— Это мой первый день здесь, — сказала Андора невозмутимо. — Видимо, я кажусь вам совершенно неопытной и провинциальной. Но я научусь, и смею вас заверить, что я не совершу одну и ту же ошибку дважды.
Она поняла, что он улыбнулся, прежде чем заговорить:
— Я восхищен, мисс Блэнд, что вы приняли мои слова близко к сердцу.
— Я не принимаю ваши намеки и не собираюсь обращать внимание на ваши предостережения, — ответила Андора. — Если бы это было правдой, я бы никому не смогла доверять. Я бы только ходила и ждала предательства со стороны окружающих. Я не верю, что люди такие плохие. Вы были так долго при дворе, что ваши взгляды исказились и стали циничными. Я полагаю, что лучше доверять людям и ожидать, что каждый готов стать твоим другом.
Она говорила быстро, на одном дыхании, потому что была испугана. И все-таки она высказала ему все, что думала. Она бросила вызов его цинизму, вызов человеку, которого она так боялась.
Теперь она стояла перед ним с бьющимся сердцем, ожидая, что сейчас он уничтожит ее каким-нибудь саркастическим замечанием. Но вместо этого он сказал:
— Браво, браво! Итак, у вас есть и характер, и вера. В конце концов, именно это я и ожидал от дочери вашего отца.
— Что вы имеете в виду? — спросила Андора. Рассерженная его отношением, она отбросила всякую осторожность. Она смотрела прямо в его лицо и требовала ответа.
— Что я имею в виду? — повторил сэр Хенгист. — Видите ли, здесь при дворе не очень-то нужны маменькины дочки и пустые, хорошенькие куколки. Здесь требуются женщины с характером и отвагой, женщины, готовые сражаться за то, во что они верят, невзирая на свой пол и свою слабость.
Его слова были настолько удивительными, а искренность такой неожиданной, что Андора не нашлась, что ответить. И именно тогда, когда она больше всего желала, чтобы он объяснил ей значение всего сказанного, королева и граф Эссекс закончили танцевать, и момент для разговора был упущен.
— Вам нравится здесь, дитя мое? — спросила королева, увидев Андору позади своего стула.
— Да, конечно, ваше величество, — отвечала Андора.
— Хорошо, — сказала королева и повернулась к лорду Эссексу. — Роберт, это дочь сэра Роберта Блэнда, о котором я тебе рассказывала.
— В самом деле? — ответил он. — Добро пожаловать ко двору, мисс Блэнд! Я надеюсь, ваши новые обязанности покажутся вам приятными и незатруднительными.
Его взгляд на мгновение задержался на ее вспыхнувшем детском личике, пока Андора делала реверанс. Затем королева дотронулась до его руки, и он повернулся к ней, полный восторга и обожания, и горячим шепотом начал какой-то разговор, который остальные не могли слышать.
Андоре вдруг показалось, что вокруг них — королевы и молодого мужчины — была какая-то аура веселья и радости, молодости и счастья, которую могли чувствовать все присутствующие в зале. Она поднимала настроение и, казалось, парила каждому маленькую частичку этого счастья.
— Если бы время могло замереть сейчас, — услышала Андора чей-то голос и оглянулась.
— Кто это был? — спросила она мисс Перри, которая снова появилась возле нее.
— Старый лорд Берлей, — объяснила мисс Перри. — Ее величество позволяет ему уходить отдыхать. Эти поздние вечера уже не для него.
Остальным придворным разрешено было уйти только спустя несколько часов. Да и тогда залы опустели не полностью, потому что королева и лорд Эссекс все еще танцевали, требуя от скрипачей исполнять мелодию за мелодией. На-, конец и музыканты были отпущены, а в зале появились карточные столы.
— Мы можем идти, — устало вздохнув, сказала мисс Перри. — Королеве не требуются наши услуги, когда она садится за карты.
Они присели в реверансах перед королевой, которая по-прежнему выглядела свежей и совершенно неуставшей, как будто только что встала с постели.
— Когда же отдыхает ее величество? — спросила Андора, когда фрейлины, шурша юбками, шли по коридору, еле волоча ноги и отчаянно зевая.
— О, обычно после рассвета, когда уже поют птицы, — ответила леди Мэри Говард. — И вот так каждый вечер, когда приезжает лорд Эссекс. Как прекрасно он выглядел сегодня!
— Придержи язык, Мэри, — сказала Элизабет Саутвелл. — Теперь поздно петь дифирамбы лорду Эссексу. Он просто опьянен королевой. Почему бы тебе не поискать другого мужчину?
— Они все так скучны, — надула губки леди Мэри.
— А я видела, как лорд Мертон танцевал с мисс Блэнд, — многозначительно сказала Маргарет Эджекомб.
— Он понравился тебе? — поинтересовалась у Андоры одна из фрейлин.
— Он показался мне очень милым, — ответила она.
— Он действительно милый, — уверила ее Элизабет Саутвелл. — И мы все любим Эндрю Мертона, не правда ли, девочки?
— Да, — подхватили остальные с разной степенью энтузиазма.
Андора чувствовала себя польщенной. Итак, она была права, а сэр Хенгист ошибался. Конечно, он был настолько подозрителен и циничен, что в каждом видел одни дурные намерения.
Наконец они добрались до своего коридора. Фрейлины сонно пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням. Андора подошла к окну и отдернула занавески. Хотя звезды еще мерцали в темноте неба, наступал рассвет, и первый лучик солнца уже позолотил верхушки крыш.
Она стояла неподвижно. Сколько всего случилось со вчерашнего дня!
Казалось, прошла вечность с того момента, как она покинула дом, и вот теперь она здесь, фрейлина самой знаменитой и самой грозной королевы в мире.
Там в отцовском доме пребывание при дворе казалось ей блистательным, волнующим, вызывающим благоговейный трепет. Она не ожидала, что во дворце будет так много обычных чувств, столько ненависти и любви, забот и опасений.
Пока она раздумывала о пережитом за день, снизу послышались шаги. Андора увидела сэра Хенгиста, идущего по мощеной дорожке дворика по направлению, как она догадалась, к другому крылу дворца, где, должно быть, находились его апартаменты. Он шел с непокрытой головой, положив одну руку на шпагу, другую на пояс, медленно, как человек, погруженный в глубокие размышления. Андора дорого бы дала, чтобы узнать его мысли. Она вдруг почему-то решила, что он сейчас рассмеется и разбудит весь дворец.
«Я ненавижу его», — подумала она. Странно, что можно так ненавидеть человека, которого узнала совсем недавно. Странно, что эта ненависть, казалось, проникала во все ее существо, заставляя сжиматься пальцы и учащаться дыхание.
Внезапно, как будто прочитав ее мысли, он остановился и посмотрел наверх. Бледный свет неба освещал лицо Андоры, ее белокурая головка отчетливо выделялась на фоне темной комнаты.
