– Ты имеешь в виду графа Басилдона? – сказал Гордон.
– Английского царя Мидаса? – воскликнул Мунго, явно заинтересованный.
– Да, – ответил Даб.
– И когда же она должна вернуться домой? – спросил Гордон, довольный этой неожиданной отсрочкой начала своей семейной повинности.
Даб заколебался. Он стрельнул взглядом в сторону светловолосого Мунго и попросил:
– Пускай твой приятель идет вперед, а мы поговорим об этом наедине.
– Мы можем разговаривать и в присутствии Мунго, – сказал Гордон. – Только давай побыстрее. Мы и так уже заставляем короля слишком долго ждать.
Пропустив мимо ушей эту явную неучтивость своего родственника, Даб кивнул головой и улыбнулся:
– Роберта хотела бы остаться в Англии и желает расторгнуть брак.
Мунго отреагировал первым. Он внезапно захохотал, но брошенный в его сторону взгляд удивленного маркиза заставил Мунго оборвать смех.
– Что? Она хочет порвать со мной? – воскликнул Гордон, думая, что ослышался. Ни одна женщина еще не отказывала ему, и отказ этой дурочки Макартур был унизительнее всего.
Даб усмехнулся и кивнул:
– Так и есть. Ты попал в самую точку, кузен.
– Я этого не допущу, – заявил Гордон, непреклонной решимостью маскируя свою растерянность. – Скажи своему отцу, чтоб велел ей возвращаться домой.
– Ну вот еще, – недовольно пробормотал Даб. – Роберта твоя жена. Если она тебе нужна, сам за ней и поезжай.
– И что же, граф одобряет ее отказ? – спросил Гордон.
– Я этого не говорил, – возразил Даб. – Мы, Макартуры, не слышали от тебя ни звука за десять лет. Как могли мы догадаться о твоих намерениях? Вот причина, по которой я здесь.
Гордон почувствовал, что краснеет, но тут же нашелся, сказав:
– Меня послали ко двору ради блага всего нашего клана. – Он повернулся к другу и спросил: – Хочешь отправиться со мной в Англию?
Мунго кивнул.
– Возможно, у короля будут послания для своих представителей.
– Я тоже мог поехать с тобой, – предложил Даб. – Мне всегда удавалось урезонить младшую сестренку.
Тряхнув головой, Гордон усмехнулся:
– Ну что же, пусть это будет последнее приключение в моей холостой жизни. Едем к этим английским дьяволам.
– Моя дорогая матушка родом из Англии, – напомнил им Даб. – И англичане не дьяволы, Горди, она такие же люди.
– Только дьяволы способны столкнуть с пути истинного невинную девушку и отвратить ее целомудренный взор от богом данного ей мужа, – напыщенно возразил Гордон.
– Возможно, этот муж и сам ничего не сделал, чтобы сохранить любовь своей супруги, – с непринужденной улыбкой заметил Даб.
Мунго фыркнул, заслужив еще один рассерженный взгляд задетого за живое маркиза.
– В чем бы ни была причина непокорности моей жены, – сказал Гордон, – я намерен направить ее на истинный путь.
-Будь что будет, но я решила рассказать Генри всю правду, – объявила Роберта. И, заметив сомнение на лице подруги, быстро добавила: – Клянусь, я это сделаю, как только он вернется сюда.
– Ты думаешь, это разумно? – спросила Изабель. – Ты ведь скрывала, что замужем, и это может рассердить его.
– Ну что ж, – сказала Роберта, пожав плечами. – Если Генри и вправду любит меня, он будет рад моему желанию добиться развода, как наиболее благоприятного выхода для всех нас.
– Я буду рядом на всякий случай, – пообещала Изабель, беря Роберту за руку.
– Как мне повезло, что ты со мной, – сказала Роберта, улыбаясь своей единственной
подруге. – Что бы я делала без тебя?
– Мне тоже повезло, – ответила Изабель, улыбаясь в ответ. – А когда, по-твоему, Генри вернется?
– Не знаю, – пожала плечами Роберта. – Надеюсь, что он будет дома к ночному празднику.
Разговаривая, подруги прогуливались по саду графа Басилдона, наслаждаясь погожим, хоть и прохладным деньком. Внешне очень разные, они как бы дополняли друг друга, словно две драгоценности – красивые и по отдельности, но особенно прекрасные вместе, когда оттеняли красоту друг друга. Обе невысокие, но стройные, они были сходны изящными фигурами, а черные как смоль волосы и изумрудные глаза Роберты составляли замечательный контраст золотистым локонам и небесно-голубым глазам Изабель.
Только что выпавший пушистый белый снег приглушал звук их шагов. Несколько снегирей слетелось на усеянные сочными ягодами ветви рябины, а корольки, которых так редко увидишь летом, красовались на верхушках берез. Слабый запах дыма чувствовался в кристально чистом воздухе.
– Тетя говорит, что по уэльскому обычаю положено целоваться под рождественской омелой, – сказала Роберта подруге. – И я решила позволить Генри один поцелуй.
– Келли немного язычница, не так ли? – с мягкой улыбкой спросила Изабель. – Кстати, твой дядя, похоже, в прекрасном настроении по случаю рождения шестой дочери.
– Тетя уверяет, что следующим непременно будет мальчик, – возразила Роберта. – Вот почему они назвали новорожденную Хоуп .
– Откуда она может знать, что у нее будет еще ребенок?
Роберта пожала плечами:
– Пока что она в этом не ошибалась… Ой!
– Ой! – вскрикнула и Изабель.
Что-то ударило им в спину, и обе девушки повернулись, когда по ним ударил второй залп снежков. Веселый смех маленьких девочек достиг их ушей.
– А мы вас подслушали, – закричала десятилетняя Блайт, появившись из-за живой изгороди.
Восьмилетняя Блис, таща за собой двойняшек, вышла из-за изгороди и спросила:
– Вы поиграете с нами?
– Пожалуйста! – хором взмолились Самма и Отма.
– Пожалуйста!.. – добавила и шестилетняя Аврора.
– У меня такое чувство, будто кто-то за нами подглядывает, – передернув плечами, вдруг сказала Роберта. – Пойдем отсюда.
Стоя рядом с ней, Изабель засмеялась, когда пять девочек Деверо бросились к ним.
– Мне тоже кажется, что кто-то наблюдает за нами, – сказала она.
– Ну-ка посмотрим. – Роберта оглянулась кругом, но не заметила никого, кто мог бы за ними наблюдать. Хотя неприятное чувство осталось.
– Сегодня вечером мы будем отмечать день рождения бабушки Талбот, – объявила Аврора, подбежав к ним.
– Мама сказала, что мы тоже будем с вами, – добавила Блайт, – если выспимся днем.
– Мы можем съесть весь пудинг, если захотим, – сказала Блис.
– И яблоки, и орехи, – с детской непосредственностью закричали Самма и Отма, рассмешив всех.
– Как вы думаете, меня кто-нибудь пригласит танцевать? – спросила Блайт, на личике которой застыли надежда и страх.
Роберта заметила тревожное выражение лица своей маленькой кузины:
– А тебе хочется танцевать?
