На мгновение Алетте показалось, что какое-то сказочное чудовище выскочило из земных глубин и схватило ее. В следующий момент она поняла, что это был мужчина. Грязной, заскорузлой рукой он зажал Алетте рот, заглушая ее крики. Другой рукой он схватил девочку за волосы и рванул со страшной силой. Алетта совсем обезумела от ужаса, когда бродяга поволок ее в проход и ударил о стену, а затем навалился на нее всей тяжестью своего тела. Алетта чувствовала, что задыхается от зловонного дыхания бродяги, от запаха его пота и грязной одежды. Он возил небритым подбородком по лбу девочки. Новый приступ ужаса охватил Алетту, когда она почувствовала на своем лице его слюну. Ей казалось, что злодей собирается съесть ее волосы, а потом она почувствовала через юбку что-то странное и твердое. Девочка боролась изо всех сил, но это было бессмысленно. Злодей что-то бормотал хриплым голосом, его слова можно было различить:
— Твои косы! За такую красоту ты получишь то, что заслужила!
По говору Алетта поняла, что этот человек был из другой провинции. Его слюна текла по лицу девочки. Потом она услышала, как негодяй стал развязывать шнурки на штанах, а затем огромной страшной ручищей начал поднимать ее юбки. Алетта окаменела от страха.
Внезапно проход содрогнулся от громового голоса разгневанного хозяина дома, который раздался с внутреннего дворика:
— Что там происходит, черт возьми?
Бродяга грязно выругался и отпустил Алетту, упавшую на булыжники, которыми был вымощен проход к дому. Она даже не сообразила, что хозяин дома может прийти ей на помощь, и стрелой вылетела из прохода. Подобно летящему домой голубю, выпущенному из корзинки, Алетта не могла ни о чем думать, и инстинктивно старалась как можно скорее преодолеть оставшиеся метры, за которыми было спасение.
Занятая на кухне Грета в изумлении повернулась на грохот распахнувшейся двери. На пороге стояла бледная как смерть Алетта с обезумевшими от ужаса глазами. Она стремительно промчалась мимо Греты.
— Алетта! Стой! Что случилось? — Грета побежала за девочкой, но та уже с грохотом захлопнула дверь своей спальни.
Грета повернулась и быстро побежала в гостиную, где Мария и Анна расшивали кружевом одежду для младенца, а Франческа и Сибилла играли в шашки. Все взглянули на запыхавшуюся Грету.
— Что случилось? — встревоженно спросила Анна, откладывая в сторону шитье.
— Не знаю, мадам. Алетта прибежала домой в ужасном состоянии. Она пронеслась мимо меня и заперлась в своей комнате!
— С ней кто-нибудь был? — Анна вскочила со стула.
— Нет, мадам. Она была без плаща, а волосы растрепаны.
Анна быстро направилась к двери, отдавая на ходу распоряжения дочерям.
— Останьтесь здесь с Марией. — Затем она обратилась к Грете: — Скорее позови хозяина из мастерской!
— Но его нет дома! Он куда-то ушел!
Анна побежала к лестнице. Она слышала, как Мария кричала за спиной, что Алетту следует наказать за непослушание. Ей много раз говорили, что нельзя одной выходить на улицу после захода солнца. Но сейчас было не до наказаний. Прежде всего нужно выяснить, что случилось и можно ли что-нибудь исправить.
Охваченная тревогой за дочь, Анна совершенно забыла о своем состоянии. Она слишком быстро пробежала через узкий пролет лестницы и на повороте нечаянно наступила на подол нижней юбки, которую подняла недостаточно высоко. Юбка была сделана из прочного домотканого полотна и не порвалась, а Анна потеряла равновесие и изо всей силы ударилась боком о перила. Острая боль была подобна удару хлыста. Анна сразу же подумала о ребенке. Какое счастье, что она не ударилась животом. Она бережно погладила живот, где находился ее нерожденный, но такой долгожданный сын, и какое-то время не двигалась, была не в состоянии сделать вдох. Внизу Грета вбежала в зал и закричала:
— С вами все в порядке, мадам?
Анна выпрямилась и с облегчением подумала о том, что Грета ее не видит, иначе бы она тут же позвала Марию, а сейчас главной заботой была Алетта. Кто знает, что могло с ней случиться.
— Да, Грета, скажи Марии, что все в порядке. Я наступила на оборку нижней юбки.
Грета удостоверилась, что ничего страшного не произошло, и не стала вдаваться в подробности. Анна сделала глубокий вдох и постаралась забыть о беспокоившей ее боли. Потом будет достаточно времени, чтобы позаботиться о нескольких синяках на боку. Она медленно поднялась по ступенькам и подошла к двери Алетты. Дверь была заперта изнутри.
— Алетта! Это я! Открой дверь и дай мне войти. — Ответа не было, и Анна дернула дверь еще раз. — Пожалуйста, послушай меня. Я знаю, что с тобой что-то произошло и хочу помочь.
Из-за двери по-прежнему не раздавалось ни звука. Страх Анны все усиливался. Алетта всегда была очень с ней близка и при малейшем недоразумении бежала прямо к матери. Что же сдерживало ее сейчас? Анна решила, что это могло быть только чувство стыда. Она стала стучать в дверь, стараясь говорить как можно спокойнее. Ответа не было. Вдруг Анна заметила струйку воды, вытекающую из-под двери. Теперь она решила прибегнуть к другой тактике.
— Алетта! Ты должна меня впустить! Если придется ломать дверь, здесь соберется весь дом, а ты, я думаю, предпочла бы поговорить со мной наедине.
Анна в изнеможении оперлась о дверь. Жгучая боль в боку была ничем по сравнению со страхом за еще не родившегося ребенка и бессильным отчаянием, охватившим Анну из-за несчастья, происшедшего с дочерью. Бедная девочка была настолько потрясена, что не хотела найти утешение у собственной матери. Анна вскинула голову, услышав звук поворачивающегося ключа. Однако дверь не открылась.
Анна повернула ручку и тихонько открыла дверь, с трудом сдерживая желание поскорее увидеть и обнять Алетту. В комнате было темно, и Анне пришлось вернуться и взять свечу со столика, стоявшего перед дверью. Теперь она могла осмотреть комнату. Увиденное зрелище ее потрясло. Посреди комнаты сидела обнаженная Алетта, положив голову на колени и обхватив их руками. Она была похожа на остриженного ягненка. Рядом с девочкой лежали ножницы из ее рабочей корзинки, а на полу были рассыпаны пряди мягких, серебристых волос. Алетта вылила на голову воду из стоящего на краю комода кувшина, и из-за этого выглядела еще более жалкой.
Анна быстро поставила свечу на столик и заперла дверь на ключ. Затем она схватила несколько полотенец, лежавшим рядом с фарфоровым тазиком, и неуклюже опустилась на колени перед Алеттой. У Анны по-прежнему нестерпимо болел бок. Она накинула полотенца на дрожащие плечи девочки, нежно взяла ее за подбородок и повернула к себе. Глаза Алетты были наполнены недетским страданием. Анна отшатнулась и вскрикнула увидев синяки на лице дочери, ее губы распухли и были искусаны до крови.
