— У мисс Эндовер были прямые темные волосы. Помню, я увидел однажды, как она распустила их по плечам. Я просто обезумел. А у вас длинные волосы, Мег? Я хотел бы знать, могут ли они окунуться в наш пруд. Хоть раз мне хотелось бы увидеть их такими же свободными, как ваш дух.
Мег была заворожена его словами. Она совсем забыла свое стремление уйти из библиотеки как можно скорее. Он заставил ее забыть девическую скромность. Без малейшего колебания она дернула за ленту, скреплявшую волосы. Когда локоны рассыпались, лорд Уортен нежно расправил их у нее на плечах и шее. Он не мог допустить даже мысли о Монтфорде, ласкающем ее слух своими лживыми любезностями.
Мег осмотрелась.
— Боюсь, до воды они не достанут.
— А если вы обопретесь на локоть?
Он втайне надеялся, что она не согласится, опасаясь, что ему не устоять, если он увидит ее на полу возле раскинутой простыни. Но она немедленно легла, опустив голову на руку. Перекинув волосы себе на лицо, она опустила их в воображаемый пруд.
Фантазия ее все больше разыгрывалась. Внезапно в ее сознании возник образ прекрасной Розамунды, лежащей на берегу пруда. Горькие слезы капали в воду. Одна мысль терзала ее — как ей одолеть зловещего графа Фортунатто. И вдруг он, этот злодей, появился перед ней!
«…— Попалась, Розамунда! Теперь тебе не уйти от меня.
Розамунда пронзительно вскрикнула. Но в зарослях лемносских кедров никто не слышал ее жалобных криков. Вулкан не допускал никого в свои сады: преданные слуги повиновались своему божеству.
— Чего ты хочешь от меня? — простонала она.
Его глаза горели мрачной решимостью.
— Я хочу сделать тебя своей женой. Она снова потеряла сознание».
Словно сквозь сон Мег увидела, как лорд Уортен, переступив простыню, склонился над ней.
— Мег, — услышала она его шепот, — я хочу сделать тебя моей женой.
Мег вздрогнула. Она попыталась подняться, о его горячее дыхание, обдававшее ее щеку, не давало ей шевельнуться. Как она могла оказаться в таком опасном положении, да еще по собственной воле? Его губы коснулись ее уха и щеки, их прикосновение было необыкновенно легким и нежным.
— О нет, нет! Не надо! О Боже! — шептала она. Его губы коснулись ее губ. Ей стало трудно дышать. Он нежно поцеловал ее.
— Мег, вы должны стать моей, женой. — Он снова поцеловал ее.
— Нет-нет, — отозвалась она охрипшим голосом. Она не могла тронуться с места. Граф Фортунато околдовал и ее. Сильная рука приподняла ее, обхватив за талию, и она оказалась в его объятиях.
И Уортен чувствовал, что сгорает в огне желания. Это дивное создание так близко с ним опьянило его. Он снова вообразил на своем месте Монтфорда, и эта мысль заставила его вскрикнуть:
— Запомни, я никогда не позволю другому обладать тобой!
Мег почти лишилась чувств в его объятиях. Он все более страстно впивался в ее губы. Какая-то горячая волна поднималась и росла в ней. Она испытывала непреодолимое желание ответить на его поцелуй, сознавая в то же время, что не должна этого делать. Ужаснувшись этому внезапному необъяснимому порыву, она попыталась отстраниться от него, но он не отпустил ее.
Мег постаралась сосредоточиться, и темная родинка отчетливо выступила у нее перед глазами. Упершись ему в грудь рукой, она вскрикнула:
— Вы — вы соблазняете меня! Негодяй! Монтфорд спрашивал меня вчера, следует ли ему вызвать вас на дуэль, и я очень сожалею теперь, что не позволила ему это.
Он не выпускал ее из объятий, несмотря на все ее усилия освободиться.
— Так в вашем романе мне уготована роль злодея, Мег? — спросил он. — Смотрите, не ошибитесь!
— Дьявол! — трагическим тоном воскликнула она.
Он отпустил ее наконец, и она поспешно подбилась на ноги с видом оскорбленной гордости.
— Презренный негодяй!
Лорд Уортен тоже встал и, скрестив руки на груди, смотрел на нее исподлобья с нарочито свирепым выражением. Он чуть не расхохотался, когда жестом отчаяния и ужаса она стиснула руки.
— Оставьте меня, оставьте немедленно — чудовище!
Уортен от души забавлялся, глядя на нее. Он надеялся, что ему удалось походить в этот момент на злодея. Он снова начал медленно и непреклонно приближаться к ней. Она отступала, все время драматически вопрошая, что ему от нее нужно, почему он не оставит ее в покое.
Наконец, когда они оба оказались у маленького письменного столика и дальше отступать ныло некуда, он сказал очень тихо, близко к ней наклонясь:
— Потому что я люблю вас, и вы должны быть моей.
— Вы изверг!
С трудом сдерживая внутренний смех, угрожавший испортить всю прелесть момента, он сказал:
— Да, я изверг, милая Маргарет, и вам еще предстоит познать всю глубину моей развращенности.
Закрыв глаза, Мег величественным жестом Я указала ему на дверь.
— Уходите! Немедленно!
Он любил ее, любил ее всю, от волос до кончиков пальцев на ногах, и едва сдержался, чтобы снова не сжать ее в объятиях и не покрыть поцелуями. Подавив в себе это желание, он глубоко вздохнул.
— Я покидаю вас, но только потому, что уверен: я снова скоро буду с вами.
Мег открыла глаза.
— Но я же сказала вам: мы уезжаем в Шропшир.
Взглянув на раскрытую книгу на столе, он коварно улыбнулся.
— Я найду вас везде, Мег. Вулкан повелел меня взять вас в жены! Я исполню волю бога огня.
Ахнув, Мег закрыла глаза. Казалось, что ей становится дурно. Едва слышным шепотом она проговорила:
— Я буду молиться о вашей душе.
Уортен издал какой-то странный звук, но, прежде чем Мег успела заметить произведенное ее словами впечатление, он вышел.
Уортен быстро спустился по лестнице. Он задерживал дыхание, чтобы не расхохотаться. Только уже у парадной двери он дал себе волю. Услышав приглушенный взрыв смеха, провожающий его дворецкий выразил надежду, что его светлость не страдает инфлюэнцей.
Сев на коня и отъехав от дома, Уортен оглянулся. В окне второго этажа он увидел Мег и рядом с ней горничную, энергично кивавшую,
Видимо, в ответ на распоряжения госпожи. Он любил Мег, он желал ее, но какое право он имел принуждать ее стать его женой? Никакого.
В этот момент она посмотрела в окно и, заметив его, поспешно отошла в глубь комнаты.
Он снова засмеялся. Это было несправедливо по отношению к ней, эта помолвка была чудовищной затеей, но он просто не мог отказаться от нее. Она была слишком прелестна, слишком погружена в созданный ею самой причудливый мир, чтобы он мог устоять. Его неотразимо влекло ожидавшее их обоих столкновение упрямых, своевольных характеров. Ударом хлыста пустив гнедого в галоп, Уортен поскакал навстречу ветру. Кровь в нем закипала, сердце ожесточалось, готовясь к предстоящей схватке.
