«Что за день, – подумала Энн, – сегодня все жить без меня не могут».
– Леди сейчас очень занята, – невозмутимо произнес Макшейн.
– Сынок, ты чужой в нашем городе и многого не знаешь. У нас с Энн серьезное дело. Энн, позовите для незнакомца другую леди.
– Никаких других леди, – ответил Макшейн тоном, исключающим возражение, – Энн занята.
Та вдруг с удивлением поймала себя на мысли, что рада присутствию Макшейна. Она ненавидела Кэша, и эта ненависть была сильнее страха перед загадочным незнакомцем.
– Энн, – в бешенстве начал Уэзерли, – как друг Эдди, я хочу предупредить, что вы можете оказаться в очень затруднительном положении. Выслушайте меня, последуйте моим советам, и все будет в порядке. А ты, Макшейн, отойди в сторону, чтобы мы решили дело мирным путем.
– Господи, да о чем вы говорите? – воскликнула Энн.
Кэш с усмешкой взглянул на нее.
– Эдди ведь был картежником, не так ли?
– Ну и?
Она спустилась на несколько ступеней, успокаивая себя, что Эдди никогда бы не бросил ее на милость Уэзерли из-за своих долгов.
– Поверенный Эдди, мистер Ральф Ренинд-жер, хотел от меня отделаться, но благодаря своей власти на территории я легко улажу дело. Мне известно, что перед смертью Эдди оказался по уши в долгах. А долги нужно возвращать. Вы, Энни, владеете салуном на паях с Эдди. Так вот, его доля пойдет на уплату долгов, которые потянут за собой и вас. Я предлагаю вам помочь, Энн, и исправить ошибки Эдди. Для этого у меня есть и деньги, и власть. Но я не хочу, чтобы вы занимались салуном. Это не женское дело.
Все закружилось у нее перед глазами. Салун – ее единственное средство в борьбе с Уэзерли.
А теперь… Он собирается отобрать владение Маккестлов за долги. Но законно ли это? Ее доля – сорок процентов, доля Эдди – шестьдесят. Она сама настояла на этом, потому что салун был куплен на его деньги, которые он заработал трапперством. В третий раз за день Энн прокляла себя за то, что не нашла времени поговорить с Ральфом.
Нет, она скорее умрет, чем отдаст Кэшу салун. Ей хотелось вцепиться ногтями ему в лицо, но усилием воли она сдержалась.
Улыбаясь, Кэш медленно пошел к ней и уже поставил ногу на ступеньку лестницы.
Что с ней происходит? Неужели она боится его? Пусть только посмеет дотронуться до нее!
Но этого не случилось. Ее отодвинули в сторону, и перед нею возник Макшейн.
– Извините, Уэзерли, – спокойно произнес Иен.
– Черт тебя возьми, парень, не лезь не в свое дело, – рявкнул Кэш, – ты чужой в этом городе, это тебя не касается. Не зли меня, парень! Я уже сказал, здесь много других женщин.
– Мне нужна эта леди.
– Энн, я не хочу неприятностей. Сделайте что-нибудь. Мне необходимо поговорить с вами наедине.
– Уэзерли, если вам так нужно что-то сказать ей, приходите в более удобное время, – решительно заявил Макшейн.
Энн вскрикнула, увидев, что Кэш достает оружие. Но его рука замерла в воздухе, поскольку Йен уже целился ему в сердце.
– Не будем создавать лишних трудностей, да, Уэзерли? Ведь мы – законопослушные граждане.
Кэш улыбнулся, покрутил револьвер и сунул обратно за пояс.
Дверь салуна распахнулась, и появилась Далей. Из кухни донесся голос Гарольда.
Кэш мрачно огляделся.
– Мне бы очень хотелось узнать, что случилось с моим золотом. Надеюсь, Энн Маккестл, вы не пожалеете об этой ночи. А с тобой, Макшейн…
– Вы мне угрожаете? – с легким удивлением спросил тот.
– Ошибаешься, парень. Я хочу предложить тебе работу. Ты мне сразу понравился.
– Благодарю за честь, но у меня уже есть работа. К тому же я привык работать только на себя.
Он постоял, облокотившись на перила, и внезапно поднял Энн на руки.
– Макшейн! – закричала она. – Мне действительно нужно с ним по…
– Думаю, мы решим все сами. – Он заглянул ей в глаза и повернулся к Кэшу. – Сэр, открою вам маленький секрет. Я уже выкупил долю Маккестла. Поняв свое критическое положение, Эдди незадолго до смерти начал искать покупателя. И нашел меня. Соответствующие бумаги находятся у Ральфа Ренинджера или у шерифа Бикфорда.
Теперь, сэр, когда дело, ради которого вы сюда пришли, выяснилось, разрешите пожелать вам спокойной ночи.
Уэзерли, казалось, лишился дара речи. То же самое произошло и с Энн.
– Извините, я могу задеть вас, – вежливо сказал Макшейн, пронося хозяйку мимо остолбеневшей Далси.
Легко поднявшись по ступенькам, он вошел в комнату, закрыл за собой дверь и опустил Энн на кровать.
Открыв глаза, она приготовилась к худшему, но Макшейн уже выходил из комнаты.
– Уэзерли покинул салун, – сообщил он, вернувшись.
Энн перевела дух. Планы Кэша сорвались, он пришел узнать о ворах и поговорить с ней наедине, однако наткнулся на Макшейна, у которого, к сожалению, свои виды на нее и на салун.
Она с трудом подавила истерический смех. Просто невероятно, Эдди запутался в долгах, продал свою долю, но даже не сказал ей об этом! Она бы смогла ему помочь. Почему он молчал? Эдди был слишком горд. А может, все это выдумки Кэша? Ради выгоды он способен продать родного отца.
Уэзерли ушел.
Йен Макшейн остался.
Этот властный незнакомец не лучше Кэша. Он готов вырвать то, что ему необходимо, и не думать о последствиях.
– Ублюдок, – прошептала она, задыхаясь от гнева, – если вы надеетесь завладеть моим салуном вместо Уэзерли, то ошибаетесь. Ничего не выйдет. Я так просто его не отдам.
Ей вдруг захотелось убить Макшейна, и она изо всех сил ударила его кулаком в грудь, потом еще и еще. Иен перехватил ее руки, сжал их, словно тисками, и придавил Энн к кровати так, что она не могла пошевелиться, только выкрикивала все известные ей ругательства. Эдди, которому она так доверяла, подставил ее неожиданно и беспощадно! Как мог он предать ее?
Но Эдди умер. Несчастье случилось за городом. Его лошадь внезапно понесла, и, когда Энн подскакала к нему, он лежал на земле без сознания. Она старалась привести его в чувство, плакала, гладила по лицу. Перед смертью он на мгновение открыл глаза и прошептал ее имя.
– Ты должна знать…
– Лежи тихо!
– Энни…
Глаза, смотревшие на нее, начали стекленеть. Он умер, держа ее за руку.
О, Эдди! Теперь она поняла, что он пытался сказать ей в последнюю минуту. Он не сказал ей об этом раньше потому, что надеялся выкупить свою долю.
Салун – это ее идея, его деньги и тяжелая совместная работа. Сначала он не верил, что они смогут осилить нелегкое дело, и так радовался, когда салун начал приносить доход.
– Не отдам! – закричала Энн. – Слышите, вы, негодяй, не отдам! Салун мой! Я здесь хозяйка!
Она извивалась всем телом, стараясь освободиться от железных тисков.
