Грейс смотрела на своего дядю, снова слыша слова бабушки:
«Я лишь потанцевала с моей настоящей любовью и поняла, что я проведу остаток дней своих, любя его…»
— Но ещё одна последняя просьба, дядя.
— И какая же?
— Я должна потанцевать с ним.
Тедрик покачал головой:
— Невозможно!
— Почему, сэр? Всего лишь танец. Вы уже сказали, что никто не узнает меня, включая лорда Найтона.
Тедрик молчал, обдумывая её просьбу. После минутного колебания на его лице проступила улыбка:
— Думаю, пожалуй, маркиз заслуживает небольшого сюрприза от своей жены.
— Возможной жены.
Грейс выдохнула, удивляясь, почему пульс у неё внезапно участился, но решила, что её немного взволновал тайный танец с ничего не подозревающим предполагаемым будущим мужем.
— Значит, вы сделаете это? — спросила она. — Устроите мне танец с лордом Найтоном?
Тедрик повернулся и направился к двери:
— Я точно не знаю, как я добьюсь этого, но да, Грейс, я найду способ сделать так, чтобы ты получила свой танец с маркизом.
Следующие три дня Грейс провела, стараясь не думать о предстоящем бале у Найтонов. Ей приходилось буквально заставлять себя сосредоточиться на том, чтобы составить еженедельное меню или чтобы проследить, привели ли в порядок обстановку дома, вернув старинной мебели былой лоск, и между тем пытаться подобрать хоть что-то приличное из своего гардероба, в чём можно было бы появиться в свете. К тому времени, как наступило утро дня бала, она уже трижды собиралась отказаться от рискованного предприятия, успокаивалась, а затем снова порывалась бросить свою затею, и так до тех пор, пока в сопровождении дяди не спустилась по парадной лестнице, чтобы отправиться на бал.
И вот теперь, после того, как всё было оговорено и улажено, она сошла вниз и села в экипаж, доставивший их к городскому особняку Найтонов немногим позже десяти вечера. Стоило ей под руку с дядей перешагнуть порог бальной залы, как Грейс показалось, что они каким-то чудом перенеслись в сказку. И вход в бальную залу на самом деле был ничем иным как волшебной дверью, ведущей в легендарную страну Кокейн[7], где в реках вместо воды текло вино, стены уютных домиков были сложены из бисквитов и пряников, а дороги вместо булыжников мостили плюшками с медовой глазурью.
Здесь повсюду звучала музыка и звенел весёлый смех, околдовывая, маня и погружая вошедших в эту сказочную во всех отношениях атмосферу. Огромная бальная зала купалась в ослепительном сиянии люстр, гранёные хрустальные подвески которых переливались, словно бриллианты. Расставленные по всему помещению — в бесчисленных вазах из позолоченной бронзы или китайского фарфора с богатым ярким орнаментом — удивительные цветы, подобных которым Грейс никогда не видела прежде, насыщали воздух экзотической смесью разнообразных ароматов. Выстроившиеся поодаль от входа в ряд ливрейные лакеи готовы были по первому знаку со стороны благородных господ броситься исполнять их малейшую прихоть, в то время как многочисленные слуги ловко лавировали среди дам и джентльменов с серебряными подносами, нагруженными всевозможными изысканными яствами. Красочное многоцветье ярких воздушных шифоновых драпировок, украшало каждое открытое окно или дверной проём, и, можно было бы поклясться, что столы, накрытые в обеденном зале, ломились под весом расставленных на них разнообразных немыслимых деликатесов. Драгоценные камни, украшавшие шеи, мочки ушей, и пальцы рук приглашённых гостей рассыпали вокруг яркие, сверкающие блики. Роскошные, из лучшего атласа наряды блестели и переливались в свете горящих свечей. Куда бы Грейс ни взглянула, всюду её взгляд отмечал изысканную пышность вечерних туалетов, недвусмысленно заявлявших о несомненном богатстве их обладателей. Всюду, кроме…
Грейс бросила взгляд вниз, мельком оглядев себя, и побледнела.
Неброское серо-голубое шёлковое платье, на котором она остановила свой выбор, хотя и было одним из лучших в её гардеробе, но скромностью фасона сразу же выдавало в ней провинциалку. И то, каким образом были уложены её волосы — сегодня, их просто-напросто хорошо завили и закрепили, приподняв повыше, откуда им полагалось спускаться на плечи строгими элегантными локонами. Однако же строптивые завитки, словно пружинки, смешно подпрыгивали вверх всякий раз, стоило Грейс сделать шаг или повернуться — что, несомненно, окончательно уверит окружающих в непритязательности её вкусов и нехватке столичного лоска. Хвала Господу, дядя Тедрик нарочно устроил всё таким образом, что они приехали на бал намного позже остальных, чтобы их появление прошло как можно более неприметным. И теперь Грейс была ему за это бесконечно благодарна.
Представители высшей знати со дня своего появления на свет пользовались всеми благами и привилегиями, которые только могла предложить им жизнь, а потому наверняка ни разу в жизни самостоятельно не выбрали себе ни одного платья и никогда не делали прически. Хоть Грейс и родилась дочерью маркиза, однако наличие фамильного титула было, пожалуй, единственным, что роднило её с благородным сословием, так как на этом сходство заканчивалось, и начинались различия, поскольку в имении бабушки с самого детства Грейс был куда ближе незатейливый быт дочери простого сквайра, нежели потомственной аристократки. Нонни была искренне убеждена в том, что чем проще живёт человек, тем легче и дружелюбнее у него нрав. Грейс вдруг пришло в голову, что многие знатные леди упали бы в обморок, если бы узнали, что у неё даже никогда не было собственной горничной. А для того, чтобы застегнуть все бесчисленные крючки на платье (когда не получалось управиться с ними без чужой помощи), она отдавалась в руки миссис Беннетт, экономки своего дяди. И как она вообще могла вообразить, что сможет достойно справиться с ролью маркизы Найтон, хотя это, несомненно, предполагало куда меньший груз ответственности, чем положение будущей герцогини Уэстовер?
И вот когда Грейс наконец убедила себя упросить-таки дядюшку отвезти её обратно домой и позабыть о своей безумной затее, юная особа, на вид не старше девятнадцати лет, отделившись от пёстрой толпы гостей, приблизилась к ним. Она радушно улыбнулась Грейс, прежде чем непринуждённо подала дяде Тедрику затянутую в перчатку руку:
— Я так рада, что вы смогли приехать, лорд Чолмели. Мне доставило большое удовольствие снова увидеться с вами.
Она выглядела именно так, как и подобало выглядеть настоящей леди — стройная, может, лишь на дюйм или два ниже Грейс, с красивыми шоколадно-каштановыми волосами, завитыми и уложенными в элегантную причёску, снизу украшенную страусовым пером, которое при малейшем движении юной красавицы слегка покачивалось, навевая мысли о крыльях ангелов. Бледно-розовый шёлк её платья, усыпанный бесчисленным множеством крохотных бриллиантов, то и дело мерцавших разноцветными искорками в ярком свете люстр, покрывала искусно украшенная ручной вышивкой паутина тонкого газа. Эта прелестница несомненно была самым изящным созданием, которое когда-либо доводилось видеть Грейс.
