Ознакомительная версия.
Распорядитель бросил взволнованный взгляд в противоположный конец зала и замотал головой:
— К сожалению, это невозможно, сэр. Я здесь, чтобы выполнить распоряжение о немедленном выдворении миссис Николь Уайлд.
А ей он сказал:
— Мадам, очень жаль, но вы должны уйти добровольно, иначе мне придется вас выпроводить.
Это было безумием. Она закуталась в шаль.
— Что же, хм... — Николь не знала, что сказать и куда деть глаза, — я, хорошо... конечно...
Разумеется, она должна уйти. Хотя Николь терялась в догадках, почему, и пыталась найти способ, как это достойно сделать.
Раздосадованный Джеймс сказал ей:
— Вам не нужно никуда уходить. — И обратился к распорядителю: — Слушайте...
Николь притронулась к его руке:
— Нет-нет. Я хочу уйти. Джей. Не волнуйтесь, вы можете остаться, мы поговорим завтра.
Американец начал протестовать, но она улыбнулась, резко кивнула головой, поджав губы.
— Вам надо с кем-то встретиться, пожалуйста. Я могу сама добраться до дома. Я настаиваю.
Она изящно подобрала юбки, готовясь проследовать к вестибюлю по лестнице. Николь не удержалась и огляделась вокруг: понял ли кто-нибудь из присутствовавших, что произошло? Трудно было сказать.
Вдруг она почувствовала прикосновение сильной руки, остановившей ее. Джеймс сказал распорядителю:
— Мы станцуем тур вальса до дверей на лестницу, а затем уйдем. — Тот попытался возразить, на что мистер Стокер ответил: — Если вы помешаете, я вас ударю...
Николь прикрыла глаза и усмехнулась:
— О нет. Честно, мистер Стокер...
— ...чемпион по боксу, призер Квинсбери.
Она неистово закачала головой:
— Нет, нет, нет...
Джеймс крепко стиснул ее руку. Этот мужчина был для нее спасением. Николь неожиданно для себя развеселилась.
Зал вокруг них пришел в движение. Она почувствовала, как надежно держит ее рука, лежащая на талии. И Николь закружил водоворот танцующих пар, она влилась в их толпу, легко и стремительно скользя по полу.
«Нелепость, абсурд!» — повторяла она про себя. Но несмотря на все перипетии, ее охватило безудержное веселье. Джеймс Стокер бережно вел ее, ритмичные движения и восхитительная музыка подхватили и закружили Николь. Танцевать с ним было все равно что раскачиваться на длинных-предлинных качелях: естественно, плавно, радостно. Это не требовало с ее стороны никаких усилий. Все было так хорошо, что Николь не знала, что и сказать молодому человеку, у которого, судя по всему, получалось все, за что бы он ни брался.
Джеймс Стокер был выпускником известной английской частной закрытой школы. Николь осмелилась посмотреть правде в глаза: он был удивительным. И этот поразительный молодой человек кружил ее в вальсе, не сводя глаз с таким неослабевающим интересом, какой она только могла себе представить.
Да, она понимала, о чем он думает, потому что его расположение отнюдь не было простым и бескорыстным. О Боже! Николь вновь рассмеялась — и сама услышала в своем смехе истеричные нотки. Испытывая приятное головокружение в объятиях молодого кавалера, она могла вспомнить о том времени, когда также была молода.
— Что? — спросил мистер Стокер. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Она доставала ему лишь до подбородка.
— Простите? — переспросила Николь.
Его волосы были зачесаны назад и тщательно уложены. Она разглядела, что они довольно светлые — цвета песка, переливающегося под солнцем золотом и серебром. Золотистые волосы.
— Вы рассмеялись. — Джеймс улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. Его согревающая улыбка, без сомнения, любую восемнадцатилетнюю девушку довела бы до обморока. — Над чем, позвольте спросить?
Николь покачала головой, не зная что ответить.
Зал кружился перед ней. Она отдавалась нарастающему вихрю танца и музыки. Когда ее глаза вновь случайно встретились с его глазами, которые за мгновение до того не отрываясь следили за ее губами, Николь почувствовала, что краснеет. Раньше с ней этого никогда не случалось, если не считать непристойного инцидента, произошедшего пятью минутами раньше. Тем временем ее молодой кавалер внимательно изучал ее. Его светлые глаза цвета янтаря напоминали глаза лесного волка.
Привлекательный молодой человек с непорочным лицом и пугающим взглядом. Он казался совершенством, от него веяло таким здоровьем и оптимизмом, что Николь готова была расцеловать его за это.
Они танцевали, приближаясь к широкой двери на лестницу, ведущую в вестибюль. Там Стокер остановился, заставил ее взять себя под руку и очень непринужденно вышел вместе с ней из зала, чтобы спуститься вниз.
Перед спуском Николь остановилась. Джеймс терпеливо ждал, пока она копалась в своей маленькой, расшитой бисером сумочке, разыскивая успокоительное. Из атласного кармашка Николь достала малюсенькую серебряную коробочку. Только теперь она заметила, что на ней были выгравированы инициалы Джеймса Стокера. Она открыла крышку, достала оттуда две гвоздики и положила их в рот. Николь почувствовала себя немного лучше, как только ощутила на языке сладковатый, слегка жгучий вкус.
Она заулыбалась, но тут же испугалась, что улыбается слишком часто. Николь покачала головой:
— Я поражена, меня никогда еще не выставляли.
Джеймс смущенно пробормотал:
— Не имели права...
— Но они это сделали и, по-видимому, имели на это и право, и возможность. Ну а теперь я пойду.
— Нет, — запротестовал Джеймс.
Николь бросила на него взгляд через плечо, приподняв бровь.
Он снова рассмеялся, пожимая плечами.
— Правильно. Похоже, что они это сделали. — Его смех был глубоким и искренним. — Мне тоже не под силу быть почетным гостем.
Николь повернулась к нему и пристально посмотрела в его глаза.
— Какая глупость, — упрекнула она.
Она должна заставить его вернуться. Для того чтобы Стокер отступил, Николь ткнула его в грудь сложенным веером и рассмеялась над его настойчивостью:
— Я думала, что собравшиеся здесь сегодня имеют для вас большое значение, а вы ушли с женщиной, для которой вход в их круг закрыт.
— Это делает нас сообщниками. Удалив вас, они удалили и меня.
Николь покачала головой. Пусть не старается уравнять их, она этого не допустит.
Вестибюль был большим и сравнительно свободным. Какие-то мужчина и женщина сидели на банкетке в дальнем углу; они были увлечены беседой. Двое молодых людей курили сигары у кадки с пальмой... Больше никого не было. С улицы доносился шум дождя, беспорядочные брызги разбегались по оконному стеклу длинными-предлинными дорожками. Проливной дождь — обычная весенняя ночь для Лондона. Николь неожиданно подумала, что ей понадобится время, чтобы нанять экипаж.
Ознакомительная версия.
