— Ты не должна вмешиваться в мои дела. А леди Анастасия с трогательной наивностью произнесла эту неудачную двусмысленную фразу: «Да простит его Господь за ложь!»
— Ха! — ответила Лиам. — Трогательная наивность?
— Да.
— Она просто жаждет заполучить тебя!
— Пожалуйста, Селина, — Летги загородила ей дорогу, — одумайся.
— Я знаю, что делаю, — ответила девушка. — Ты напрасно беспокоишься.
— Зато ты совсем забыла об осторожности, если твоя мать узнает…
— Она не узнает, — возразила Селина. — Они с отцом обрадовались, когда я пообещала им не тратить больше того, что мне выделено на содержание.
— Селина! — воскликнула Летти. — Но ты же не говорила им, что решила предпринять, чтобы сэкономить часть денег для других целей.
— Но я делаю это не ради себя. Моя идея очень разумна. Снова использовать те вещи, которые уже не нужны людям, — это очень экономно. Они и стоят намного дешевле новых.
— Но это очень рискованно — в Лондоне все такие щепетильные. А вдруг им станет известно, что ты покупаешь себе платья у… Что будет, если заметят, что эти платья уже носили другие девушки?
— Летти, у этих девушек свои причины продавать мне платья. Они хотят приобрести что-то новое, и не в их интересах разглашать правду о наших сделках. Я же настроена и дальше помогать Дэвиду спасать падших женщин, чтобы они могли начать новую жизнь. Сейчас Дэвид приютил у себя Руби Роуз, и его экономка учит ее готовить. Но жалованья викария не хватает, чтобы хорошо платить им обеим. И ты понимаешь, что ему важна любая помощь в его миссии.
— Его миссия, — передразнила Летти, поправляя свое серое платье. — Ты знаешь, как я люблю Дэвида, но эта затея с падшими женщинами принесет ему несчастье. И самое ужасное, что он может навлечь беду и на тебя. Ему следует заботиться о душах своих прихожан в деревне.
— Нужно помогать всем страждущим, — возразила Селина. — Разве ты не думаешь, что забота о спасении души Руби Роуз так же важна, как и забота об остальных?
— Я все понимаю, моя девочка, но это может погубить тебя, да и меня тоже. Ты прежде времени сведешь меня в могилу.
— Ерунда. Я отдаю деньги Дэвиду, чтобы спасти таких, как Руби Роуз. И в этом нет ничего дурного.
— Но это обман! Ты экономишь деньги, отдаешь их Дэвиду, при этом ничего не сообщаешь своим родителям.
Селина засмеялась и закружилась, подхватив края своего василькового платья с завышенной линией талии.
— Но разве это обман, милая Летти? Ведь я делаю это из благих побуждений.
— Ах ты, хитрая болтушка! — сказала Летти. Она улыбнулась, и на ее щеках заиграли ямочки. — Преподобный Дэвид Толбот не имел права втягивать тебя в такие дела.
Селина обняла компаньонку.
— Но этим женщинам нужна помощь. Они хорошие, просто никто не предупреждал их о возможной опасности, вот они и… пали.
— Это он тебе так говорит. Как только увижу его, задам хорошую взбучку.
— Ты не сделаешь этого, — нахмурившись, ответила Селина. — Он и так ужасно стесняется. Неужели ты думаешь, что такому спокойному человеку, как Дэвид, легко приезжать в Лондон и ходить по таким неприятным местам, где эти женщины живут и работают?
У Летти от удивления открылся рот.
— Так он тебе и про свои вояжи рассказывал? — прошептала она, подходя к Селине.
— Конечно. Им приходится много трудиться, чтобы купить себе эти ужасные вызывающие наряды, в которых они ходят по улице, привлекая внимание мужчин.
— Что? — Голос Летти сорвался на крик. — Ну погоди! Дай мне только добраться до Толбота.
— Я тебя не понимаю. Дэвид считает важным помогать тем, кто несчастнее нас. Падшие женщины хотят обратить на себя внимание мужчин и поэтому одеваются так вызывающе. Дэвид говорит, что это своего рода болезнь.
— Дэвид не должен был беседовать с тобой о подобных вещах!
— Но почему? Ведь Руби Роуз — милая и приятная женщина, которая, может, и не по своей вине поддалась… искушению. Она была одурманена чувствами и не смогла освободиться от них без помощи других. И все казалось ей приемлемым, лишь бы снова и снова испытывать эти… эти…
— Так! — Летти скрестила руки на груди. — Надеюсь, что ты сама не понимаешь, что говоришь. — Ее красивые губы вытянулись в жесткую линию.
— Я понимаю. Всем этим бедняжкам приходится жить в маленьких комнатушках в домах, которые содержат жадные до денег старухи.
— Однако Дэвид успел тебя просветить!
— Конечно. Он ходит в эти… дома. Представь только — старухи величают себя аббатисами. Мне кажется, это задевает Дэвида сильнее всего. Они считают себя чуть ли не святыми, позволяя этим падшим созданиям жить в этих… А ты знаешь, что они называют свои дома монастырями?
Летти содрогнулась.
— Правда, это ужасно? — заметила Селина и глубоко вздохнула. — Я рада, что ты наконец поняла всю важность начатого дела. Эти коварные старухи берут с женщин грабительскую плату за комнату и заставляют их работать целыми ночами. Иногда молодым женщинам приходится оставаться там из-за разных долгов. Вот зачем Дэвиду нужны деньги. Он помогает несчастным выбраться оттуда и начать новую жизнь.
— Господи, — пробормотала Летти. — Ну как, у Руби Роуз получается готовить?
— Да, и скоро она сможет честным путем зарабатывать себе на жизнь. Разве это не замечательно? Летти неторопливо кивнула.
— Я не хочу больше говорить об этом. И ты тоже должна быть осторожна. Ведь если мистер или миссис Годвин узнают…
— Я понимаю. Я всегда очень осторожна в беседе со своими родителями.
Летти посмотрела в глаза Селине. Они предпочитали не говорить вслух о некоторых вещах. Они избегали упоминать о тех временах, когда ее родители бывали в жутком расположении духа. Летти называла такие периоды помрачением. Они с Селиной сидели тогда взаперти по нескольку дней, слушая разъяренные голоса Годвинов. Селина думала, что виной всему было огромное количество вина, поскольку потом они находили множество пустых бутылок. Девушка знала, что не должна давать родителям повод для раздражения. Она старалась не вспоминать о том, как ее били в детстве. В жизни есть и много хорошего.
Селина улыбнулась.
— Послушай, Летти, возможно, это нехорошо, но меня утешает то, что некоторые живут хуже меня. Может, вид этих несчастных женщин поможет мне в следующий раз продержаться во время очередного помрачения. — Девушка прикрыла рот рукой. Никогда прежде они не обсуждали необъяснимых приступов ярости, охватывавших ее родителей.
— Возможно, — согласилась Летти. — Бедная моя, но лучше твоим родителям ничего не знать.
— Хорошо, мисс Изабель Прентергаст должна сейчас прийти.
