быть не может, и мы с тобой теперь ее часть.
— Я, в отличие от вас, не доброволец, — заметила Клеменс.
— Нет, но я не для того спасал твою неблагодарную шкуру от этой своры шакалов, чтобы выслушивать нотации. Так что держи рот на замке, иначе я устрою тебе взбучку.
Клеменс затихла. Пусть думает, что она испугалась. Лучше уж так, чем позволить ему прикоснуться к себе.
— Пойду принесу обед. — Она нашла благовидный предлог, чтобы покинуть каюту.
— Я обедаю с капитаном и Катлером.
— Они скажут вам, куда мы направляемся?
Если бы выяснилось, что «Морской скорпион» собирается пристать к берегу, у Клеменс появилась бы возможность сбежать.
— Мы отправляемся на охоту, — сказал Натан, — и не к гавани, если ты на это надеешься. Я собираюсь показать Мактирнану короткий путь. Но довольно вопросов. Иди и пообедай.
Клеменс улыбнулась и тут же поморщилась.
— Что такое? У тебя морская болезнь, что ли?
— Синяк болит. А морской болезни у меня сроду не бывало. Отец часто брал меня на корабль.
Когда Натан ушел, девушка подошла к зеркалу. Да, синяк был жутким, он переливался черным, синим и алым. Волосы растрепались. Выглядела она ужасно, но, может, это и к лучшему — прекрасная маскировка. Клеменс порылась в кармане, достала шейный платок и повязала его на голову. Интересно, что сказала бы тетушка Амелия, герцогиня Эллингтонская, увидев свою родственницу в таком виде. Наверное, она уже получила письмо, извещавшее ее о смерти отца Клеменс и о слабом здоровье девушки.
Тут Клеменс не место, ее место — в роскошной каюте большого корабля, ее удел — флирт с офицерами, а единственное, о чем ей стоило бы волноваться, так это о количестве платьев в ее сундуке. Впрочем, что толку сожалеть о несбывшемся. У Клеменс давно подвело желудок. Поэтому она поспешно отправилась на поиски еды.
Ознакомительная версия.
