Мисс Бингли немедленно уставилась на него и пожелала знать, какой же это женщине удалось вдохновить его на такие мысли. Мистер Дарси набрался мужества и сказал:
– Мисс Элизабет Беннет.
– Мисс Элизабет Беннет?! – воскликнула мисс Бингли. – Я крайне удивлена. И давно она у вас в таком фаворе? Когда же мне поздравлять вас, скажите, пожалуйста?
– Именно такого вопроса я от вас и ожидал. Женщины имеют слишком живое воображение – они моментально перескакивают от симпатии к любви, от любви к браку. Поэтому я не сомневался, что вы желаете мне счастья.
– Что же, если вы настроены так серьезно, то я буду считать это дело уже решенным. У вас будет просто очаровательная теща; она, конечно же, будет жить вместе с вами в Пемберли.
Пока она потешалась таким образом, он слушал мисс Бингли с невозмутимым равнодушием; а поскольку его спокойствие убедило ее в отсутствии оснований для волнения, то она еще долго демонстрировала свое остроумие.
Богатство мистера Беннета почти полностью состояло из имения, которое давало две тысячи фунтов дохода в год и которое, при отсутствии наследника по мужской линии, – к сожалению для его дочерей – должен был унаследовать как родовое имущество какой-то дальний родственник; состояние же их матери, несмотря на свои вполне приличные (как для нее) размеры, никак не могло компенсировать этот недостаток. Ее отец был адвокатом в Меритоне и оставил ей в наследство четыре тысячи фунтов.
У нее была сестра, которая была женой некоего мистера Филипса, служившего у ее отца клерком, а затем ставшего его преемником в этом бизнесе, и брата, который жил в Лондоне и был респектабельным и процветающим торговцем.
Село Лонгберн находилось всего в миле от Меритона – расстояние очень удобное для юнных девиц, которых привлекала туда три-четыре раза в неделю необходимость наносить визиты вежливости своей тетушке и наличие магазина галантерейных товаров как раз по дороге. Особенно часто такие походы совершали две самых младших в семье девушки – Кэтрин и Лидия; их головы были еще менее заняты мыслями, чем головы их сестер, поэтому если не находилось чего-то лучшего, то можно было пройтись в Меритон, чтобы чем-то занять утро и найти тему для разговоров вечером; и какой бы бедной на новости не была окрестность вообще, они всегда умудрялись о чем-то узнать от своей тетушки. Однако пока у них было достаточно и новостей, и оснований для радостного возбуждения, потому что неподалеку недавно остановился на постой полк милицейской армии, прибывший на всю зиму; штаб его был в Меритоне.
Теперь визиты сестер миссис Филипс стали богатым источником чрезвычайно интересной информации. Каждый день добавлял что-то новое в их знания об именах офицеров и их родственных связях. Места их проживания недолго оставались тайной, а со временем они познакомились и с самими офицерами. Мистер Филлипс у всех у них побывал, и этот факт стал для его племянниц источником доселе неизвестной им силы – они только и говорили что об офицерах; теперь богатство мистера Бингли, при упоминании о котором их матушка полнилась энтузиазмом, было в их понимании ничего не стоящим по сравнению с мундиром прапорщика.
Выслушав однажды утром очередные излияния восторга на эту тему со стороны своих дочерей, мистер Беннет прохладно заметил:
– Все, что я могу понять из вашей манеры говорить, это то, что вы – самые глупые девушки во всей округе. Я уже давно это подозревал, но сейчас убедился в этом окончательно.
Кэтрин смутилась и промолчала, Лидия же, не обращая никакого внимания на сказанное, продолжала выражать свой восторг капитаном Картером и надежду увидеть его в течение дня, потому что на следующее утро он должен был уехать в Лондон.
– Мой дорогой, – обратилась к нему миссис Беннет, – меня поражает ваша готовность считать собственных дочерей дурами. Можно отзываться пренебрежительно о чужих детях, но не о своих.
– Если мои дети бестолковые, то я должен об этом знать и не забывать.
– Да, но на самом деле все они – очень умные.
– Хочется надеяться, что это – единственный момент, относительно которого наши мнения расходятся. Раньше я верил, что они совпадают в каждой мелочи, теперь же я вижу: они различаются так сильно, что я считаю двух наших самых младших девушек дурами, каких свет не видывал.
– Глубокоуважаемый мистер Беннет, разве можно ожидать от девушек в таком возрасте, чтобы они были настолько же умны, как их отец или мать? Поверьте мне, когда они достигнут нашего возраста, то будут думать об офицерах не более, чем мы с вами. Помню, мне тоже когда-то очень нравились красные мундиры – в глубине души они мне нравятся до сих пор; и когда исправный молодой полковник с доходом пять-шесть тысяч фунтов в год попросит руки моей дочери, я не скажу ему «нет»; по моему мнению, полковник Форстер выглядел очень привлекательно в своем мундире на одном из приемов у сэра Уильяма.
– Мама! – воскликнула Лидия. – Моя тетя говорит, что полковник Форстер и капитан Картер уже не ходят к мисс Уотсон так часто, как делали это сразу по прибытии; теперь же она замечает, что они часто торчат в библиотеке Кларка.
Миссис Беннет не успела ответить, потому что пришел слуга – он принес записку мисс Беннет. Записка была из Недерфилда – слуга ждал ответа. Глаза миссис Беннет сияли от удовольствия, и она нетерпеливо вскрикивала, когда ее дочь читала эту записку:
– Ну что, Джейн, от кого она? О чем идет речь? Что он пишет? Джейн, не медли, скажи нам, ну же – скажи!
– Это записка от мисс Бингли, – ответила Джейн, а затем прочитала ее вслух.
«Дорогая подруга!
Если вам неведомо сочувствие и вы не придете сегодня, чтобы пообедать со мной и Луизой, то мы рискуем возненавидеть друг друга на всю оставшуюся жизнь, потому что целодневный тет-а-тет двух женщин не может не завершиться ссорой. Как только получите эту записку – приходите. Моего брата и других мужчин пригласили на обед офицеры.
Ваша Кэролайн Бингли».
– Пригласили на обед офицеры! – воскликнула Лидия. – А тетушка нам об этом ничего не сказала!
– Обедают в гостях, – сказала миссис Беннет, – как жаль!
– Можно я поеду каретой? – спросила Джейн.
– Нет, моя дорогая, лучше бы ты ехала верхом, ведь дождь собирается; поэтому тебе придется остаться там на ночь.
– Это было бы неплохой задумкой, если бы только была уверенность, что Бингли сами не предложат отвезти ее домой.
– Этого не произойдет, потому что джентльмены поедут в Меритон в фаэтоне мистера Бингли, поэтому Херсты останутся без лошадей и не смогут воспользоваться собственным экипажем.
