– Роберт! Я предупреждала тебя…
– Сейчас ничего нельзя сделать, – перебил он, даже не глядя на нее. – И нечего стоять и ждать, пока тебя заметят!
Лидия в отчаянии оглянулась на дом, быстро исчезавший за зарослями деревьев, и неохотно последовала за Робертом. Он слегка разжал пальцы, и хотя не отпустил ее, все же замедлил шаг.
– Я думала, они еще не проснулись, – недоуменно объяснила Лидия, – надеялась проникнуть в дом незамеченной, пока все спят. Кто бы мог подумать, что они встанут в такую рань?
Роберт заскрипел зубами, но нашел в себе силы объяснить:
– Для них это не рано. Просто они еще не ложились. По крайней мере не разбрелись по постелям.
Лидия озадаченно вскинула брови, но тут до нее дошло.
– Вот как, – обронила она, глядя прямо перед собой.
– Именно, – кивнул Роберт. – Представляешь, что случилось бы, попади ты им в лапы? – Для него мысль о возможных последствиях была невыносима.
Лидия шмыгнула носом, который тут же задрала к небу.
– Я прекрасно знаю, что развлечения Барема обычно описывают как мало чем отличающиеся от оргий.
– Мало чем отличающиеся…
Потрясенный тон Роберта сделал бы честь самому Кину.[2] Снова сжав локоть Лидии, он вывел ее на дорогу, ведущую к гостинице.
– К твоему сведению, – процедил Роберт, – нет такой вещи, как «мало чем отличающиеся от оргий». Либо это оргия, либо нет. Когда речь идет об оргиях, тут уже не до тонкостей. И можешь расспросить тех, кто хорошо знает Барема: его развлечения – это определенно оргии.
Лидия искоса взглянула на Роберта, но тут же отвернулась.
– Пытаешься испугать меня?
– Надеюсь, мне это удалось.
– Я все равно обыщу Аптон-Грейндж и найду письмо Таб. И не воображай, что передумаю!
Они молча пошли по тропинке, и их молчание, казалось, вихрилось планами, надеждами, эмоциями. Лидия не понимала, почему атмосфера между ними с каждой минутой становится все более напряженной.
Ночью она видела Роберта во сне. Впервые за все эти годы он пришел к ней, в мир теней, хотя где-то в глубине души она хранила воспоминания о встречах с ним как нечто драгоценное. Впрочем, это вряд ли можно считать удивительным: она мечтала о нем десять лет! Только он больше не был двадцатидвухлетним юношей, укравшим ее сердце всего одним невинным поцелуем в саду. Прошлой ночью он был таким, как сейчас. И поцелуй никак нельзя было назвать невинным.
Усилием воли Лидия выбросила из головы вчерашний сон. Иначе она непременно покраснеет, а он, неестественно наблюдательный во всем, что касалось ее, скорее всего угадает причину. И тогда ее унижению не будет границ: уж скорее она пожелает оказаться участницей безумной оргии.
Кстати, об оргии…
Лидия повернула голову.
– А когда самое подходящее время для обыска сегодня? Медлить мне нельзя.
Суровое лицо Роберта словно было высечено из камня. Они свернули на дорожку, ведущую к гостинице.
– Позже, – коротко ответил он. – Обычно первая половина дня – самая спокойная. Гости разбредутся по спальням, слуги успеют прибрать после ночного кутежа и тоже отправятся отдыхать до очередной вечерней суматохи.
Лидия кивнула. Его рассуждения, пожалуй, имели смысл!
– Хорошо. Я вернусь позже и…
– Не вернешься.
Роберт остановился. Они оказались напротив гостиницы. Между ними и нижней ступенькой крыльца лежала грязная река дороги.
– Пойду я, – сказал он. – Я знаю дом. И знаю, где Барем хранит подобные документы.
Лидия, как всегда бесстрашно, смотрела на него. Спокойно, собранно изучала, как могла только она, и при этом, казалось, заглядывала в душу.
Наконец она вздохнула, словно готовясь произнести речь.
– Спасибо, конечно. Но это моя миссия. Я знаю, что попытки проникнуть в дом Барема связаны с определенным риском, и хочу сделать это сама. Найду письмо Таб и благополучно скроюсь. Или хотя бы попробую. Как ты сказал, я благоразумная старшая сестра. Мудра, осторожна, не то что эксцентричная младшая сестрица. Но на этот раз моя очередь ходить по краю пропасти. Надеюсь, ты способен это понять?
Роберт смотрел в ясные голубые глаза Лидии и жалел, что не может сказать, будто ничего не понимает. Он понимал.
Неожиданно нагнувшись, он подхватил ее на руки.
Лидия вскрикнула, но тут же притихла, и пока Роберт нес ее по раскисшей дороге, внимательно изучала его лицо. Он же старательно избегал ее взгляда.
Добравшись до гостиницы, Роберт поставил Лидию на крыльцо. Она поспешно скинула патены, открыла дверь и вошла в гостиницу. Роберт шагнул за ней.
Остановившись у порога, она подняла глаза:
– Что это означает?
Прошло несколько секунд, прежде чем он сумел выдавить:
– Это означает, что я сам поведу тебя в Грейндж. Я знаю, как проникнуть туда.
– Правда? – просияла Лидия.
– Да, – кивнул он. – Мы можем обсудить это в гостиной. Я еще не завтракал и очень голоден. Мой мозг работает гораздо лучше, когда его питают.
«Лорд Алконбери будет рад присутствию лорда Джеррарда на лишенных всяких условностей празднествах в Аптон-Грейндж между двадцать третьим и двадцать седьмым февраля».
Лидия смотрела на приглашение, которое Роберт вытащил из кармана и протянул ей.
– Вечеринка началась вчера и продлится еще три дня.
Лидия удивленно уставилась на Роберта, с аппетитом поедавшего яичницу с колбасками, ветчиной и беконом и запивавшего все это кофе.
– Что значит «без всяких условностей»?
Роберт прожевал и проглотил, прежде чем ответить:
– Именно то и значит.
Лидия молча подняла брови.
– Если предпочитаешь остаться, я вполне справлюсь сам, – объявил Роберт, отодвигая пустую тарелку.
– Н-нет… как я сказала, мне хочется сделать что-то необычное, и потом, неизвестно, как все сложится. Это может быть… весьма познавательно.
Кажется, он зарычал… впрочем, может, она и ослышалась. Игнорируя странный звук, Лидия вновь перечитала написанный от руки текст карточки, задумчиво постучала уголком по столу и нахмурилась:
– Тут ничего не говорится о сопровождении. Неужели они не посчитают странным то обстоятельство, что ты явился вместе с дамой?
Непонятное выражение промелькнуло в глазах Роберта: смесь настороженности, подозрительности и обреченности. Словом, все сразу.
Он встретился с ней взглядом. Помялся. Она вскинула брови еще выше.
– Посчитают. Если со мной будет дама, – сухо сообщил он. – Но куртизанка… вполне допустима.
Лидия на секунду потеряла дар речи.
– Мне придется выдавать себя за куртизанку?!
Ее миссия с каждой минутой приобретала все более интересные особенности. Таб буквально позеленеет от зависти!
Губы Роберта, и без того сжатые, превратились в тонкую бесцветную линию.
